– Кто поручил Белой Деве делать то, что она делает?
Петра на миг закрыла глаза, и Дженна увидела чуть ли не воочию, как работает ее память. Потом глаза Петры открылись, и она устремила взгляд в окно, мимо Мальтии.
– Моя Мать поручила ей. Моя Мать с шестью пальцами на каждой руке, которая видела без глаз и стояла…
– …без ног, – дрожащим голосом закончила Мальтия. – Которая говорила без голоса…
– Без голоса?! – шепнула Дженна Скаде. – Это еще что, во имя Великой Богини?
– Вприщурку, Дженна, – шепнула в ответ Скада. – Тихо. Они наши.
Все женщины повскакивали на ноги, повторяя за Мальтией ее небывальщину. Воздух уже потрескивал, точно перед грозой – так казалось Дженне.
– …и была рождена без отца. Она укажет Единственную. – Мальтия простерла руку к Дженне. – Ты – Единственная. Прости, что мы не признали тебя.
Дженна кивнула – не столько прощая, сколько с облегчением, но этого никто не заметил.
– Мы готовы, – сказала Мальтия. – М'дора завершит эту ночь, как предсказано в Книге, а последующее мы напишем вместе.
Остаток короткой ночи ушел на сборы. Женщины брали с собой мечи, деревянные щиты, котомки с едой. В хейме было всего трое младенцев, собранных, как сказали сестры, со всей округи вплоть до Торга, где бы он ни находился. Приемные матери привязали их себе за спину.
– Где стоит ваше войско? – спросила Мальтия, укладывая корзину.
– В том месте, где дорога из М'доры выходит на дорогу к Новой Усадьбе, – сказала Дженна. Видя, что никто ее не понял, она начертила карту пальцем на полу.
– А-а, Новая Усадьба, – сказала Илюна. – Мы ее зовем Торгом. У нас туда ходят только самые молодые – доставать то, чего у нас нет.
– Что же может быть в вашем орлином гнезде? – спросила Петра.
– Мы охотимся и разводим птицу. У нас есть сад, – сказала Мальтия.
– Где? – спросила Дженна. – Мы никакого сада не видели.
– Он у нас хорошо укрыт от посторонних глаз, – улыбнулась Тессия.
– А детей вы, значит, берете в Новой Усадьбе – в Торге? – спросила Петра.
– Мы берем только брошенных, ненужных, нелюбимых, – ответила Илюна.
«Как я», – подумала Дженна.
– Как моя Скиллия, – сказала Илюна. – У нее нет одной руки.
«А у меня были обе, – подумала Дженна, – и все-таки от меня отказались».
– Они знают, что мы возьмем то, что им не нужно, – сказала Тессия, – и оставляют рядом с младенцами деньги или зерно. Если они оставляют вино, мы его не берем. В Книге ясно сказано: «Сок винограда – это медленная смерть».
– И они никогда не говорят о М'доре, – добавила Мальтия. – Мы уносим прочь их позор, а они делают вид, будто нас вовсе не существует. М'дора для них точно сказка. Им кажется неестественным, когда женщины живут одни.
– Они не признают нас, но все-таки оставляют нам дань из своего скудного урожая, – сказала Тессия.
– В других хеймах дело обстоит точно так же, – засмеялась Скада. – Это еще не причина, чтобы затвориться так, как вы, сестры.
– Наша Альта запретила нам всякое общение с мужчинами до пришествия Троих. Ваша же Альта жила среди мужчин и заключала с ними сделки. Наша Альта сидит в кругу – ваша на троне. Наша…
– У Альты много лиц, – прервала Петра, – но, в конце концов, мы все будем лежать у ее груди. Разве не так?
– Да, в конце концов – и в начале начал. Когда вы пришли, мы поняли, что это конец. Потому мы и покидаем М'дору, это высокое священное место. – Лицо Мальтии выражало бесконечное уныние.
Дженна посмотрела кругом. У всех женщин, завершающих свои сборы, были такие же скорбные лица. Словно они оплакивают смерть, подумала она, – смерть своей М'доры.
Сестры подожгли свой хейм, передавая друг другу факел, – эту скорбную обязанность должны были разделить все. Это сопровождалось жалобным пением:
А после, гонимые пламенем пожара, они сбросили с утеса целую дюжину лестниц и стали спускаться.
За краем обрыва, куда огонь не отбрасывал тени, Скада и другие темные сестры исчезли, и количество женщин уменьшилось вдвое. Ни разу за последние дни Дженна не чувствовала себя такой одинокой.
Внизу, скрестив руки, ждал Пит – как будто простоял так всю ночь.
– Что это за огонь? – спросил он, как только Дженна ступила на землю. – Все небо в зареве. Я уж хотел лезть наверх, да не нашел опоры.
– Это горит М'дора. Вот все, что я могу сказать. И в войско Пайка придет еще сто воинов.
