Элли на цыпочках осторожно направилась туда.
Еще ребенком она всегда с интересом разглядывала странные мужские вещички, которые ее отец клал на свой комод, совершенно отличные от баночек, флакончиков и прочих деликатных изящных вещиц, украшавших мамин туалетный столик. Элли часто брала запонки, перстни, булавки для галстуков и утаскивала их к себе. Ей очень нравилось играть с этими кусочками золота, украшенными бриллиантами, ониксами и другими камнями, представляя себя великим исследователем, а все эти вещицы — бесценными сокровищами.
И сейчас, глядя на вещи Деверо, она вновь ощутила то странное волнующее любопытство, которое вызывали в ней мужские принадлежности. Расческа слегка пахла маслом для волос. Рядом с бумажником, набитым купюрами, лежала кучка монет. Золотые карманные часы чуть поблескивали в свете луны.
Он был, видимо, либо слишком беспечен, бросая на виду такое богатство, которое могло бы заставить человека, неразборчивого в средствах, пойти даже на убийство, либо слишком уверен в том, что в любом случае сможет защитить свое имущество. Элли отчего-то почти не сомневалась в справедливости именно второго варианта. Короткоствольный пистолет его лежал там же, на комоде, однако его “кольта” нигде не было видно. Скорее всего он держал его под рукой, возле кровати.
Его галстук был небрежно брошен тут же и лежал, подобно свернувшейся кольцом змее. Элли приподняла черную ленту… и с трудом подавила возглас радости. Камень с изображением ягуара лежал тут же, под галстуком.
Торжествующая улыбка осветила ее лицо. Элли схватила камень обеими руками. Ощущение холодной поверхности древнего талисмана заставило ее сердце пуститься вскачь. Ничто в жизни не могло сравниться с этим возбуждающим предчувствием скорого открытия, охотничьим азартом, охватившим ее.
Этот живой кусочек истории был важной ступенькой к ее цели. Теперь в ее распоряжении имелись два талисмана с фрагментами карты, а это вдвое увеличивало ее шансы найти сокровища. Заявление Деверо о том, что камень был найден в горах Сангре-де-Кристо, подтверждало его подлинность, так как большой индейский поселок Таос на север от Санта-Фе очень походил на поселение индейцев, изображенное в верхней части карты.
Элли взволнованно провела пальцем по изображению ягуара, одновременно повернув камень так, чтобы был виден рисунок на обратной стороне.
“Что ж, посмотрим, Питер, сумеешь ли ты теперь найти сокровища Монтесумы раньше меня”, — подумала она с торжеством.
Но у нее еще будет время обо всем подумать и как следует рассмотреть камень. Сейчас надо было поскорее уносить отсюда ноги. Больше всего ей хотелось отправиться прямиком на конюшню, взять свою лошадь и мула и уехать от греха подальше.
Элли быстро развернулась и ринулась к окну… но вдруг уткнулась во что-то теплое, живое и непоколебимое как скала.
Самым первым чувством, охватившим ее в это мгновение, было чувство обиды. Как смеет Деверо двигаться так бесшумно, ничем не выдав того, что он проснулся и встал с кровати! Правда, обида и негодование почти мгновенно сменились паническим ужасом. Она попыталась вырваться, но это оказалось совершенно невозможно. Деверо так крепко держал ее за плечи, что ей показалось, будто она попала в стальной капкан.
— Собрались куда-то, мисс Карлайл?
— Вы всегда подкрадываетесь к людям, как змея? — возмущенно воскликнула Элли.
У нее не было никаких оснований возмущаться, и она это прекрасно понимала. Осознание вины и чувство стыда — вот что в данную минуту испытывала Элли. Он не только захватил ее на месте преступления, вдобавок ко всему она оказалась один на один в спальне мужчины ночью и стояла теперь, уткнувшись носом прямо в голую мужскую грудь. От него веяло теплом, словно от разогретой на солнце скалы после заката.
— Как правило, нет, — довольно сухо ответил Мэтт. — Во всяком случае, не в моей собственной спальне.
— Вы почти до смерти меня напугали.
— Скажите спасибо, что только напугал. Если бы я не узнал вас… — Мэтт не договорил и с силой встряхнул ее. — Безмозглая девчонка! Мужчины в этой части света спят с оружием под рукой. И мало кто разбирается что к чему, прежде чем начать стрелять. На всякий случай учтите: я принадлежу к тем, кому очень не нравится, когда его пытаются лишить его имущества.
Элли хотела было возразить, но промолчала. Было слышно, как у нее стучат зубы.
— Что, так ничего и не скажете в свое оправдание? Где же ваш острый язычок, почему бы вам ни придумать какую-нибудь красивую историю, чтобы объяснить ваше появление в моей комнате ночью? Черт, по крайней мере, вы хотя бы не застрелили меня.
— Застрелить вас? Не говорите глупостей. Я бы никогда не стала прибегать… — Элли запнулась, уставившись на Красноватый шрам на его правом плече. Казалось, рана зажила совсем недавно.
— В вас стреляли раньше, — прошептала она.
— И что с того? — резко спросил он.
Элли опустила взгляд, отчаянно желая, чтобы на его теле больше не оказалось столь явных свидетельств насилия. Но обнаружила гораздо больше обнаженного тела, чем ожидала увидеть в данную минуту. Она быстро подняла голову и круглыми от потрясения глазами уставилась на широко усмехающееся лицо Мэтта.
— Вы… — прошептала она прерывающимся шепотом, — вы…
— Да? — переспросил он, видя, что она не собирается продолжать. Его брови приподнялись с выражением явной насмешки. — Продолжайте, что вы хотели сказать?
— Я… не могу. Это было бы…
— Неприлично? Недостойно настоящей леди?
В действительности слово, которое вертелось у нее на языке, было слово “небезопасно”. Хотя сама Элли так и не могла понять, почему оно пришло ей в голову.
Все еще ничего не можете сказать, — продолжал Мэтт без всякого снисхождения. — Может быть, я могу вам помочь? Вы хотели сказать, что я голый? Вы этого слова боитесь?
“Как чумы”, — подумала Элли в смятении. Ее дыхание сделалось отчего-то прерывистым и частым, и виновато в том было далеко не только смущение, чувство вины или даже страха.
Но ради всего святого, ведь дело совсем не в том, что она никогда не видела мужчину в костюме Адама. Путешествуя одна по миру, забираясь в довольно дикие уголки, когда приходилось нанимать на раскопки местных жителей, всей одеждой которым иногда служили лишь набедренные повязки, она вдоволь нагляделась на мужские тела и была прекрасно осведомлена об особенностях мужской анатомии. Причем обычно ее это не слишком смущало. Но сейчас все обстояло совершенно иначе. Мэтт Деверо каким-то образом отличался от всех мужчин, которых она видела раньше. От макушки до пят он был великолепен в… ну, в том, чем щедрая природа и бог могли одарить мужчину.
Физически, во всяком случае. Она бы не поручилась за его характер и благонадежность в смысле уважения к закону.
Мэтт между тем, совсем иначе расценив ее молчание, продолжал:
Извините, если я шокировал вашу британскую чувствительность и чувство приличия. Я привык спать именно так. Признаться, я никак не ожидал посетителей, моя дорогая.
Элли поспешно спрятала руки за спину, боясь коснуться этого великолепного мужского тела… как бы ей ни хотелось этого сделать. Боже! И о чем только она думает! Он весь так и излучал опасность. Но в тот момент, когда ее руки сошлись за спиной, она вдруг почувствовала, что до сих пор сжимает в руке камень, и в ту же минуту все мысли о горячем мужском теле вылетели из ее головы.
Видимо, что-то при этом отразилось и на ее лице. Возможно, чувство вины. Так как Мэтт вдруг сделался совершенно серьезен, холодная угроза погасила насмешливый блеск в его глазах.
Вам не удастся завладеть камнем таким образом.
Выпустив ее левое плечо, он вдруг обхватил ее свободной рукой и прижал к себе. Ее подбородок уткнулся в его горячую голую грудь. В таком положении она почти ничего не могла видеть, но зато
