выяснилось, ничуть не в меньшей степени поражает и либеральные элиты. И если бы речь шла только о России, можно было бы ссылаться на «советские традиции», «русский авторитаризм», на цензуру или на засилье «питерского клана». Но ни Западная Европа, ни Америка не продемонстрировали большей готовности к кризису или большего уровня честности элит - по отношению к обществу или хотя бы к самим себе!
Год 2008 войдет в историю как год очевидного банкротства неолиберализма и - шире - либеральной идеологии во всех ее проявлениях. Это банкротство оказалось настолько тотальным, что оно не является больше секретом даже для самих либералов. И главная причина краха не в том, что подобные идеи перестали вызывать доверие или симпатию масс. Самая ужасная новость для либералов в том, что они утратили доверие и поддержку элит. Господствующие теории сыграли с правящими классами злую шутку: они подтолкнули их к нынешнему кризису, помешали им трезво оценить предстоящие трудности, ослепили и, в конечном итоге, деморализовали, оставив без каких либо практических идей и наработок в тот самый момент, когда срочно потребовалось выдвинуть хоть какие-то проекты спасения. Разочарование элит в неолиберализме - смертный приговор для идеологов, вся суть деятельности которых состоит в бескомпромиссном и беззастенчивом отстаивании интересов этих самых элит.
Увы, крах неолиберализма отнюдь не означает наступившего торжества каких-либо иных идей, тем более левых. Разрушение старой идеологической системы оставляет скорее вакуум, сумятицу и «разруху в головах», справиться с последствиями которой, как всегда, бывает куда труднее, чем преодолеть те или иные материальные трудности. Год 2008 и в идейном, как и в экономическом смысле оказывается годом разрушения, а не созидания. Это разрушение было закономерно и необходимо, оно может оказаться полезно для дальнейшего прогресса, но последнее отнюдь не гарантировано.
Наступает время поисков новой позитивной идеологии. Для сторонников левых взглядов это не только повод в очередной раз напомнить, что мы были правы, но и момент величайшей ответственности. Мы можем завоевать доверие, но можем и упустить открывающиеся возможности. А главное, завоевывая доверие людей, мы рискуем его обмануть, если не осознаем, что время игр закончилось. Отныне всякое наше действие, всякое слово и решение приобретают совершенно иной смысл, чем прежде.
В 2008 году левые не были участниками серьезных политических событий, оставаясь лишь узким интеллектуальным течением. Не только в России. Даже в странах Западной Европы, где левые партии, как в Швеции, Германии или даже Норвегии могли без труда собирать 10-12 % голосов, они находились вне «большой политики»: все основные решения принимались без них или помимо них. Они могли корректировать политические процессы, блокировать наиболее одиозные проявления неолиберального курса, но не определять направление развития. В 2009-2010 годах ситуация может измениться. Борьба идет именно за направление развития, за то, куда двинется общество, выходящее из кризиса.
К такой ответственности и к участию в событиях такого масштаба мы катастрофически не готовы. Однако кризис еще только начинается. И прежде чем появится возможность его преодоления, кризис еще пройдет целый ряд фаз, достигнув критической глубины, о которой сегодня многие предпочитают просто не думать.
Общество эволюционирует, меняет свою идеологию и поведение в ходе кризиса. Оно само не меньше, чем политики и интеллектуалы, несет ответственность за собственное будущее. И если эта коллективная ответственность не будет осознана самими массами, шансы левых, увы, невелики. Никакая группа, организация или партия не сделает работу за целый класс или за все общество. И в этом смысле, парадоксальным образом, именно глубина и продолжительность нынешнего кризиса дают надежду: социальные движения и новые идеологические тенденции должны созреть. Время и возможности для этого есть. Нет только гарантий.
Экономические и социальные последствия 2008 года будут сказываться еще очень долго. Они будут нарастать, потрясая воображение и меняя наше сознание. Политический и идеологический урожай этого года будет собран гораздо позже. Но в любом случае он будет настолько значительным, что этот год, вне всякого сомнения, войдет в историю.
АВТОМОБИЛЬНЫЙ КРИЗИС
Когда правительство принимало решение о повышении пошлин на ввоз в Россию подержанных автомобилей, оно, конечно, не могло не знать, что это вызовет недовольство на Дальнем Востоке. К тому же властями предпринимается очередная попытка полностью запретить ввоз японских машин с правосторонним рулем.
Схожие инициативы предпринимались и прежде, но всякий раз от них отказывались из-за массового сопротивления автомобилистов. Чем дальше на восток от Урала, тем больше на дорогах процент этих автомобилей.
Начиная очередную кампанию против подержанных иномарок, правительственные чиновники были готовы к протестам. Знали, что во Владивостоке будут демонстрации - этот город вообще имеет репутацию нестабильного. Однако что с того? Побунтуют немного и успокоятся.
Неприятности, связанные с недовольством населения в восточных регионах России, малозначительны на фоне проблем отечественной автомобильной промышленности. Заводы останавливаются, компании несут убытки, продукция не находит сбыта. Другое дело, что принимаемые государством меры ситуацию вряд ли изменят. Совершенно не очевидно, что новые таможенные пошлины и запреты на ввоз иномарок резко повысят спрос на новые модели отечественного производства: ведь покупательная способность населения падает из-за кризиса, а трудности, испытываемые банками, привели к тому, что кредит стал менее доступен. Будут покупать меньше и новых машин, и подержанных.
Между тем политические проблемы, порожденные принятыми мерами, намного превосходят любой выигрыш, который от них можно ожидать. Кампания протеста, развернувшаяся в городах Сибири и Дальнего Востока, оказалась столь масштабной, что её уже нельзя считать событием местного значения. Демонстрации прошли по всей России, включая Москву, Петербург и находящийся на другом конце страны Калининград, где тоже значительная часть автовладельцев ездит на подержанных иномарках. Во Владивостоке, как и следовало ожидать, ситуация оказалась наиболее драматичной - столкновения с ОМОНом, блокада аэропорта. Но показательно, что крупная акция протеста прошла на прошлой неделе в Новосибирске, который считался вполне благонадежным.
Начиная с массовых протестов пенсионеров в 2005 году подобной общенациональной кампании протеста у нас не было. Все акции, которые их инициаторы пытались организовать как всероссийские, оказывались малочисленными и неэффективными. Митинги происходили часто, но на них выходило по несколько сот человек. Ни одна из локальных вспышек недовольства не перерастала в серьезную проблему, с которой приходилось разбираться в масштабах всего государства. Тем более не представляли они и угрозы для политической стабильности.
Похоже, что само того не желая, правительство создало своим решением не только повод для протеста, но и обеспечило механизм стихийной консолидации и мобилизации всех недовольных своей деятельностью. На митингах автовладельцев стали звучать радикальные политические лозунги, явно не имеющие ничего общего с проблемой подержанных иномарок. Требуют уже не пересмотра принятого решения, а отставки правительства. И дело тут не только в раздражении, вызванном конкретным действием власти, а в том, что появился повод, чтобы разом выразить накопившуюся за долгие годы обиду на власть, обиду, зачастую, неосознанную, не сформулированную, но на самом деле непреходящую и глубокую.
В условиях экономического кризиса массовое сознание эволюционирует достаточно быстро. И правительству не следует уповать на рейтинги прошлых лет. Если вчера люди вполне добровольно голосовали за «Единую Россию» и выражали доверие, то сегодня они могут с тем же энтузиазмом кричать «Долой!» и требовать смены власти. Как известно, от любви до ненависти один шаг.
Это вам не опереточные «марши несогласных» и истеричное фрондерство столичных интеллектуалов. Тут уже пахнет политикой.
Специально для «Евразийского Дома»
