в сопровождении тридцати трех «чистильщиков». Орден начинал новую жизнь.
Корийен посетил легендарный Золотой монастырь, раскинувшийся на небольшом островке в северных водах Велетрии. Именно туда мальчишки, победившие в отборочных соревнованиях, отправлялись со всей страны. Там под руководством старого как мир, но при этом крепкого как камень учителя Пальмина они овладевали искусством стрелять, управлять двигом, драться на ножах, читать, писать, думать и действовать, сохранять в сердце доблесть и веру. Именно там великий учитель Пальмин упокоился, погибнув за несколько дней до приезда Сальмадорского, когда встал во главе мальчишек — Сынов Ордена и отражал атаку залетной бригантины «третьих». Пальмин, казавшийся бессмертным, вечным, погиб, но отбился и спас учеников. Не всех, но большинство. Тридцать три паренька, похоронивших учителя и товарищей, державших оборону на острове, рискуя умереть от голода, но не отдавших святую обитель врагу. Они остались там, даже когда «третьи» плюнули на жалкий и непокорный клочок земли и ушли. Там их нашел Корийен — юных, голодных, усталых, но непобежденных. Магистр увидел не мальчишек, но «чистильщиков». И он выдал им плащи, а вместе с ними — право называться послушниками. Нет, Орден не погиб, он лишь помолодел…
Из осажденного городка с кучкой защитников к возвращению Корийена Катария превратилась в настоящий военный лагерь. Туда стекались ополченцы со всех сторон, вооруженные чем придется и представляющие собой пеструю воинственную толпу. Армия росла.
Впрочем, солдат гарнизонов при герцогствах все еще не было, а это означало, что большинство членов Высшего совета явятся и что командиры их вооруженных отрядов прониклись планом Корийена и не выдают себя до поры до времени. Впрочем, могло сие означать и то, что они не собираются присоединяться к борьбе. Хотя к чему пессимизм, придет время, все станет ясно.
Особо порадовало Корийена появление трех «чистильщиков» из старой гвардии, одним из которых оказался Филион Ромалийский, тот самый, что был еще старше Корийена и отказался от должности магистра.
— Какими судьбами?! — радостно воскликнул Корийен, обнимая по очереди всех троих. Признаться, кроме Филиона, двух других он знал плохо.
— Из госпиталя. Ну и бойня же была на том поле с хотскими всадниками! Жуть, — весело отозвался старик Филион. — Меня так приложило, что остальное веселье, начавшееся с появлением чужаков, я пропустил.
— Веселого там было мало, — серьезно ответил магистр. — По зубам нам и хотам дали крепко. Спаслись только везунчики.
— Наслышан. — Филион помолчал. — А ты, я смотрю, с пополнением. Мне сказали, что ты отправился в Золотой монастырь. Как там Учитель?
— Погиб. На монастырь напали. Вот, привез тех, кто спасся.
— Да, время такое, что хороших новостей не услышишь. И все же Орден жив! У нас есть магистр и куча «чистильщиков». Прорвемся!
— Верно. — Корийен замялся. — Скажи, ты уверен, что не хочешь стать магистром… дело в том, что традиция… как-то…
— Перестань. — Филион хлопнул Корийена по плечу. — Раз уж взвалил это на себя, так тащи, а я уже староват. Время такое, что магистр должен быть ого-го, и я так посмотрю, ты неплохо справляешься. — Старик окинул взглядом бурлящий город.
Корийен также довольно осмотрелся:
— Да, пока получается, но все самое интересное еще впереди. Мы тут не просто прохлаждаемся, а ждем заседания Высшего совета. Пойдемте, я вам все расскажу.
Заседание Высшего совета началось спустя две недели после рассылки приглашений. Из тринадцати герцогов, сохранивших свои владения, явилось девять. Еще двое прибыли из южных захваченных территорий, не утратив по закону права голоса.
Как и рассчитывал Корийен, каждый из членов Совета привел с собой крупные отряды общим числом в полторы тысячи бойцов, однако он не успел переговорить с их командирами до начала заседания, так что о настроениях среди солдат мог только догадываться, что настораживало.
Члены Совета расположились в гостиной особняка Парвинского за большим овальным столом, специально перенесенным из столовой. Вдоль стен выстроилось четыре десятка их солдат.
Корийен заявился в гостиную после того, как все уже расселись. Его сопровождали всего пять «чистильщиков», да и те остались за дверью.
— Приветствую вас, уважаемые члены Высшего совета, — произнес он, вставая посреди комнаты.
— Ваше приглашение было, скажем прямо, недостойным, — сразу высказался один из герцогов — необычайно тучный маленький человечек.
— Отчего же? Неужели милорд Парвинский позволил себе какой-то грубый тон в написанных по моей просьбе приглашениях?
Парвинский вскинул на Корийена ненавидящий взгляд.
— Нет, но подтекст… Совет не привык, чтобы к нему обращались подобным образом. И все же мы, пусть и не все, но решили собраться.
Корийен ухмыльнулся. Испугались. Все же держались господа неплохо, вероятно, продолжая надеяться на своих солдат. Интересно, может ли надеяться на них и сам магистр?
— Я считаю, что Совет, как высший орган власти, обязан был собраться в такое тяжелое для страны время, — жестко произнес Корийен. — И еще я считаю, что Совет на этом собрании должен единогласно принять решение об активизации боевых действий в отношении нового врага.
— Хотя вы и магистр, Корийен Сальмадорский, — спокойно ответил статный седовласый мужчина, — но то, что вы «считаете», Совету не совсем интересно. На мой взгляд, ситуация такова, что продолжение войны бессмысленно.
Некоторые одобрительно загудели, другие молча следили за развитием беседы.
— Но если мы не продолжим борьбу, то вы потеряете свои земли, как эти двое господ, прибывших на собрание уже из изгнания, — напомнил Корийен. — С чего вы взяли, что сможете договориться?
— Это правда, — кивнул один из тех двоих, — «третьи» не идут на уступки и переговоры. Они грабят, жгут, насилуют. Они пришли завоевывать, а не разговаривать.
Наступило молчание. Живописно-несчастный вид безземельного герцога заставлял остальных задуматься.
— Но это было на юге, — наконец воскликнул щуплый пожилой мужчина с острыми, крысиными чертами лица. — По моим данным, у врагов не хватит сил завладеть всей страной. Они и сейчас не идут севернее столицы, хотя никто не стоит на их пути. Мы можем пожертвовать малым, заплатить им золото, возможно, отдать еще пару герцогств, но сохранить остальное. Нужно попробовать.
— И чьи же герцогства вы хотите отдать? — ехидно поинтересовался Корийен. — Свое? Или кого-то еще из присутствующих? «Третьи» могут собраться с силами и продолжить наступление. Если мы хотим остановить их хотя бы там, где они находятся сейчас, то должны биться. Все вместе.
— Магистр прав, нужно продолжить войну, чтобы в случае переговоров хоть что-то иметь за душой, — поддержал второй «обездоленный» герцог.
— О чем вы говорите? Какая война?! — гаркнул толстый.
В гостиной мгновенно поднялся галдеж. Спорить члены Совета умели, и предавались этому занятию с воодушевлением и удовольствием. Корийен скрестил руки на груди, ожидая, чья же сторона победит и кого еще предстоит убеждать. Хоть кто-то оказался на его стороне, и в душе зародилась надежда, что все можно решить мирным путем. Но чем дольше продолжались дебаты, тем понятней становилось, что они ни к чему не приведут.
Магистр хотел уже вмешаться, когда члены Совета разом замолчали, уставившись на дверь за спиной Корийена.
Он оглянулся.
На пороге стоял король Велетрии Ситион Зелетрийский. Бледный и помятый, он глядел уверенно на собравшихся. Этой уверенности раньше Корийен не замечал.
