нахожу…
— Приятно слышать. — Казалось, его глаза ощупывали все тайные извилины ее души. — Знаешь, Дебра, я бы никогда не бросил своего ребенка.
— Как это сделал ваш отец? — невольно вырвалось у нее. — Но ведь он… он содержал вас и оплатил ваше образование.
— По-твоему, этого достаточно? — Энтони криво усмехнулся. — Интересно получается… Значит, по- твоему, главное — накормить, одеть и обуть? И все?
Дебра отвела глаза.
— Не понимаю, что вы хотите сказать…
— А чего тут непонятного? Как говорится, не хлебом единым жив человек.
— Согласна. А еще говорят, не суди ближнего. — Дебра с вызовом встретила его взгляд. — Ваш отец дал вам образование, а это не так уж мало.
— А как же быть с чувствами ребенка? С его потребностью быть кому-то нужным? — кипятился Энтони. — Впрочем, тебе этого не понять. Ведь ты в моей шкуре не была!
— Хотите сказать, что в этом вопросе я не имею права голоса?
— Нет! Не в этом дело! — Он придвинулся к ней вплотную и, взяв за подбородок, приподнял так, чтобы она смотрела ему в глаза. — Я хочу сказать, Дебра, что, если бы ты забеременела, я бы на тебе женился. Не допущу, чтобы мой ребенок рос без отца! Понятно?
Дебра упрямо мотнула головой.
— Вы чересчур самоуверенны. — Голос у нее дрогнул. Она облизнула пересохшие губы. — А вдруг ваша избранница откажется выйти за вас замуж? В наше время женщины нередко воспитывают детей без отца.
— Со мной этот номер не пройдет.
— Неужели? И что же вы сделаете?
— Заставлю, — коротко и веско бросил он. — Так или иначе.
И Дебра не сомневалась — так и будет.
6
Окна кабинета Генри Брауна выходили на океан. За запущенным садом в обрамлении скал виднелся вспененный прибоем океан и пустынное побережье, которое с приходом весны и появлением первой робкой зелени уже не казалось таким безжизненным.
Дебра сидела за письменным столом, где Генри, наверное, занимался хозяйственными делами, и смотрела в окно, тщетно ожидая прихода вдохновения. Вот уже пять дней на столе лежала папка с набросками, а прямо перед ней томился в ожидании чистый лист бумаги. Девственно чистый!.. Дебра усмехнулась нарочитости метафоры.
За эти дни работа ничуть не продвинулась. В голове не возникло ни одной стоящей идеи, и Дебра постоянно ловила себя на том, что никак не может — а может, не хочет? — сосредоточиться. Любой звук, умноженный ее взвинченным состоянием, заставлял оборачиваться и с тоской смотреть на закрытую дверь «одиночной камеры», в которую она сама себя добровольно заточила.
Она давно уже оставила надежду закончить на этой неделе иллюстрации к энциклопедии, да и про комиксы тоже лучше забыть… Остается лишь надеяться, что Энтони не догадывается о ее желании постоянно быть с ним.
После того разговора в библиотеке Дебра его почти не видела. В тот же день, за ужином, она намекнула, что ей нужно место для работы, и, как и предполагала миссис Уинсли, Энтони предложил ей кабинет покойного брата. Ну а потом они встречались исключительно в столовой, да и то изредка. Когда она ела в одиночестве, миссис Уинсли передавала извинения мистера Брауна, сопровождая их сплетнями и домыслами, слушать которые Дебре было невмоготу.
— Видать, мистер Браун поехал на конюшни миссис Ричардсон, — поведала она накануне во время обеда. — Говорят, хозяйка конюшен — его давнишняя подружка. Она с юности положила на него глаз, еще до замужества с мистером Ричардсоном. — А во время ужина не преминула сообщить: — Мистер Браун просил передать вам, мисс, что сегодня будет ужинать у Родейлов. Доктор Родейл — семейный врач Браунов. У него две дочки-двойняшки. Такие красотки!.. Ну просто куколки! — Она закатила глаза и причмокнула. — Говорят, намедни приехали погостить домой из университета.
Дебра только что не скрипела зубами. Конечно же миссис Уинсли рассказывает ей о времяпрепровождении мистера Брауна из лучших побуждений, убеждала себя она, пытаясь быть терпимой, но легче не становилось. Каждое подобное сообщение выбивало ее из колеи.
Дебра старательно делала вид, будто между ней и Энтони ничего не было, нет и быть не может, но, слыша о его отношениях с другими женщинами, не могла избавиться от неприятного чувства. Нет, это просто смешно! Неужели она ревнует?! Ведь у нее нет никаких прав на Энтони… Да они ей и не нужны! — внушала она себе, но чувствам не прикажешь. Как там говаривал шекспировский Яго? «Берегитесь ревности, синьор. То — чудище с зелеными глазами, глумящееся над своей добычей…»
Между тем время шло, а Линда до сих пор не дала о себе знать ни письмом, ни звонком. Наверное, подружке наплевать, что с ней происходит, а она-то, дурища, строила планы мщения… Да Линде и дела до нее нет! Так ей и надо: скромнее нужно быть!
Дебру тяготила неопределенность ее положения. Хорошо еще, что пока без особого труда удается скрывать от Энтони свою болезнь. Впрочем, слово «удается» вряд ли уместно. Ведь они, как она и просила, живут каждый своей жизнью…
Дебра тяжко вздохнула. Может, она ему безразлична? Вот идиотка! Вместо того чтобы заняться делом, целыми днями предается пустым мечтам, только растрачивает понапрасну отпуск…
Вечерами, когда миссис Уинсли уходила к себе домой, Дебра оставалась совсем одна. А впереди ночь — длинная и такая одинокая…
Однажды за обедом ей составил компанию хозяин дома. Энтони вошел в столовую, когда миссис Уинсли подавала Дебре суп. Волосы у него растрепались на ветру, от кожаной куртки и тесных джинсов чуть пахло лошадьми.
Стоило Энтони войти, как атмосфера в комнате словно наэлектризовалась. От него исходили мужская сила, энергия и такое здоровье, что Дебра невольно ему позавидовала.
Однако Энтони расценил ее хмурый вид по-своему и, отбросив со лба чуть влажные волосы, с усмешкой заметил:
— Прошу прощения за свой затрапезный вид! Только что с конюшен. Не успел переодеться. Все время забываю, что у меня в доме гостья.
От волнения Дебра раскрошила булочку.
— Не стоит извиняться. Вы же у себя дома, — тихо ответила она, памятуя о повышенном интересе к происходящему миссис Уинсли. — Кроме того, откровенно говоря, ваш вид мне… мне совершенно безразличен.
— Вот как?! — Энтони уселся напротив Дебры, хотя миссис Уинсли поставила ему прибор во главе стола. — Интересно. Вы слышите, миссис Уинсли? — повысив голос, обратился он к экономке. — Оказывается, нашей гостье все равно, как я выгляжу. Что вы на это скажете?
Миссис Уинсли удивленно вскинула брови, но промолчала.
Не дожидаясь ответа, Энтони продолжил, не спуская пристального взгляда с Дебры:
— Ну раз так, может, мне как-нибудь прийти к столу голышом?
Миссис Уинсли ахнула и, прикрыв ладонью рот, смущенно хихикнула, а Дебра сидела ни жива ни мертва, желая провалиться сквозь пол от стыда. Ну кто ее тянул за язык! Нет бы промолчать… Сегодня Энтони настроен на издевательский лад, так что с ним лучше не связываться.
Однако стоило миссис Уинсли выйти, как Дебра сдержанно заметила:
— Никак не пойму, что за удовольствие постоянно всех шокировать? — Она подняла глаза. — Три дня я вас не видела. И вот вы появились — и первым делом сделали из меня дуру.
