за проведение нового этапа реформ. Для среднестатистического гражданина страны, не особенно интересующегося тонкостями экономической теории, это означает новый рост цен и очередной виток инфляции.
Первыми напомнили о себе руководители железных дорог. Подорожали билеты на пассажирские поезда, было объявлено и о повышении тарифов на грузовые перевозки. Последнее решение тут же было приостановлено правительством. А вскоре правительство объявило о повышении тарифов, несколько меньшем, чем требовали железнодорожники.
Та же история с возглавляемой Анатолием Чубайсом энергетической монополией. РАО «ЕЭС России» объявило о «поэтапном» подорожании электричества, кульминация которого наступит, видимо, летом. Цена на газ тоже вырастет.
Что касается телефонных компаний, то они давно готовили введение повременной оплаты. Мешало им только всеобщее неодобрение. Первые две попытки были сорваны выступлениями протеста, в которых объединились пенсионеры и хакеры, депутаты Государственной Думы и средний класс, партия «ЯБЛОКО» и сторонники коммунистов. Теперь ситуация иная. Всеобщее возмущение не будет сфокусировано на связистах. Сначала была резко повышена абонентская плата, а на второе полугодие назначен переход на повременную оплату. Телефонных монополистов не останавливает даже то, что в Государственной Думе первое чтение прошел закон, запрещающий подобный переход без согласия потребителей. Пока закон дойдет до третьего чтения, новая система будет введена в большинстве крупных городов. А депутаты смирятся со свершившимся фактом.
Поспорив о ценах и тарифах, правительство объявило, что, заботясь о народе, сдержало амбиции естественных монополий. Публика, по-видимому, должна быть счастлива. Сначала испугали совсем уже катастрофические цифры, потом их срезали наполовину и успокоили нас, что зарплата будет расти быстрее. Среднестатистическая, разумеется.
Здесь, однако, вышла первая неувязка. Ведь официальные лица, сообщавшие нам первоначальный план подорожания, тоже подчеркивали, что население не пострадает и средняя зарплата будет расти быстрее. Выходит, сократив вдвое темпы роста цен, правительство одновременно выяснило, что примерно вдвое ошиблось относительно роста заработной платы?
Как все будет на самом деле, мы узнаем очень скоро. Примерно с середины февраля мы почувствуем рост цен на себе. Что же до роста зарплаты… Не хочется пугать читателя, но даже если обещанный рост состоится, он лишь подстегнет инфляцию, которая его и «съест».
Реальные последствия реформы сводятся к повышению цен естественными монополиями. Результатом станет не только новый виток инфляции, но и падение курса рубля. Это, в свою очередь, означает обострение проблемы внешнего долга, который обслуживается в долларах. К концу года, скорее всего, придется распрощаться с экономическим ростом. А на 2003 год приходится пик платежей по внешнему долгу. Правительство, вероятно, надеется на то, что Запад согласится долг в очередной раз реструктурировать.
Правда, Аргентину в аналогичной ситуации из долговой ловушки не вытащили. Можно, конечно, предположить, что после неприятностей в Буэнос-Айресе настроение западных кредиторов изменится. Но, увы, Россия будет к тому времени не единственной страной, взывающей о помощи. Как ни парадоксально, наша беда не только в том, что на нас висят огромные долги, но и в том, что эти неоплатные (для нас) долги по мировым масштабам не самые катастрофические. Выручить всех должников разом Запад окажется не в состоянии и, разбираясь с Латинской Америкой, предоставит нам выкарабкиваться самим.
Маловероятно, что люди, сидящие в Кремле, столь близоруки, что не могут предвидеть подобных последствий. Их колебания очевидны - иначе зачем стали бы приостанавливать уже принятое решение о повышении грузовых тарифов на железных дорогах? Что же толкает власти на столь рискованный путь?
Экономический рост в России захлебывается на фоне мирового кризиса. Поток нефтедолларов, поддерживавших российские компании, иссякает. Недостающие средства государство и корпорации пытаются выжать из населения. Бывшие государственные монополии, став частными, окончательно обрели свободу от ответственности перед обществом.
В теории свободный рынок предполагает демонополизацию, но маловероятно, что в мой дом проведут второй газопровод или поставят в ванной два конкурирующих водопроводных крана. Даже если отказаться от столь экстравагантных мер, любое реструктурирование и разделение естественных монополий требует огромных затрат, которые не могут сейчас позволить себе ни частные инвесторы, ни государство. Остается переложить их на население. Выгоды от демонополизации пока остаются гипотетическими, но платить надо уже сейчас.
Разъясняя народу по телевидению смысл своей политики, идеолог правительства Герман Греф постоянно повторял слово «компромисс». Министр сбивчиво называл какие-то цифры, побочно признаваясь, что расчеты, сделанные разными ведомствами, не сходятся. На самом деле цифры здесь вообще не важны. Итоговый компромисс отражает не соотношение между расчетами тех или иных ведомств и компаний, а соотношение политических сил между ними.
Монополии играют в беспроигрышную игру. Если разделение компаний состоится, то все связанные с этим расходы оплатят клиенты. Тем более что переход от одной компании к двум или трем мало что меняет. Полноценная конкуренция возможна лишь тогда, когда на рынке одновременно действуют десятки компаний, что в данном случае технически невозможно. Если же в итоге естественные монополии сохранят свою целостность, дополнительные прибыли останутся на их счетах.
Корпорации обладают мощным политическим лобби. Население - нет. Сдержать рост тарифов удалось лишь потому, что интересы граждан в данном случае совпали с интересами промышленников, тоже не желающих повышения цен. Миллионы жителей России остаются не более чем «объектом» экономической политики. Их интересы никем не представлены, и никакого способа воздействовать на принятие решений у них нет.
ВОЗМОЖЕН ДРУГОЙ МИР. БЕЗ ТРЕТЬЕГО
Между Порту-Алегри и Европой разница во времени полчаса. В южном полушарии разгар лета. Жители Рио-де-Жанейро в это время устраивают карнавал. Порту-Алегри карнавалами никогда не славился. Это индустриальный город, в меру уродливый, населенный работящи и небогатыми людьми. Бразилия - разная. Порту-Алегри заселялся сначала итальянцами, потом немцами. Потомки баварских поселенцев варят хорошее пиво и не опаздывают на работу. Вслед за немцами приехали украинские евреи, поляки, ливанские арабы, японцы. Короче, такой же новый Вавилон, как и в Нью-Йорке, только живут беднее…
«Открытый бюджет»
В 2001 году в Порту-Алегри прошел первый Всемирный социальный форум. Выбор пал на этот город неслучайно. В 80-е годы на волне борьбы против военной диктатуры в Бразилии возникла Партия трудящихся. В 1988 году ее лидер Игнасио да Силва по прозвищу Лула чуть не стал президентом.
В начале 90-х левые побеждали на муниципальных выборах во многих крупных городах страны. Порту- Алегри, однако, прославился своим «открытым бюджетом». Вместо того чтобы делить городские деньги в кабинетах мэрии, новая администрация предложила горожанам делать это всем миром.
Местные жители выбирают в своих районах делегатов, проводят ассамблеи, яростно ругаются с соседями по поводу того, что делать со «своими» деньгами, потом отстаивают собственные проекты от нападок представителей других районов. В конечном счете все оказываются довольны, а если что не так - винить некого. Голосование по бюджету в городском совете занимает несколько минут. Никаких поправок, никакого лоббирования. Давать взятки депутатам бессмысленно - деньгами они не заведуют.
В конце 90-х сюда стали приезжать за передовым опытом из других городов Бразилии, а позднее и из Европы. Порту-Алегри стал символом того, что в мире многое можно изменить. Идеалистически настроенные западные интеллектуалы ищут здесь новую утопию. Местные жители относятся к муниципальному чуду в своем городе гораздо спокойнее. Однажды вечером канадский социолог Лео Панич пригласил меня «на ужин с генеральным секретарем местной студенческой организации». Генеральный секретарь оказался
