Шелленберг был осведомлен о каналах получения информации из-за рубежа. Он прикурил другую сигарету, взял папку и протянул ее через стол.
– Взгляните на это. – Он наблюдал за Шелленбергом, быстро пробежавшим несколько страниц. – Ну как?
– Погодите немного, – попросил Шелленберг, продолжая читать.
Кальтенбруннер понимал, что документы не так-то просты для восприятия. Но в свое время Шелленберг читал в университете лекции по праву. Спустя некоторое время он спросил:
– Вам не все понятно?
– Дело не в понимании, – ответил Шелленберг, – а в том, насколько этому можно верить. Документы означают, что ведущая американская корпорация владела...
–
– Эти бумаги поступили из Администрации по делам собственности враждебных государств?
– Нет.
– Нет? А доходы фактически переводились в США?
Шелленберг присвистнул.
– В Швейцарию. А оттуда – вероятно, в Испанию, из Испании... – Кальтенбруннер усмехнулся.
Шелленберг быстро пробежал оставшиеся страницы:
– 'Мессершмитт', «И. Фарбен», «Унтерзе электрика»? – Он поднял глаза. – Это подлинные документы, или кто-то ведет игру?
– Подлинные. И, как видите, всегда готовились частными лицами по указанию из Швейцарии.
– А откуда они поступили?
– Из морга. Однако источник их не вызывает сомнений.
– И это могло скрываться в течение четырех лет?
– Полагаю, что нет. Я уже навел кое-какие справки. Через три дня после того, как Гитлер в 1933 году стал рейхсканцлером, он принял американского бизнесмена – президента этой самой корпорации. На встрече присутствовал также рейхсфюрер СС.
– Это было сделано по какой-то специальной договоренности?
– При посредничестве кельнского банка «Бендлер».
– 'Бендлер'? Так это – фон Клаузен.
Кальтенбруннер кивнул:
– Покойный фон Клаузен. Он погиб вчера под бомбами. Первый банкир рейхсфюрера и один из его ближайших друзей. Конечно же, это была специальная договоренность.
– Ин-те-рес-но, – произнес Шелленберг мгновение спустя, делая ударение на каждом слоге. – Вот это возможность, а?
Шелленберг зажмурился, пытаясь собраться с мыслями, чтобы понять, не задумал ли Кальтенбруннер использовать эти документы для нападок на Гиммлера. Однако это было невозможно в связи с тем, что в данном деле, по всей видимости, был замешан сам фюрер. Он спросил:
– Вы намерены их использовать?
– Что может лучше продемонстрировать большевикам вероломство их капиталистических союзников из Америки, чем эти самые бумаги? – заметил Кальтенбруннер.
– Следовательно, вы их опубликуете?
– Разумеется. Сталин сойдет с ума. Это подтвердит все его подозрения. Ведь это – наихудший пример двуличности. А так как он чего-то подобного ожидает, ему будет легко в это поверить.
– Согласен, – произнес Шелленберг и, выдержав паузу, добавил: – Именно поэтому вы говорили о форсировании раскола между союзниками?
– Именно. Одно с другим связано.
Шелленберг всегда настороженно относился к проявлениям энтузиазма.
– Не связано, но должно быть, хотя, по-моему, от одного до другого слишком далеко. Кроме того, дело потребует больших усилий. Где вы собираетесь их опубликовать?
– В газетах, а где еще? В Швеции, Испании, Португалии, Швейцарии. Там это очень придется по душе!
– 'Из информированных источников в Германии стало известно, что...' Что-нибудь вроде этого?
Кальтенбруннер нахмурился. Он не любил, когда ему возражали. В особенности если это была шустрая молодежь.
Шелленберг выразил сомнение:
– Если мы просто так опубликуем эти документы, источник их происхождения может вызвать подозрения. Я думаю, что сумел бы найти более приемлемый способ.
– Ну так и найдите, – выдавил из себя Кальтенбруннер. А когда Шелленберг уже выходил, добавил: – И побыстрее, но – в своем учреждении, а не дома!
Выходя из кабинета, Шелленберг вскинул руку в приветствии.
Глава 2
В конце января 1945 года в жизни бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга прибавилось забот. Он строил определенные планы на жизнь, полагаясь на своих влиятельных друзей и сильно развитое честолюбие. При этом он имел влиятельных врагов, страстно желавших, чтобы эти планы никогда не сбылись. Кроме всего прочего, его подгоняло время. Порою он чувствовал себя жонглером в ночном клубе, мечущимся между двадцатью раскрученными на тростях тарелками.
С того момента, как, спустя десять лет и один день после прихода Гитлера к власти, капитулировала 6-я армейская группа фельдмаршала фон Паулюса под Сталинградом Шелленберг осознал, что захватнические планы фюрера рухнули. Вместе с тем судьба благоприятствовала ему в карьере, которую он делал целенаправленно и с успехом. Он был протеже Гейдриха; когда тот погиб, Шелленберг, перейдя под покровительство Гиммлера, возглавил зарубежную службу СД – действующую за рубежом разведывательную организацию СС, а вслед за падением адмирала Канариса прибрал к рукам и абвер – военную разведку. Последний факт вызвал у многих высоких чинов несварение желудка: старая гвардия плохо уживалась с новыми хозяевами жизни. Со временем, правда, этот конфликт удалось частично уладить.
На своем посту Шелленберг постоянно испытывал чувство одиночества. Стремительный взлет Гиммлера в 1943 – 1944 годах вызвал вспышку зависти среди других фаворитов Гитлера. В частности, обозленный такими успехами Мартин Борман давно намеревался свалить Гитлера с занимаемого поста, взяв себе в союзники Кальтенбруннера и шефа гестапо Мюллера. Именно Борман убедил фюрера в необходимости назначить Гиммлера на высший пост в военном руководстве (и, таким образом, выставить его в дураках), и Гиммлер, которому не хватало ни способностей, ни опыта, соответствующим образом проявил себя в сражении при Обергейме, в результате чего Эльзас перешел в руки союзников. В настоящее время Гиммлер собирался принять командование армейской группой «Висла», противостоявшей русским, и все ожидали аналогичного поворота событий.
Итак, Гиммлер – далеко, и, следовательно, покровитель из него сейчас никакой. Не один месяц потребовался Шелленбергу на то, чтобы, мобилизовав всю свою энергию, хоть как-то убедить Гиммлера в необходимости найти Гитлеру замену в лице человека, с которым союзники согласились бы вести переговоры непосредственно накануне безоговорочной капитуляции. В идеале таким человеком должен был бы быть сам Гиммлер. Однако рейхсфюрер постоянно сомневался в реальности подобного плана, поэтому, оценив сложившуюся ситуацию, Шелленберг решил, что в предложении Кальтенбруннера скрывались отличные возможности для удовлетворения его собственных амбиций: в случае успеха шеф разведки заслужил бы благодарности всех сторон – и Гиммлера, и Кальтенбруннера, и даже фюрера.
