— Да уж получше, чем у вас, раз он не возится целыми днями в грязи!
Аманда подошла поближе и, с болью глядя на дочь, тихо спросила:
— Ответь мне на один вопрос. Неужели ты вернешься к своему дружку после того, как он с тобой так обошелся?
— А почему нет? — хохотнула Нэнси. — Как говорится, милые бранятся, только тешатся… — Она помолчала и, закатив глаза, добавила: — Какого черта лишать себя маленьких радостей?
— Хороши радости! — усмехнулась мать, кивнув на разбитые губы и ссадины на шее. — Дочка, ну зачем так унижаться!
— Да ты-то что в этом понимаешь! — фыркнула Нэнси. — Мой Тимми в постели просто неотразим!
— Ах ты, бесстыжая! — всплеснула руками мать. — Ну погоди! Вот отец вернется, он тебе покажет!
— И что же он мне покажет? — с вызовом спросила дочь и хмыкнула. — Мама, ведь я уже большая девочка! Так что папа вряд ли меня чем удивит… Все, что мне надо, я у Тимми как следует рассмотрела. — И она расхохоталась.
— Нэн, ты что, рехнулась?! — возмутился Джон. — Что ты городишь! Не смей хамить матери!
— Тоже мне, защитник выискался! — фыркнула Нэнси. — Святоша! Не видишь дальше своего носа!
— Тебе не стыдно? — с укором спросила мать. — Ну всех заплевала! Пойди-ка лучше приведи себя в божеский вид. А то отец скоро придет обедать. Ну как ты ему покажешься на глаза?
— Мама, может, хватит уже пилить? — огрызнулась Нэнси. — А отец мне больше не указ!
— Нэн, ты что, на самом деле останешься с этим подонком? — Джон смотрел на сестру во все глаза. — Неужели ты не понимаешь, что этот тип…
— Да ты-то что понимаешь! — перебила его сестра. — Только и можешь, что вздыхать по этой соплячке Мэри! А сам, поди, ни разу с ней толком и не поцеловался, да?
Джон вспыхнул, и Нэнси расхохоталась.
— Неужто угадала? А еще берется меня уму-разуму учить! — Она прищурила глаза. — Если вы вздумаете лезть в мои дела, возненавижу вас на всю жизнь. Так и знайте!
— Нэнси, ты что, в самом деле рехнулась? — Аманда покачала головой. — Да разве мы тебе чужие? Мы ведь только добра тебе желаем!
— Добра? — переспросила та. — Какого еще добра? — И она выразительно оглядела комнату. — Вот такого добра, да? Спасибо! Только мне такого добра даром не надо! Ясно?
Аманда молчала.
— А ты, братец, не вздумай и пальцем тронуть моего Тимми.
— Не волнуйся, Нэн, я не стану марать руки об этого подонка. Раз ты хочешь его после того, что он с тобой сделал… — Джон поднял руку и показал на ее лицо. — Впрочем, вы друг друга стоите.
— Вот и прекрасно! Хорошо, что мы с вами обо всем договорились. — Нэнси с торжествующим видом улыбнулась. — Как только Тимоти вернется в Лондон, я перееду к нему.
— Как это переедешь?! — ужаснулась Аманда. — А что отцу скажешь?
— То же, что и вам! — отрезала Нэнси. — Он уже большой мальчик, так что разберется что к чему. — И она снова бросила многозначительный взгляд на мать.
— Нэн, может, хватит? — оборвал ее Джон. — Совсем стыд потеряла! Ну разве так можно?
— Оставь ее, сынок! — вмешалась Аманда. — Ее не переспоришь.
— Это точно! Пойду приведу себя в порядок, перекушу и вернусь в Эксетер. Мне сегодня во вторую, но вчера я отпросилась пораньше, так что придется отработать за сменщицу, — скороговоркой сообщила Нэнси и отправилась к себе.
— Мама, надо бы с ней построже… — сказал Джон, когда за сестрой закрылась дверь. — Ты знаешь, я всегда ее защищаю, но на этот раз она хватанула через край.
— Бог с ней, сынок! — отмахнулась Аманда, пряча глаза. — И знаешь что, давай не будем ничего говорить отцу. Хотя бы пока, хорошо?
— Как это не будем? — опешил Джон, вытаращив глаза на мать. — А что же мы ему скажем? Как объясним, где она провела ночь, ну и вообще… кто ее так разукрасил?
— Сегодня он ее не увидит, — мать покосилась на часы, — ну а завтра… завтра что-нибудь придумаем. Ладно, сынок? — И она с просительным видом заглянула Джону в лицо.
— Ладно, мама, — с недоумением пробормотал он. — Как скажешь.
— Вот и хорошо! — обрадовалась Аманда. — А теперь мой руки и садись за стол.
В конце лета Мэри стало лучше. Долгие дни она бредила в лихорадке, происхождения которой никто не знал, и в конце концов ее отвезли в больницу в Блэкберн.
— Готовьтесь к худшему, — предупредил тогда Элис доктор.
Элис не отходила от племянницы всю ночь и истово молилась.
— Господи, не отнимай у меня мою любимую девочку! — шептала она. — Ведь у меня кроме нее никого нет!
Медленно и упорно Мэри сопротивлялась болезни. Доктора утверждали, что она подхватила инфекцию, но Элис была уверена: причина болезни не в вирусе, а в душе.
— Тетя, позови ко мне священника, — попросила как-то раз Мэри.
— Зачем тебе священник, детка? — удивилась Элис.
— Как зачем? Исповедаться в грехах, — ответила Мэри.
— Да какие у тебя могут быть грехи! — отмахнулась Элис, а про себя подумала: видно, девочку что-то угнетает, но рассказать об этом она никак не отважится.
— Слава Богу, тебе с каждым днем все лучше, так что сейчас священник не к спеху. — Элис помолчала и, взяв ладони Мэри в свои, продолжила: — Детка, я не хочу, чтобы ты держала свою боль в душе. Мэри, я знаю, есть что-то, о чем ты никогда не говоришь и что ты упорно держишь в себе… Прошу тебя, детка, если ты не можешь рассказать об этом мне, скажи все священнику… Пусть он поможет тебе найти слова, чтобы высказать все твои тревоги.
Мэри молча подняла на Элис полные слез глаза.
— Детка, не надо мне ничего говорить, — успокоила ее Элис. — По крайней мере, сейчас. Подождем, пока ты окончательно поправишься, а потом, если захочешь, мы с тобой поговорим.
Мэри прильнула к ней и чуть слышно пообещала:
— Да, тетя, потом мы с тобой непременно поговорим.
Казалось, это обещание несколько облегчило ей душу.
Чтобы порадовать Мэри, Элис сказала:
— Сегодня утром получила весточку от Дотти. — И, не дожидаясь вопроса, продолжила: — А ведь она уже напала на след Джона в Корнуолле. Вроде бы он работает на ферме в Эксетере. И она клянется, что привезет его сюда живым или…
— Пусть Дотти возвращается домой, — перебила ее Мэри. — Вряд ли Джон захочет меня видеть. Ведь он уехал, даже не попрощавшись… С какой стати он вдруг изменит свое отношение ко мне?
Элис смутилась.
— А ты сама? — осторожно спросила она. — Ты что, не хочешь его видеть?
— А зачем? — Мэри отвела глаза в сторону и пожала плечами. — Ведь я ему больше не нужна.
— С чего ты это взяла? — возразила Элис. — Знаешь, как бывает? Вот Джон уехал и только в разлуке понял, как ты ему дорога.
Мэри печально улыбнулась.
— Вряд ли… Если бы я на самом деле была ему дорога, он ко мне вернулся бы. Ведь меня искать не надо… Он знает, где я. Мог бы хоть прислать весточку или позвонить… — Она вздохнула и, опустив глаза, тихо сказала: — Пусть Дотти быстрее едет домой. Я по ней очень соскучилась. И сейчас она нужнее здесь.
— Ты правда этого хочешь? — усомнилась Элис.
— Правда, — не поднимая глаза, кивнула Мэри.
