Главный бухгалтер сказала, что подождет внизу. Лиза поднялась на второй этаж и попросила секретаршу доложить о ней.
— Как ваша фамилия? — секретарша сделала вид, что не помнит Лизу, а может быть, и вправду уже забыла.
— Фирма «Парадиз-сити» — Елизавета Беркут.
Только через полчаса Елизавета попала в кабинет Помпея. Он привстал с кресла, извинился и пригласил ее пройти к журнальному столику.
— У вас все в порядке? — спросил он Лизу.
— Не знаю, как правильно истолковать ваш вопрос, но если вы печетесь о моем здоровье, то все в порядке, а если о нашей фирме, то, естественно, возникли вопросы, которые мы без вас решить не можем.
— Что именно?
— Материальную помощь просит жена убиенного Николая Ивановича, тридцать тысяч долларов. Поставьте, пожалуйста, свою визу! — Лиза протянула банкиру лист бумаги, написанный рукой главного бухгалтера. Он повертел его в руках и, растягивая слова, сказал:
— Елизавета Степановна, к сожалению, такую сумму снять с расчетного счета не представляется сейчас возможным. Новой карточки подписей нет.
— Есть! Ее уже сдали в операционный отдел.
Банкир недовольно крякнул и завел старую шарманку:
— Вы понимаете, поступлений на расчетный счет вашей фирмы больше не предвидится, я бы настойчиво рекомендовал вам установить строгий режим экономии, а не разбрасываться суммами инвесторов направо и налево.
Лизе так и хотелось швырнуть в его откормленную рожу дамскую сумочку, но она сдержала себя и четко и спокойно заявила:
— На деньги инвесторов никто не покушается. Мы проведем эти суммы в счет процентов по депозиту, который открыли в вашем банке.
Банкир долго обдумывал ответ и наконец сказал:
— Мне нравится ваша хватка. Мы вчера не ошиблись в вас, когда назначили директором, но, клянусь, ничем помочь не смогу, в банке нет такой наличности, вы уж простите. Разве только вот на ее заявлении свою подпись поставлю. — Он размахнулся и поперек листа начертал: «Согласен», а внизу поставил небольшую закорючку, которая должна была означать подпись. — К Нестору обратитесь, он у нас заведует налом. Может, он вам поможет.
Банкир встал, показывая, что аудиенция окончена. Но у Лизы оставался еще один вопрос:
— Когда вы намереваетесь прислать нового генерального директора?
— Через неделю! Я же вам обещал! — И, провожая ее до двери засмеялся: — А вы здорово нас вчера разыграли.
— Чем?
— Баронессой! Ваш паспорт ведь внизу отксерили, тамбовская красавица.
Фамильярность банкира почему-то вызвала в Лизе чувство брезгливости. Поэтому она жестко отрезала:
— Сословную принадлежность, тем более дворянскую в паспорте не отмечают. А хотя бы даже и отмечали. Вам, мне кажется, чувство гордости за собственный род, за свою фамильную ветвь, незнакомо.
Больно она его укусила. Вчерашний Попейвода, сегодня носил звучную фамилию Помпей. Уязвленное самолюбие нувориша взыграло в банкире. Он решил осадить Лизу и, не придумав ничего лучше, как потрясти мошной, заявил:
— То, что вы живете в Жуковке, не дает вам повода разговаривать со мной таким тоном. Я, к вашему сведению, зимой езжу отдыхать в Куршавель, а летом исключительно на Лазурный берег или Мальдивские острова.
Лиза, открыв дверь, демонстративно расхохоталась:
— А я лето провожу с бабушкой в тамбовской деревне, в бывшем родовом имении, и считаю, что лучшего отдыха придумать невозможно. Всего доброго!
Ребяческая перепалка несказанно ее взбодрила. Ха-ха, финский домик — родовое имение. Лиза нечаянно поймала себя на мысли, что, посещая кабинеты начальства, она всегда становилась стальной, старалась не уронить собственное достоинство. Откуда это в ней? Она вспомнила: еще из деревни тянулся за ней шлейф обостренного самолюбия. Сколько раз приходилось ей унижаться и ходить выбивать для школы у директора совхоза то одно, то другое. Директор школы всегда ее просил: «Лиза, уважь, сходи выпроси автобус у этого скопидома, глаза бы мои на него не смотрели. Не могу я спокойно разговаривать с Михалычем, кипеть начинаю». Лиза сама кипела неприкрытой яростью, когда выходила из кабинета руководителя колхоза. Атому, видимо, пикировка доставляла истинное удовольствие. Автобус в итоге он всегда давал, но приходилось долго сверлить его злым взглядом, показывая собственную неуступчивость. «О, тебе бы волчицей родиться! — смеялся Михалыч. — Ты бы стаю возглавила». — «Бедные женские плечи, даже у волков нелегка наша доля!» — смеялась Лиза и выбивала транспорт. С тех пор у нее осталось неприятие к начальственным кабинетам.
На первом этаже Лиза нашла главного бухгалтера и показала ей подписанное директором банка заявление на материальную помощь. Главный бухгалтер удивилась:
— Лизавета, честное слово, у тебя есть скрытые таланты. Сроду не ожидала, что он подпишет. Я, наверно, задержусь здесь часа на два, подпиши чековую книжку.
До риелторской фирмы «Гранд-жилье» они добрались за десять минут. В особняке дореволюционной постройки фирма занимала на первом этаже левое крыло. Лизу сразу пропустили к Семену Фасонову. Памятуя вчерашний разговор, принял он ее стоя и сразу предложил кофе или чай.
— Пожалуй, чай, — сказала Лиза, — кофе я люблю сама заваривать.
— Бутерброды?
— Спасибо!
Семен не спешил начинать разговор. Ждал, пока собеседница выложит перед ним свои карты. Не дождался. В качестве вступления к долгому разговору Лиза положила перед риелтором заявление на материальную помощь.
— Что это? — Фасонов осторожно потянул бумагу к себе.
Поступки, жесты человека выдают его характер. Скрытный и, должно быть, очень осторожный, решила Лиза. Риелтор дочитал заявление до конца, потом еще долго глядел на росчерк банкира и отодвинул бумагу от себя.
— Я согласен.
Лиза подвинула бумагу обратно.
— Тогда поставьте внизу подпись.
— А это обязательно?
— Бухгалтерия требует! — слукавила Лиза.
Семен Фасонов нехотя взял перо и оставил автограф на заявлении. Лиза не спеша спрятала бумагу в прозрачную целлофановую папку и сделала вид, что собирается уходить. По-хорошему говоря, если списки инвесторов-жильцов не готовы, то делать ей здесь больше нечего. А переливать воду из пустого в порожнее не хотелось.
— Вы только за этим приходили? — удивленно спросил риелтор. Лиза села обратно в кресло. — Рассказали бы, как обстоят дела на фирме.
Неизвестность гложет человека сильнее всего. В какой-то мере можно понять Семена Фасонова. Сейчас начнется следствие, и если милиция захочет покопаться в бумагах фирмы, то ее в первую очередь будут интересовать списки жильцов. Среди них может оказаться потенциальный убийца. Значит, тогда ему самому придется нести списки к следователю. А это ох как не хотелось делать Семену. Общение с органами еще никому не приносило радости. Поэтому эту неприятную миссию он собирался переложить на плечи нового директора строительной фирмы. Давно подготовленные списки лежали у него в столе.
— Дела обстоят неплохо, — сказала Лиза, — если к нашей ситуации применимо это слово. Сегодня
