Однажды она так же мучилась.
Нет, не так же.
Тогда она могла бежать во мрак, а теперь бежать некуда.
О мама.
Голова Гвюдрун падает на ночной столик.
Она проводит рукой по лбу и громко стонет.
– Ты поранилась, Гвюдрун?
Кто это? Мама?
Она не видела ее уже целую вечность.
Гвюдрун открывает глаза. Она дома, в своей старой постели. В комнате светло, и мать сидит рядом на краю кровати.
– Теперь тебе лучше, родная. Ты очень долго спала.
– Спала? Я проспала много, много лет?
– Нет, не много лет, но много часов.
– Значит, мама, мне все приснилось?
– Нет, Гвюдрун. Это был не сон, но пастор говорит, что еще есть надежда.
Есть надежда. О мама! Гвюдрун закрывает глаза.
Солнечные лучи освещают ее лицо. Горе давит уже не так сильно.
Что еще ей пригрезится? Или явь – это сон, а сон – явь?
