Мирликийского, его чествуют, что и Световида… День начинает прибывать…
— Вот–вот–вот, — радостно подхватил Порсенна. — И человек связан со своими пращурами… и родится сейчас, и уже известны все его будущие внуки и правнуки, и его жизнь влияет на их будущую жизнь, как наша — зависит от наших предков…
Княгине Ольге, как девочке, хотелось оттянуть миг расставания, и она была готова слушать и слушать «сказки Порсенны», как она их называла.
В дверях возник Акила, а за ним маячила долговязая рослая фигура… Это пришли за этруском.
Старик схватил руку княгини, поднес к своим губам, и горячая слеза его упала ей на кожу.
Прощай, Порсенна!
Примечание автора
Пермская система, период во всех мировых геологических справочниках называется PERM. Это последний период палеозойской эры. Началась 280 миллионов лет назад, продолжительностью 45 миллионов лет. Впервые выделена у нас в России в Пермской области английским геологом Р. Мурчисоном на Урале и Русской равнине. Этот край действительно является Первоземлей.
Глава 23
Маг и предсказатель
Объяснение с князем Святославом было неожиданно бурным. Он обрушился на няньку и ее старческие глупости: она?де надоедала ему, говорила, что хотят подложить ему отравленную еду. Умоляла его непременно бросать в огонь по кусочку всего, что он ест. Но особенно взбесило Святослава то, что вечером, когда к нему пришла супруга его Марина, очень оживленная и веселая, и они сидели за трапезой вдвоем, а он, шутя, бросил что?то в огонь, чтобы ее удивить, не помнит точно, что именно, кажется, кусок какой?то рыбы, то в очаге заклубился дым, разноцветный, как павлиньи перья, раздался непонятный треск или вой, или чуть ли не гогот, и из соседней горницы выскочил лебедь с такими песнями трубными, которые он отродясь не слыхивал…
— Это нянька подсунула мне лебедя! Мне, киевскому князю! — кричал Святослав. — Я и не знал, что лебеди чувствуют яды и их для этого держат в домах… Но и знать этого не хочу!
«Да, — подумала княгиня Ольга про няньку с Гелоной, — вербеной они не обошлись… Марина прибежала ко мне, потому что нянька поняла, что еда у Святослава была отравленная… Она постаралась опередить ее, и успешно…»
Она молча слушала сына, не произнося ни слова. Такие же вспышки гнева были и у отца, князя Игоря.
Князь Олег никогда не выходил из себя и как?то сказал: «Тот, кто в гневе, тот почти слеп…»
Наконец князь Святослав успокоился, улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Она засмеялась:
— Советов тебе давать я не рискую!
— Я люблю ваши советы, мамо, но только тогда, когда я их спрашиваю. — Святослав был все еще резок, и у нее застучало сердце…
— Не княжеский двор, а сборище каких?то бабок, гадалок, скифок… Где это видано, чтобы в княжеской спальне лебеди выскакивали с криком. — Князь Святослав захохотал, но смех этот не был веселым.
— А тебе было бы по нраву, если бы вместо лебедя выскочил с криком ворон? — спросила сына княгиня, найдя силы улыбнуться. У скифов в царских покоях держали лебедей и воронов, которые способны почуять отраву, брошенную в огонь. А если бы при этом был павлин, то он бы радовался…
— О! Мамо, вы можете на скифский лад все это устроить у нас в Киеве, — сказал Святослав.
Княгиня Ольга промолчала. Святослав прошелся быстрыми и резкими шагами по ковру. Он тоже молчал, и она увидела, как морщинка перерезала ему лоб.
Защемило грудь, но нельзя было произнести вслух то, что было самым важным и что знали они оба: да, Марина пыталась отравить мужа…
Святослав опять пробежал до стены и повернул обратно, подошел к матери:
— Я отослал Марину из Киева…
Княгиня знала об этом. Она уже пережила бурное прощание с невесткой, когда та ворвалась к ней ночью проститься, плакала и просила позаботиться о сыновьях, зная, что и просить об этом нечего — бабка заботилась о них лучше матери.
Марина душой учуяла, что княгиня ее простила.
Гордая голова невестки склонилась перед ней. Они обнялись.
— Сердце Святослава отходчиво, он тебя скоро вернет, не горюй! — сказала ей Ольга.
Слезы стояли, не пролившись, в глазах Марины, и она тихо произнесла:
— Нет, мне уже не вернуться…
— Не говори так, Марина, все может вернуться, — сказала шепотом княгиня Ольга.
Та подняла голову:
— Нет, это уже безвозвратно, я… я… Святослав отправляет меня за Чернигов на озеро Старуха — не то, что сразу за ним, а на второе озеро Старуха, недалеко от места, где в Десну впадает Снов. На озерах стоят святилища Макоши, перед ее главным Святилищем — в Макошино… На озерах Старуха живут старые ее волховы… Святослав отправляет меня туда, откуда уже не будет выхода… в молодость…
-— Ты бы хотела отправиться на озеро Хотинь к богине Ладе? Это чуть подальше по Десне, — горько пошутила княгиня Ольга.
Но Марина, чтобы не зарыдать, ничего ей не ответила, только порывисто обняла княгиню.
— Ни о чем не тревожься, а я тебя не оставлю, — сказала та.
Княгиня Ольга сдернула с постели соболевую свою накидку, сложила ее мгновенно и сунула Марине в руки.
— Там может быть холодно, а это тебя всегда согреет…
И они поцеловались.
Слова сына вернули Ольгу к действительности.
— Я знаю, что вы, мамо, как христианка, простили Марину… Я знаю о вашем прощанье… — продолжал Святослав.
— Марина — мать твоих детей… — сказала княгиня Ольга.
Оба молчали долго. Наконец княгиня Ольга спросила:
— А Малушу ты оставляешь здесь?
— Да, Малушу я оставляю здесь… в Киеве… при себе… и при вас, мамо… Я бы просил вас переговорить с этим сумасшедшим… звездочетом…
— С Анозой? — спросила княгиня Ольга.
Ну да, с этим безумным, что ночью бегал и кричал по двору: «Над Киевом встала новая звезда, здесь во дворце родится великий светлый князь и царь…» Всех переполошил, перепугал, Марину ополоумил…
Княгиня Ольга засмеялась:
— Так ты Малушу оставляешь здесь, чтобы сбылось предсказание мага?
— Мамо, ваша догадливость меня пугает, — неожиданно покраснел князь Святослав. — Конечно, я хочу, чтобы мой сын был великим и светлым князем, да еще царем… Правда, у нас на Руси только князья, но я завоюю Византийское царство, и он будет царем Византии и Руси…
