С.МАРКОВ: Ответ абсолютно очевиден.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Кудрин виноват, понятно.
С.МАРКОВ: Конечно, люди думают, прежде всего, про это. Хотя если спросить, должны мы финансировать сборную России по хоккею, они, конечно, скажут «да», хотя это есть тоже во многом престиж страны.
М.БЕРГЕР: Просто на самом деле нужно понимать, что вот эти маленькие радости, если закрыть финансирование этих маленьких радостей или общих тем для разговоров, или эти символы идентификации, то сэкономленными деньгами не покрыть проблемы благосостояния 13% населения.
С.МАРКОВ: Абсолютно правильно.
М.БЕРГЕР: Надо с открытыми глазами смотреть на ситуацию и понимать все-таки, что причина бедности 13% не в том, что потратили 50 млн. на футбольную команду.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я отдам сегодня последнюю минуту все-таки Кагарлицкому.
С.МАРКОВ: А можно полминуты? Я главную мысль скажу - Билан противоречит не бедности, не борьбе с бедностью. Билан противоречит содержательной культуре - вот реальность.
Б.КАГАРЛИЦКИЙ: Проблема не в том, сколько потрачено, а в том, какова ментальность, каково сознание, каковы принципы, по которым принимаются решения. Вот мы сейчас увидели определенную логику. Эта логика - зрелища интереснее и важнее не потому, что они нравятся народу, а потому, что народу нужно зрелищами запудрить голову. В этом вся суть.
М.БЕРГЕР: Опять за нас договаривают.
Б.КАГАРЛИЦКИЙ: Я говорю не за вас, а за власть в данном случае. Власть, конечно, может предъявить мне претензии. Но повторяю - это власть не политическая, прежде всего, это власть экономическая, власть правящего класса.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: И я благодарю всех участников беседы. Напомню, что ими были Б.Кагарлицкий, политолог, директор Института проблем глобализации, депутат Госдумы С.Марков и политический обозреватель М.Бергер. Это была программа «Выхода нет», смотрите и слушайте ее каждую среду.
Скачать аудиозаписи:
http://www.aglob.info/multimedia/echomsk28 058/1.mp3 (6,01 Мб)
http://www.aglob.info/multimedia/echomsk28 058/2.mp3 (6,44 Мб)
СЛОВО ИЗ ТРЕХ БУКВ
Давняя знакомая моей жены, учившаяся с ней в Московском университете, делится в переписке неприятным опытом. Ей приходится школьников, своих учеников, натаскивать перед ЕГЭ.
Что такое ЕГЭ? Ну если коротко, то это «довольно гадкая штука. Все надеемся, что его отменят, да куда там!»
На прошлой неделе отечественные школьники впервые в обязательном порядке сдавали единый государственный экзамен. Раньше были эксперименты, дискуссии, теперь же не отвертишься, система введена в действие без каких-либо поблажек или исключений. Словосочетание из трех букв - ЕГЭ - входит в нашу жизнь.
Реформа готовилась несколько лет, на протяжении которых был накоплен огромный материал, доказывающий ее несостоятельность. Масса недостатков и принципиальных изъянов нового подхода, которая была выявлена в ходе экспериментов, оказалась столь велика, что даже сами инициаторы реформы из Высшей школы экономики и Министерства образования и науки вынуждены были это признать. Но на судьбе реформы это не отразилось никак!
Результаты эксперимента ни в малейшей степени не повлияли на реализацию программы, а обсуждение его итогов не имело ни малейшей связи с процессом принятия решений. Спрашивается в таком случае, зачем вообще было проводить эксперимент? Только для того, чтобы понемногу приучить нас к новому порядку? Вроде как рубить кошке хвост по частям?
Между тем итоги плачевные. Учителя жалуются, родители в панике, ректоры университетов принимают осуждающие резолюции, а школьники в некоторых регионах страны уже устраивают митинги протеста. Сейчас, когда отмечается юбилей студенческой майской революции 1968 года во Франции, нелишне напомнить, что весь кризис разгорелся из-за споров по поводу университетской реформы. Нам сегодняшним, конечно, далеко до французов 60-х годов, но это так, к сведению начальства.
Рассуждения о том, что ЕГЭ уменьшает коррупцию, давно уже вызывают горький смех родителей. Усложнение коррупционных схем вызывает, конечно, повышение суммарных расходов семей. На фоне общей инфляции подобные расходы не все могут себе позволить. Только в результате не коррупции станет меньше, а шансы мало- и среднеобеспеченных семей на поступление детей в приличные вузы резко уменьшатся. Впрочем, может быть, именно этого авторы реформы и хотели добиться? Во всяком случае, если какой-то смысл и какая-то логика в их действиях прослеживается, то только такая.
И для молодежи, поступающей в университеты, и для самих университетов система ЕГЭ представляет собой настоящее минное поле. Суть ее в том, чтобы максимально сократить свободу абитуриентов в выборе вуза, а вуза в выборе подходящих для себя абитуриентов, обезличить, бюрократизировать и формализовать до предела весь процесс.
В 1970-е годы, когда я поступал в институт, какие-то очень умные дяди и тети из правительства придумали конкурс аттестатов. Логика их решения была очень простая: почему-то инженеры-физики недостаточно хорошо знали историю литературы, а у филологов и искусствоведов обнаруживались пробелы в понимании математической теории.
Надо заставить всех в одинаковой и равной мере знать все предметы школьной программы. А для этого наряду с баллами, набранными абитуриентами при сдаче вступительных экзаменов, учитывался еще и средний балл по аттестату. Так что тройка по геометрии могла стать серьезной проблемой при поступлении в театральный вуз.
В моем случае тогдашняя реформа имела однозначный успех, поскольку последние два года перед поступлением в гуманитарный вуз я тратил в основном на занятия с репетитором по математике, которую в итоге сдал на отлично. Сейчас, увы, не могу не только решить ни одной задачи, но и вспомнить простейшую теорему, кроме, конечно, бессмертных пифагоровых штанов, которые, как известно из школьного стишка, на все стороны равны.
И все же логика тогдашней реформы была куда более убедительной, нежели у теперешних преобразований. По большому счету нет ничего плохого в том, чтобы школьники с большим вниманием относились к предметам, которые не будут играть решающей роли в их дальнейшей карьере.
Нет ничего хуже «узкого специалиста», который не способен понять ничего, кроме одного конкретного предмета. Даже если я потом забыл математику, мне эти знания повредить не могли. В чем-то расширили мой кругозор, способствовали развитию общей культуры. А коль скоро эти знания не были востребованы, мозг услужливо стер их, расчистив место на жестком диске памяти.
В любом случае речь шла всего лишь об одном дополнительном конкурсе в рамках общей экзаменационной системы. В остальном вуз не был ограничен в составлении собственного плана экзаменов, формулировании собственных требований. А абитуриенты сохраняли возможность выбрать любой вуз. И наконец, аттестат выдавался не по итогам одного экзамена, а по результатам десяти лет учебы. Что касается ЕГЭ, то это даже не экзамен, а тестирование. О том, что тестирование не дает объективной картины знаний и понимания школьных предметов, знает любой специалист в сфере образования.
Американские школы, отдающие приоритет тестированию, знамениты своей неспособностью подготовить кадры для университетов. В США на первых курсах студентов приходится доучивать. Не случайно именно Америка на протяжении многих лет переманивает к себе специалистов из других стран. И дело не в том, что американские зарплаты непременно выше, чем европейские. Потому-то в США и
