– Анна – это… – начала Амальда.
– Я знаю, кто такая Анна, – сказала Дженна, – но больше уже не знаю, кто такая я. – Она обняла девочку с одной стороны, Скада с другой. – Так что вы слышали, солнышко?
– Кошку в лесу. Она кашляла вот так. – Девочка очень похоже воспроизвела рык зверя.
– Рассказ может и подождать, – сказала Саммор, – а вот кошка ждать не будет. Мы с Амальдой убьем ее, и кто-то из ваших малюток нынче будет спать в шкурке потеплее своей. – И обе охотницы неслышно скрылись в лесу.
– Скажи всем остальным, – сказала Дженна девочке, – что мы подождем их здесь. А кошки можете больше не бояться. У нас в хейме говорят: «Кошка, которая подала голос однажды, сделала это на один раз больше, чем следовало».
– У нас тоже так говорят, Анна, – захлопала в ладоши девчушка. Она обошла всех, и дети, усевшись на траву, стали ждать.
– Кошка – еще не беда, – сказала Дженна.
– Как и необходимость рассказать обо всем, – добавила Скада.
– Беда в том, – отозвалась с носилок Пинта, – что луна вот-вот зайдет.
– Об этом можно больше не беспокоиться, – сказала Скада. – Ама поможет нести тебя. Вы можете идти и днем, если захотите.
– Будь с Пинтой только Амальда и я, мы шли бы и днем и ночью. Но детям это не под силу. Они у нас и так плохо едят и мало спят.
– Они быстро все наверстают, – сказала Скада.
Дженна посмотрела через ее плечо на лес, темный и грозный при луне.
– Скорей бы уйти с этого места. Оно навевает дурные воспоминания.
– И где-то близко могила, – добавила Пинта.
Меньше чем через час, когда луна еще не достигла зенита, Амальда и Саммор вернулись, неся кошачью шкуру.
– Быстро управились, – с легкой улыбкой сказала Дженна.
– Кошка была не из крупных. Да и ободрали мы ее кое-как. Шкура будет плохо пахнуть, но дома мы отскоблим ее как следует. Надо спешить.
– Мы того же мнения, – сказала Пинта.
Шкуру бросили Пинте на ноги, и все дети стали трогать ее, отпихивая друг дружку – своих грудных сестричек они на время оставили в траве.
– Пусть каждая потрогает разок, и все, – распорядилась Петра. – Пора идти.
Девочки, тихо и серьезно совершив этот обряд, подобрали малюток и построились двумя ровными рядами.
– Пойдем на юг, – сказала Амальда. – Так короче, да и мимо одного нехорошего места идти не придется.
– Что за место? – спросила Дженна.
– Могила со сломанным крестом наверху, а на кресте шлем в виде оскаленной собачьей головы.
– Так ведь я этот шлем бросила в могилу, – брякнула Дженна.
– Ну а тот, кто нашел могилу первым, похоронил покойника заново, как требуется по их обряду.
– Тот, кто нашел первым? – повторила Пинта.
– Мы были вторыми, – пояснила Саммор. – На ваш след мы напали сразу – это не делает нам чести, как наставницам. Вы топтались кругами на одном месте.
– Так ведь туман был, – сказала Дженна, но Амальда и Саммор пропустили это оправдание мимо ушей.
– Когда мы вышли на ту изрытую поляну и увидели свежую могилу, то испугались худшего. Но оказалось, что в могиле лежит здоровенный мужик, – сказала Саммор.
– Убитый дважды, судя по его ранам, – добавила Амальда. – Один раз в бедро, а другой…
Дженна судорожно вздохнула.
– Прошу вас, – сказала Скада, – Дженна не может об этом слышать. Не знаю уж, как у нее достало духу сделать это.
– Я сделала то, что должна была. Но радости мне это не доставило, как не доставляет и теперь. Дети ждут – не пора ли двигаться?
В пути они поделили между детьми остатки «брода» и фруктов, а малюток напоили водой с медом, который Амальда и Саммор имели при себе.
Пинта и Скада поведали об ужасах Ниллского хейма, стараясь не слишком сгущать краски, – бледность Дженны пугала их. Амальда и Саммор выслушали рассказ, не прерывая, и все пятеро надолго умолкли – что можно было сказать в утешение? Они позаботились о том, чтобы дети ничего не услышали, а Петра вовсю щебетала, развлекая малышей.
В конце концов, южная дорога свернула в лес, и Саммор со Скадой исчезли, а Дженна и Амальда понесли Пинту дальше. Они молчали и утром, собрав детвору под скалой и поместив Пинту посередине. Все
