другая девица, которая везде показывается почти голой… Как ее зовут?
— Мадонна? — осторожно предположила я.
— Нет-нет, не она. Ты знаешь, кого я имею в виду. У нее еще татуировка на спине.
— А, ты говоришь о Шер! — догадалась я.
— Да, о ней, — подтвердила мама. — Ей ведь, наверное, столько же лет, сколько мне, а посмотри, с кем она встречается. Ни одному больше шестнадцати не дашь. Мне думается, что из ее поклонников Айк был последним, кто был старше ее.
— Айк? — переспросила я. Голова у меня шла кругом.
— Да, Айк, ее муж, — нетерпеливо подтвердила мама.
— Да нет, мама, я не думаю, чтобы Шер была замужем за Айком. Ее мужа звали Санни. Айк был женат на Тине, — сказала я.
— Кто такая Тина? — спросила мама в недоумении.
— Тина Тернер, — терпеливо объяснила я.
— А она тут при чем? — возмутилась мама, глядя на меня так, будто я сошла с ума.
— Абсолютно ни при чем, — согласилась я, чувствуя, что теряю нить разговора. — Просто ты сказала, что Шер и Айк… Ладно, проехали. Забудь.
Мама пробормотала что-то себе под нос насчет того, что не собирается ничего забывать. Что это я первая заговорила о Тине.
— Не сердись, мама, — попросила я. — Я понимаю, что ты хотела сказать. Ты хочешь сказать, что Адам для меня не слишком молод.
При этом я нервно оглянулась на дверь, ожидая, что сейчас ворвется Хелен и заорет: «Я знала, что ты на него запала, старая выдра!» — а затем попытается меня придушить. К счастью, этого не случилось, хотя страх остался.
— Но, мама, — продолжила я, — если даже забыть о возрасте, ты не учла еще два важных момента. Например, такую пустяковую деталь, как то, что Адам — поклонник Хелен.
— Но так ли это? — произнесла мама, подняв вверх указательный палец и глядя на меня с видом мудрой предсказательницы.
— Тогда зачем он сюда приходил? — логично спросила я.
— Чтобы помочь ей написать реферат, — ответила мама.
— Но зачем ему это делать, если он за ней не увивается? Если не набивается ей в дружки? — спросила я, опять же, как мне подумалось, весьма логично.
— Просто потому, что он хороший человек, — предположила мама, но в ее голосе слышалось сомнение.
— И вообще, — сказала я, — совершенно ясно, что он в нее влюблен.
— Разве? — искренне удивилась мама.
— Да! — с нажимом подтвердила я.
— Если даже он сейчас ходит в ее дружках, долго это не протянется, — предсказала мама.
— Почему ты так говоришь? — удивилась я и призадумалась: какую еще информацию моя мать вытащила из красавчика Адама?
— Ты же знаешь Хелен, — сказала мама.
— А-а, — разочарованно протянула я, поняв, что ничего нового про Адама от мамы не узнаю.
— Хелен просто хочет, чтобы он в нее влюбился. Потом она его немного помучает. А затем выгонит. — сказала мама. — Она всегда была такой — даже в детстве. Обычно за несколько месяцев до Рождества она начинала приставать к нам насчет куклы или велосипеда. Но мы даже не успевали приступить к индейке, как она уже разламывала все, что Санта ей дарил. Она бывала счастлива, только когда головы, руки и ноги от кукол, а также велосипедные цепи, колеса и сиденья валялись по всей гостиной. Удивительно, как никто не сломал себе шею, споткнувшись о весь этот мусор.
— Как-то ты не очень хорошо говоришь о Хелен, — заметила я, практически повторяя слова, сказанные мамой раньше.
— Может, и так, — вздохнула мама. — Но это правда. Я ее люблю, она славная девочка. Ей просто надо еще повзрослеть немного. Вернее, порядочно повзрослеть.
— Но ведь ты сказала, что она, возможно, влюблена в Адама, — напомнила я.
— Я сказала, что Хелен
— Значит, ты хочешь, чтобы я завела роман с поклонником Хелен и тем самым вернула уверенность в себе, а Хелен сделала сердечнее? — сказала я, решив, что наконец поняла, чего хочет от меня мама.
— Господи! — раздраженно воскликнула она. — Ты делаешь из меня персонажа из «Династии». Вроде как я пытаюсь управлять чужими жизнями. В твоем изложении все выглядит достаточно непривлекательно. На самом деле я просто чувствую, что ты Адаму очень понравилась. И если это так и есть, и если что-то произойдет, и если тебе удастся уцелеть, и Хелен тебя не прикончит… Надо же, сколько тут «если»! Тогда, возможно, тебе стоит позволить событиям развиваться своим чередом.
— Ох, мам, — вздохнула я. — Ты меня совсем запутала.
— Извини, милая, — сказала она. — Возможно, я ошибаюсь. И ты ему совсем не понравилась.
Полагаю, вас не удивит, если я скажу, что ее последние слова меня расстроили.
— Пойду-ка я спать, — заявила я, решив, что с меня достаточно.
— Приятных сновидений, — сказала мама, сжимая мою руку. — Я приду поцеловать Кейт и пожелать ей спокойной ночи.
Когда я наконец улеглась, я вдруг поняла, что ни разу не вспомнила о Джеймсе за последние три часа. Это было настоящим чудом!
Так или иначе, день выдался необычным.
12
На следующий день с раннего утра было ясно и очень холодно. Я знаю точно, потому что проснулась на заре. Типичный мартовский денек! Дождь наконец прекратился. Но в этом факте не было абсолютно ничего символичного — ведь когда-то этот проклятый дождь должен был кончиться.
Накормив Кейт, я положила ее на кровать, чтобы она немного проветрилась. Мне вдруг стало ясно, что, хотя мне и удалось вырваться из цепких лап депрессии, вновь обретенная свобода несет с собой определенные обязанности.
Вчера все было очень мило. Я действительно получила удовольствие.
Но маленький человечек в моей голове, который обычно подсказывал мне: «Этот край ты подняла слишком высоко», сегодня заявил: «Жизнь не состоит из одних удовольствий».
Он работает в отделе моего мозга под названием «совесть» — и я его ненавижу. Несчастный ублюдок! Он всегда появляется некстати и все портит. К примеру, если я иду в магазин, он многозначительно заявляет: «У тебя уже есть сапоги» или «Разве стоит тратить двенадцать фунтов на помаду?» В результате я не покупаю приглянувшуюся вещь.
— Простите, — бормочу я продавцу, укладывающему пару обуви обратно в коробку и награждающему меня убийственным взглядом. — Я передумала.
Или я все-таки покупаю, а потом мучаюсь угрызениями совести и, таким образом, не испытываю никакой радости от покупки.
Вот и сегодня этот убивец радости напомнил мне, что в моей жизни должно быть нечто большее, чем шляться по супермаркету, или готовить ужин для всей семьи, или влюбляться в приятеля собственной сестры.
Я взяла Кейт на руки и подошла к окну. Мы стояли и смотрели на сад, так любовно не ухоженный Майклом.
