врагами господина своего. По платью он тотчас узнал в них поляков, а в то время этого довольно было, чтобы встревожить всякого русского. Чувствуя, что от его скромности и осторожности зависит жизнь боярина, он в ту же минуту решился на все, чтобы только спасти его. Искусно скрыв радость, которая взволновала сердце его при известии о том, что молодой Михаил Феодорович избран царем России, он отвечал на расспросы поляков самым простодушным рассказом о том, что он очень хорошо знает поместье Романовых, что часто бывает там и может проводить дорогих гостей помещика до самого дома его.
Притворное простодушие крестьянина обмануло поляков: они поверили его словам и велели вести себя как он знает. Что же он сделал и куда повел их? В противоположную сторону от настоящей дороги! А между тем успел отправить молодому царю весть об угрожавшей ему опасности. Долго поляки шли с проводником своим, нигде не останавливаясь, и наконец ночью пришли в самый густой, дремучий лес, где никогда никто не проходил и не проезжал. И там еще Сусанин долго водил их, уверяя, что сбился в темноте с тропинки. Наконец злодеи начали догадываться, что проводник обманывает их, и с гневом сказали ему это. «Нет! - отвечал неустрашимый Сусанин, уже предвидя свою мучительную смерть. - Нет! Не я вас, а вы обманули сами себя. Как могли вы думать, что я выдам вам нашего государя? Он спасен теперь, и вы очень далеко от его поместья! Вот вам голова моя, делайте со мною что хотите, я отдаю себя Богу!»
Вы можете представить себе, милые читатели, какие жестокие мучения были наградой благородному Сусанину за его верность и мужество, за его великодушное пожертвование собой! Злодеи, видя перед собою верную смерть в лесу, где никогда еще не было протоптано ни одной тропинки, где земля покрыта была глубоким снегом, как будто грозившим заморозить их, набросились с неописуемой яростью на доброго слугу Романовых, и ужасны были страдания, какие вытерпел он, умирая от рук их. Но эти страдания были вознаграждены. На небесах Бог принял с любовью прекрасную душу Сусанина, на земле царь по- царски наградил усердие и верность его: он дал детям своего спасителя земли, лежавшие в окрестностях села Домнина, половину деревни Деревнище, принадлежавшей этому селу, и, наконец, все преимущества и выгоды, которые должны на вечные времена отличать потомков Сусанина от других государственных крестьян. Слово «белопашцы», или «беляне», произошло, вероятно, оттого, что в старину отмена всех податей и повинностей с какого-нибудь селения или земли называлась обелением их, и в царской грамоте, полученной детьми Сусанина, приказано было обелить деревню, им пожалованную. Здесь кстати сказать вам, друзья мои, что эти дети и потомство их зовутся не Сусаниными, а Собиниными. Это потому, что у Ивана не было сына, а только дочь Антонида, которая была тогда замужем за Богданом Собининым и имела двух сыновей - Даниила и Константина. Вот они-то и пользовались наградой за героический поступок своего дедушки, и от них-то происходят все белопашцы, которых по последним сведениям считалось в 1836 году 105 душ мужского и 121 душа женского пола.
Графиня Ростопчина посвятила несколько прекрасных строк Сусанину. Верно, читатели мои с большим удовольствием прочтут их.
Скромность Романовых
1613-1619 годы
Прекрасная цель, к которой стремилось доброе сердце верного Сусанина, была достигнута почти в то самое время, как он умирал от рук убийц своих: московские послы нашли молодого Михаила в совершенной безопасности у родительницы его, в Ипатьевском монастыре. Весело приблизились они к этим священным стенам, заранее радуясь счастью показать усердие свое новому царю прежде других подданных. В грамоте, которую они везли к нему, народ так трогательно умолял его принять корону русскую, корона эта была так знаменита, блеск, окружающий престол, так пышен и приятен, что никто из послов никак не воображал, что молодой боярин мог даже минуту помедлить с согласием на такое счастье. Но как же обманулись эти люди! Они не знали, какая скромность отличала семейство будущих царей их. И Михаил, и кроткая мать его не только не обрадовались, но даже испугались высокой чести, им предложенной. Первый, несмотря на молодость, обыкновенно гордую и высоко о себе думающую, совсем не считал себя способным быть государем обширного царства Русского, вторая, воспитав в смирении милое дитя свое, совсем не приготовив его к величию, еще более трудному по причине чрезвычайной молодости Михаила, и зная, какие опасности окружали в это бурное время престол русский, видела одни бедствия в неожиданной перемене судьбы сына своего и, проливая слезы, никак не соглашалась благословить его на царство. Напрасно умоляли их послы и все знатнейшие бояре и духовенство: они с твердостью отказывались и говорили, что считают дерзостью думать о таком предложении и никогда не примут его.
Все поражены были неожиданной горестью, лишаясь царя, с таким восторгом всеми избранного, царя, скромность и добродетели которого уже в шестнадцатилетнем возрасте так много обещали народу. Не зная, что делать в этом затруднительном положении, добрые предки наши прибегли к обыкновенному помощнику своему - Богу и, усердно помолясь ему в соборной церкви Богородицы, пошли с крестами и образами еще раз убеждать государя Михаил и родительница его вышли им навстречу, приложились к образам и вместе с ними вошли в церковь. Начались новые просьбы, полились новые слезы, но уже плакала не одна смиренная Марфа, плакал весь народ, умоляя ее о согласии. Главный из послов, рязанский архиепископ Феодорит, представлял ей расстроенное состояние России и все несчастья, какие терзали ее с тех пор, как, сиротея без царя, она лишилась могущественного защитника своего и сделалась игралищем государей и собственных злодеев, говорил все, что сердце, любящее отечество, может придумать самого убедительного, но, видя, что все слова его имеют мало успеха, сказал наконец, что Бог в день Страшного суда спросит у сына ее отчет в счастье того народа, который от него одного ожидал окончания своих бедствий и был отвергнут им. Мысль о том, что Бог, ниспосылая Михаилу высокую судьбу царя, без сомнения, ниспошлет ему и силы к исполнению трудных обязанностей его, заставила ее решиться. Она подняла полные слез взоры к небу, взяла за руку сына и, подведя его к образу Богородицы, сказала: «Велик Господь и чудны дела его! Воле его никто не может противиться! Тебе, о Матерь Божия, предаю дитя мое!»
Согласие матери обещало согласие сына, и Михаил, как ни огорчался опасным величием будущей
