все пункты — просто приди и покайся. И свободен! Понимаешь? Покажи Евангелие любому грамотному юристу, он тебе разъяснит, что твои обязательства по данному договору любой суд признает ничтожными! Однако получаешь ты взамен — пропуск в Царство Божье! Ни более ни менее!
— О господи… — выговорил наконец водитель, глянув на меня испуганно из зеркальца.
— Основная задача верующего, — продолжала я, — всего лишь состоит в том, чтобы приводить в свою страховую компанию дополнительных клиентов. И не надо на меня так смотреть! Нет ничего плохого или постыдного в том, чтобы привести к Богу своих ближних! Они получат страховку, а ты — лишние бонусы Божьей милости на свой счет. А именно эти бонусы все решат! Ты знаешь, что такое Божья милость? Знаешь, чем отличается Рай от Ада? Божья милость либо сработала, либо нет. Если сработала — твоя душа прошла естественный отбор. Не сработала — ты вымер как динозавр, и душа твоя отправилась в геенну огненную. В Ад. Третьего не дано. Запомни, истинно говорю тебе: страховка не выплачивается частично. Либо бабки тебе вываливают в полном объеме, и тогда страховка покрывает ущерб, либо случай не признается страховым, и тогда ты не получаешь ни копейки. А чтобы твой случай был признан страховым, ты должен не просто вовремя заключить договор, но и соблюдать необременительные правила. И лучше всего стать сотрудником-распространителем. Ты знаешь, что нынешний понтифик Бенедикт XVI был сыном жандарма и в юности служил в Гитлерюгенд? Нет? Набери в интернете, почитай! И ты думаешь, что даже эти грехи могут помешать Папе Римскому Бенедикту XVI войти в Царство Божье, дабы не погибнуть, m обрести жизнь вечную? Он получит вечную жизнь! Потому что он поверил! Покаялся! А затем занялся распространением веры и привел столько новых клиентов, что теперь ему простится хоть Гитлерюгенд, хоть зондеркоманда СС, хоть водительское удостоверение газенвагена!
Водитель молчал, хотя усы его выражали сильнейшую душевную тревогу.
— Теперь насчет сектантов, — продолжила я. — Какая разница, как, где и в кого верить? Вера — это вера. Или есть, или нет. Будь ты хоть мусульманином, хоть православным, хоть мормоном, — твоя страховка будет выплачена одинаковыми купюрами, независимо от того, с какой из страховых компаний ты связался. Я не спорю, любая крупная компания, которая возникла не вчера и имеет впечатляющей background, гораздо более надежна в плане конечных выплат. Но и у маленьких развивающихся есть свои плюсы! По крайней мере они вынуждены бороться за имидж и заманивать клиентов рекламными акциями, соблазнительными бонусами и легкими условиями. Споры, какая страховка лучше, так же абсурдны, как и идея застраховаться в двух разных фирмах. Поэтому не придавай серьезного значения, в кого именно верить! Важно выбрать для себя одного страховщика, чьи условия больше симпатичны или менее обременительны, и выполнять их! И ты получаешь гарантию сохранности имущества, ценнее которого у тебя никогда не было и не будет — своей души. Каким же надо быть идиотом, чтобы не понимать таких элементарных механизмов? Я тебе скажу честно: мне, как любому религиозному человеку, отвратительны неверующие. Это просто тупые животные, неспособные думать о будущем и гордящиеся этим фактом. Честное слово, они все до единого достойны своей Дарвиновской премии! А вовсе не Иисус, как им кажется! Но мы, верующие, — дело другое. Казалось бы, в наших интересах помалкивать о Боге, чтобы снизить конкуренцию. Но здесь нельзя забывать о баллах, которые начисляются за каждого приведенного к вере клиента. Понятно? Я подытожу. Даже если ты атеист по мировоззрению, но если ты умный и приспособленный, ты не можешь оставаться неверующим просто по соображениям корысти и целесообразности! Ты должен подписать план спасения своей души, потому что это, черт возьми, реально дешево! Надо быть слепым, чтобы не видеть: соотношение цена/качество здесь беспрецедентное, поскольку товаром является жизнь вечная, а цена — более чем символическая. Надеюсь, мне удалось наглядно объяснить суть и значение веры даже такому закостенелому атеисту, как ты. Помни: при каждом удобном случае тебе следует пытаться склонить окружающих к своей вере, чтобы продолжать набирать бонусы. Это одна из немногочисленных задач истинно верующего. Пойми: вера в Бога не пустой звук и не возвышенная блажь, а вполне элементарная прагматика, корысть и борьба за целостность собственной шкурки. Теперь ты понимаешь, почему я трачу…
Закончить я не успела — водитель изо всей силы нажал на тормоз, ржавая коробка по синусоиде вылетела на обочину и замерла.
— Вылезай прочь!!! — заорал водитель, оскалившись, хотя глаза его казались несчастными. — Вон отсюда, тварь!!!
Этот неожиданный катарсис был плохим признаком: похоже, я снова перестаралась. Впрочем, это уже было не важно: шоссе со всех сторон обступили новостройки. Тут началась окраина города, где ходили и люди, и транспорт.
— Вон отсюда!!! — повторял водитель.
— Вот она, человеческая благодарность, — произнесла я, нащупывая обломок дверной ручки, хотя голос моей тонул в его воплях. — Вот так и презентуй человеку бизнес-план спасения его души. Ну, и пожалуйста, и пожалуйста, животное…
Я выбралась из жестянки, хлопнув дверцей гораздо сильнее, чем следовало. Труп «Жигуленка» тут же рванул с места, но через десять метров заглох. Дверца распахнулась, словно я ее закрыла неплотно и требовалось хлопнуть заново. Из распахнутой дверцы вылетела наружу какая-то мелочь, желтовато блеснув в свете фонаря. 'Будь оно проклято!' — глухо донесся голос, полный отчаяния. Вудуистическое авто взревело всеми потрохами и умчалось.
Подумав, что обронила в машине что-то вроде ключей, я подошла ближе. На обочине лежал золотой крестик на порванной цепочке, а рядом — маленькая иконка. И тут я вспомнила, что пока всю дорогу контролировала в зеркале глаза водителя, мне не пришло в голову как следует разглядеть, что за квадратик в позолоченном окладе болтался под зеркалом… Похоже, я перестаралась со своей агитацией, и одним верующим на Земле сегодня стало меньше.
Часть 5
Анталия
Досье
Возвращаться в Москву из поездок — это всегда shock. Как кухонная вытяжка — пока работает, гула не замечаешь, но когда вспомнишь о ней, протянешь руку и выключишь— по всей квартире разливается блаженство райской тишины. С Москвой — shock наоборот. Пока в ней живешь и вписываешься в ее эпилептический ритм, все нормально. Но когда возвращаешься из поездки, тебя augenblick со всех сторон окружает свойственное лишь Москве суетолпие и хмуророжие. И то слово, что вам сейчас почудилось, — тоже. Такое, что хочется прямо с площади трех вокзалов уехать куда-нибудь снова.
Добравшись до квартиры, я тут же принялась составлять plan дальнейших действий. В ближайших планах у меня была точка в Москве и точки в Анталии. Здравый смысл подсказывал, что первым делом следует проверять координаты в Москве. Зато логика говорила четко: в Анталии.
Я никогда не понимала смысла idiotishe словосочетания 'женская логика'. Само слово «логика» — женского рода. Логика или присутствует — и тогда она женская, — или её нет вовсе, и тогда она вообще никакая. Впрочем, кому охота, могут руководствоваться каким-нибудь там мужским логиком. Я же руководствовалась нормальной женской логикой, понятной человеку любого пола. Логика состояла в том, что координаты в Москве я проверить успею всегда. Но кто знает, как изменится мой лайфстайл после этого? И прекрасный повод съездить в Анталию безапелляционно исчезнет. Поэтому я точно выяснила, где в Москве находится нужная мне точка, а затем отправилась покупать очки и солнечный крем в совершенно противоположный район — чтобы даже случайно не испортить себе поездки.
Пока я бродила по салону и визуально лакомилась косметикой, мне позвонила Даша. Она аккуратно осведомилась, вернулась ли я в Москву и каковы успехи.
— Прекрасные успехи, Дарья Филипповна, — холодно ответила я. — Точка оказалась пустым охотничьим угодьем, и теперь я еду в Анталию.
— Илена, возьмите меня, пожалуйста! — попросила Дарья.
— Нет, — отрезала я. — Вы наказаны.
— Ну пожалуйста!
— В другой раз. — Я нажала отбой.
Вернувшись домой с очками и кремом, я приступила к решению не менее важного вопроса: кого взять в спутники вместо Даши. Тендерные качества потенциального спутника меня интересовали мало — куда важнее, чтобы спутник был неплохим слушателем, ну и еще пару сотен качеств. Поэтому я раскрыла нотик и углубилась в органайзер, где были собраны контакты френдов. Одних я знала со школы, с другими сотрудничала по разным проектам, некоторые попали из тусовок и дружеских компаний, но в основном, конечно же, большая часть выплыла из далеких просторов интернета. Почти все были с пометкой online, и это означало, что в реале мы с ними еще не встречались. Впрочем, иногда это не мешает дружбе, а лишь помогает.
Я полистала наугад, и мне выпал некто Phoma. О нем я знала только одно: Phoma был клинически дрянным человеком.
Люди насочиняли огромное множество теорий, кого считать дрянным — этих теорий примерно столько же, сколько плохих людей. У каждого собственный критерион, кого считать дрянным, и дело особо запутывается тем, что ни один дрянной человек себя дрянным не считает, награждая этим качеством окружающих. При этом его теоретические выкладки тверды и последовательны. Еще в юности я была поражена оксюмороном: если верить всем, окажется, что мерзавцы — все без исключений. Разум подсказывал, что существуют люди, которые мерзавцами не являются, и именно их мнение об окружающих наиболее справедливо. Именно им и следует верить. Но жизнь опровергла мою теорию: люди, не являющиеся мерзавцами, чаще всего оказывались крайне неумелы в оценке мерзавцев, демонстрируя полное отсутствие интуиции и наблюдательности. Добиться от них вразумительного списка окружающих гадов никогда не удавалось. И тогда я с удивлением заметила несомненную корреляцию, в которой позже уверилась абсолютно: чем дрянней человек, тем ярче и убежденней его позиция в отношении дрянных людей. И выше энергия, которую он тратит на выявление и бичевание мерзавцев в окружающей среде. В тот момент я с удивлением поняла, что мой оксюморон эффективно решился, а диагностика мерзавцев оказалась делом элементарным. Главную помощь в этом оказывали сами мерзавцы, громко давая о себе знать.
Дрянного человека слышно издалека — он громко возмущается, какие вокруг него дрянные люди.
Одним из ярчайших представителей этого явления был Phoma. Мерзавцы, гады и подонки волновали его ум как ничто другое. Он мог часами без устали рассказывать, что окружен эгоистами, которые думают лишь о себе. Куда бы ни шел Phoma, на его пути оказывались подлецами все, давая ему поводы для новых горестных восклицаний. Продавщицы, проводницы и участковые врачи ему неизменно хамили. Кассирши, бюрократы и парковщики ежедневно пытались обмануть. Соседи старались нажиться за его счет, специально чтобы ему досадить, они круглосуточно сверлили стены, и даже квартиры свои купили по соседству исключительно с целью ему нагадить. Когда Phoma объяснял, какие мерзавцы нынешние политики, это было еще понятно. Когда Phoma рассказывал о ненависти к бродячим собакам и кошкам, регулярно справляющим в лифте его дома свой скромный верпиздих, это было объяснимо. Но Phoma регулярно становился жертвой и неживой природы: по его словам, над ним издевалось все — от московского климата до уличных банкоматов. В интернете Phoma вел пространный блог, щедро наполняемый яростью в адрес самых разных мерзавцев.
Бывало, Phoma сочинял вполне бытовые манифесты, но основным наполнением его блога, разумеется, оставалась политика — как мировая, так и ее российский аппендикс. Особо плодотворными были длиннющие статьи насчет отношений России с ближайшими русскоязычными соседями. Набегающие толпы возмущенных русскоязычных соседей оставляли бесчисленные комментарии в его блоге, а в его душе — твердую веру, что количество подонков на Земле бесконечно.
Кем и где работает Phoma, оставалось для меня неясным, хотя диагноз 'маниакально-журналистский синдром с бредом разоблачения и обширными псевдогаллюцинациями на фоне хронической желтухи прессы' я ему поставила сразу. И ошиблась — журналистом он не был. Работать профессиональным кверулянтом-журналистом и параллельно писать о том же самом в блоге — явление невозможное даже в наш век. Журналистом он быть не мог. Несомненно одно: кем бы ни работал Phoma, его истинным призванием было кверулянтство. Недовольный политическим строем, властью, музыкой, фильмами, телепередачами, олимпиадами, давкой в трамвае, девкой за кассой, завтраком, обедом, ужином, соседями, бандитами и милицией, Phoma всегда против, обижен и оскорблен. Против него замышляют, а у него всегда есть претензия. И единственный луч света, который изредка освещает его жизнь, полную горестей и лютой борьбы с социумом, — это общественная беда. Когда что-то случалось в стране или за рубежом — упавший самолет, землетрясение, восстание, теракт, — длина блоговых постов и их
