учебного отряда. Всей душой полюбив море и морскую службу, он работал с увлечением. В дальнейшем, когда возникали аварийные ситуации, Князев проявлял безграничную готовность к самопожертвованию, силу воли и отвагу.
С не меньшей настойчивостью выходил из любого тяжелого положения в боевой обстановке старшина штурманский электрик 2-й статьи Иван Яковлевич Фесенко. Упорство, с которым он изучал и устранял любые неполадки в механизмах, всегда служило примером экипажу лодки.
Большим любителем техники был и командир отделения гидроакустиков старшина 2-й статьи Александр Филиппович Петрюк. Этот красивый парень с мягкой украинской речью, неизменно внимательный к товарищам, мог поссориться с любым, кто «непочтительно» отзовется об аппаратуре, находившейся в его заведовании.
Боевую готовность торпедного оружия поддерживали мичман Фокин и старшина 2-й статьи Малявкин. Старший лейтенант Алексей Ильич Беглов, командир минно-артиллерийской боевой части, мог быть всегда уверен, что его подчиненные своевременно приготовят к действию грозное оружие. Многие торпедисты прошли подготовку у Федора Дмитриевича Фокина. Мичман хорошо знал, в чем могут испытывать затруднения молодые торпедисты и всегда приходил им на помощь. Наблюдая, как Федор Дмитриевич разбирает или собирает сложные механизмы, можно было любоваться его работой. Высокое мастерство и чуткое отношение к товарищам снискали мичману любовь и глубокое уважение не только непосредственных подчиненных, но и всего личного состава лодки.
Изумительную ловкость и выдержку проявлял старшина 2-й статьи Иван Сергеевич Малявкин. Трудности вызывали у него прилив энергии. Любое самое сложное задание выполнялось им всегда успешно. А в свободное время никто не умел так веселиться, как Малявкин. «С ним пойдешь — нигде и никогда скучать не будешь», — говорили товарищи.
Неизменно в безукоризненном состоянии находилась материальная часть артиллерии, которой заведовал старшина 2-й статьи Федор Артемьевич Аршинов. В обычных условиях Аршинов производил впечатление флегматичного и медлительного человека, но когда обстановка требовала решительных действий, старшина поражал товарищей ловкостью, собранностью и неописуемой энергией.
Электромеханическая боевая часть на подводной лодке — одна из важнейших. Чтобы она не подвела, ею должен руководить опытный инженер. Таким и был старший инженер-лейтенант Василий Петрович Аверьянов. Обучая личный состав, он не упускал случая поучиться у подчиненных.
Среди них особенно выделялся мичман Николай Андреевич Блажугин. Необыкновенно общительный, блестящий организатор, он умел быстро находить общий язык с товарищами, влиять на них. Принципиальный коммунист, непримиримый к недостаткам, строгий поборник воинской дисциплины, Блажугин пользовался большим авторитетом у личного состава, что и определило избрание его секретарем партийной организации лодки.
Большим трудолюбием, упорством в учебе и работе отличался и мичман Федор Филимонович Павленко. Пожалуй, никто на лодке не мог так виртуозно производить всевозможные манипуляции по всем многочисленным магистралям лодки, как он. Такое умение очень важно в случае выхода из строя какого- либо участка магистрали. Прекрасно понимая, что для подводника не существует мелочей, Павленко неустанно обучал своих подчиненных, требуя от них безупречного знания дела. И следует отметить, что старшина 2-й статьи Томасов и матрос Зотов могли уверенно действовать в любой обстановке.
Таким же умелым воспитателем был и мичман Федор Иванович Павлюков, отвечавший за состояние энергоресурсов подводной лодки. Он неустанно тренировал в разных условиях личный состав и добился того, что его подчиненные матросы Фомин, Вехов, Назаров и Шелоханов стали высококвалифицированными специалистами. Особой популярностью из них пользовался Николай Алексеевич Вехов. У него на все хватало времени: и сотрудничать в многотиражной газете бригады, и помочь товарищу лучше выполнить задание, и провести беседу о последних событиях в стране и за рубежом.
Но конечно, большой симпатией у личного состава лодки пользовался ее «кормилец» — кок матрос Павел Иванович Мишин. Это был превеликий мастер составлять разнообразные меню и вкусно готовить пищу. А ведь в условиях длительных походов это очень важно!
День за днем шла напряженная боевая учеба в базе и в море. Занятия сменялись учениями и тренировками на боевых постах. Старшины, командиры боевых частей добивались безукоризненного знания каждым членом экипажа организации службы, устройства лодки, инструкций и наставлений по использованию механизмов. Нередко в часы короткого отдыха тишину отсеков нарушал сигнал тревоги. Отгоняя сон, все устремлялись на боевые посты.
Большую работу среди экипажа лодки проводили партийная и комсомольская организации. Весь коллектив работал под девизом: занять первое место в бригаде, нигде и ничем не уронить честь своего корабля.
Воинское мастерство личного состава неуклонно росло. Его действия с каждым днем становились более уверенными, инициативными и решительными. Теперь подводники, выполняя любой, даже самый сложный маневр, твердо верили в себя и своих товарищей. Экипаж «Щ-309» превращался в слаженный, единый боевой организм, стремившийся неустанно совершенствовать свое мастерство.
ПЕРВЫЕ БОЕВЫЕ ПОХОДЫ
30 ноября 1939 года началась советско-финляндская война, спровоцированная реакционными кругами Финляндии, поддержанными крупными империалистическими державами. На Карельском перешейке советские войска при содействии Краснознаменного Балтийского флота после длительных боев 13–15 февраля 1940 года прорвали сильно укрепленную оборонительную полосу — линию Маннергейма — и овладели ею. К 10 марта, форсировав по льду Финский залив, советские войска обошли с северо-запада Выборгский укрепленный район и 11 марта начали штурм Выборга.
В начале войны «Щ-309» вышла для действий на коммуникациях противника в Финском заливе. Море встретило лодку неприветливо: шторм, сильная качка, осенний пронизывающий ветер силою до 7 баллов. Крен достигал 45 градусов, и только хорошая морская выучка личного состава предотвратила аварии и поломки. По истечении срока пребывания на позиции «Щ-309» 12 декабря прибыла в Либаву.
Вскоре она вновь вышла в море. Теперь ей приходилось искать корабли врага в тяжелых условиях ледовой обстановки, при температуре воздуха, достигавшей 40 градусов ниже нуля, в метель, среди минных полей, при шторме силою до 9—10 баллов. Надстройка, леера и антенны обросли льдом. Возникла угроза потери боеспособности. В 4 часа 30 минут 16 января 1940 года под тяжестью льда оборвались и были снесены в море антенны, связь лодки с базой прекратилась.
Ломами, топорами и кувалдами подводники скалывали нараставший лед. Волны, свободно перекатывавшиеся через палубу и надстройки, ежеминутно могли смыть в море работавших. Так и случилось со старшиной 2-й статьи Малявкиным. Крепкие штерты, которыми он был привязан к кормовой надстройке, не выдержали напора волн, и старшина оказался за бортом. Казалось, гибель неминуема. Но морская выучка и ловкость спасли Малявкина. Набежавшая волна подбросила его к корме, старшина, не растерявшись, уцепился за штерт и выскочил на палубу.
Нелегко было плавать в таких условиях. От резкой разницы температуры воздуха и воды над поверхностью моря клубились густые облака пара, и в перископ ничего не было видно.
Когда время пребывания на позиции истекло, «Щ-309», так и не встретив кораблей противника, вернулась в базу. В 20 часов 17 января 1940 года она вошла в торговую гавань Либавы и ошвартовалась у борта плавбазы «Смольный». Поход явился хорошей школой плавания в зимних условиях.
В результате боев на Карельском перешейке линия Маннергейма была полностью сокрушена советскими войсками, сопротивление финской армии сломлено, а путь в центральную часть Финляндии открыт. В этих условиях правительство Финляндии приняло предложение СССР о прекращении военных действий, и 12 марта 1940 года в Москве был подписан мирный договор, который обеспечивал оборону
