улицу он убедился, что арестантов и след простыл. Квартира начальника тюрьмы хотя и находилась недалеко от тюрьмы, но была уже за пределами охраняемой зоны…
В начале февраля 1944 года полиция обнаружила мину, подложенную людьми Лехи у входа в церковь св. Георгия в Иерусалиме, в которую часто наведывался Верховный комиссар Гарольд Мак- Майкл.
Англичане почувствовали, что становится «жарко». Всего за два дня до того, как они обнаружили мину, по всей стране было расклеено воззвание Эцеля, в котором он призывал к восстанию против британского владычества в стране. Этот день был большим днем и для Лехи. Нет сомнения, что Эцель принял решение вступить в открытую борьбу с англичанами во многом благодаря самому факту существования Лехи, ее борьбе и ее жертвам. Немалая заслуга в активизации деятельности Эцеля принадлежала его новому командиру Менахему Бегину, которому удалось превратить расшатанный с организационной и идеологической точек зрения коллектив в первоклассную боевую организацию. Но все же стиль воззвания Эцеля о восстании показывал насколько серьезны разногласия между ним и Лехи.
В воззвании говорилось о том, что нет больше перемирия между ишувом и «британской администрацией Эрец-Исраэль», но сама Британия не называется еще прямо врагом. Первые акции Эцеля после опубликования воззвания показали, правда, что Эцель не собирается убивать англичан, а хочет только нанести ущерб британской собственности, но ясно было, что этим борьба Эцеля не может ограничиться. С другой стороны, очевидно было, что Эцель не отступит от осуществления намеченной цели, как это сделала Гагана после короткого периода общенационального периода «Движения сопротивления» в 1945-46 г., когда Гагана, Эцель и Лехи объединили свои усилия в общей борьбе. Гагана покинула ряды «Движения сопротивления» сразу же после ареста ряда руководителей Еврейского агентства.
Атмосфера в стране заметно накалялась. Спустя два дня после начала акций Эцеля английский патруль пытался задержать людей Лехи, расклеивавших листовки на улицах Хайфы. Но завязалась перестрелка, и два полицейских, один из которых оказался офицером, были смертельно ранены. Спустя немного времени в той же Хайфе в несколько полицейских машин были подложены мины, и три английских офицера были ранены. Прошло всего три дня, и снова раздались взрывы. На этот раз не только в Хайфе, но и в Тель-Авиве и в Иерусалиме — Эцель взорвал здания налоговых контор в трех крупнейших городах страны. Прошло еще пять дней — и опять в воздухе запахло порохом: английские полицейские открыли огонь по бойцам Лехи, расклеивавшим листовки в Тель-Авиве, в ответ члены организации, отвечающие за прикрытие, ранят одного английского полицейского.
Англичане мстят. Через две недели от их пуль погибает Йерахмиэль Агаронсон («Элипи»). В ответ Лехи устраивает целую серию покушений на английских полицейских, и нескольких из них настигает заслуженная кара. В одной из таких операции впервые принимает участие Яаков Гранек («Дов»), ставший впоследствии широко известным под кличкой «высокий блондин».
Одновременно действует Эцель — атакует центры британской охранки в Иерусалиме, в Хайфе и в Яфо. На этот раз среди англичан были жертвы: несколько полицейских, и в том числе офицеров, были убиты.
Реакцией англичан на действия Эцеля и Лехи было введение комендантского часа в Тель-Авиве и в еврейских кварталах Иерусалима и Хайфы. «Организованный ишув» был напуган. Его центральное руководство. Национальный комитет («Гаваад Галеуми»), обратилось к населению с призывом не снабжать «безумцев» деньгами; Верховный раввинат умолял прекратить «эти гнусности»; Элиягу Голомб, командир Гаганы, утверждал, что если террор будет продолжаться, то «вспыхнет гражданская воина, которая обрушит катастрофу на весь ишув». Считанные месяцы прошли после того, как английские власти провели серию судебных процессов над членами Гаганы, в чьем распоряжении было найдено оружие. Как ни оправдывались обвиняемые, что они заботятся о «чистоте оружия», и оружие это служит исключительно целям самообороны, английские судьи выносили очень суровые приговоры. В одном случае член Гаганы был присужден к семи годам заключения за то, что у него были найдены два ружейных патрона… Считанные месяцы прошли после того, как английские солдаты и полицейские ворвались в кибуц Рамат- гаковеш и перевернули там все в поисках «чистого оружия», арестовали мужчин, избили женщин и даже убили одного из членов кибуца… И несмотря на все это вожди ишува по-прежнему верили в «доброе английское сердце» и надеялись на продолжение сотрудничества с Британией. Даже, если ради этого сотрудничества им придется пригрозить «отщепенцам» — «поршим» гражданской войной.
Лехи тем временем ни на секунду не прерывала деятельности. Похож на легенду рассказ о гибели Йосефа Розенбойма («Барух»). Он был ранен на складе оружия Лехи в Хайфе. Один из товарищей остался около него, а другой пошел вызвать сотрудничавшего с Лехи врача. Но вдруг на складе появляются два полицейских — офицер-англичанин и сержант-еврей. Оставшийся с Барухом товарищ выпрыгивает в окно и скрывается. Полицейские собираются пуститься за ним в погоню, но в это время тяжелораненый Барух вынимает гранату и кричит сержанту-еврею, чтобы тот остановился. Собрав последние силы Барух бросает гранату. Офицер-англичанин ранен, а еврей-сержант, не принявший во внимание предупреждение Баруха, убит.
Через пять дней после гибели Баруха полиции удалось, с помощью доноса, найти место, где скрывались два его товарища, Менахем Лунц и Шабтай Друкер. Это был дом в Явнеэле, в Нижней Галилее. Англичане окружают его и открывают огонь. Члены Лехи отвечают огнем, пока не кончаются патроны. Последние два патрона они оставили для себя…
Три дня спустя люди Лехи подложили взрывчатку около полицейского участка в Тель-Авиве. Три полицейских — два англичанина и еврей — были ранены. На следующий день начальник всей тель- авивской полиции, майор Форд, чудом избежал смерти от рук покушавшихся на него бойцов Лехи.
Спустя месяц, в мае 1944 года, Эцель возобновил после короткого перерыва свою деятельность и нанес тяжелый удар по престижу британских властей — была захвачена центральная радиовещательная станция в Рамалле.
Латинская поговорка гласит, что когда говорят пушки, музы молчат. Но деятельность Лехи опровергла эту поговорку. Взрывы бомб не заглушали «муз». Месяцы май — июль 1944 года были периодом судебных процессов над членами Лехи. Обвиняемые предстали перед военным трибуналом в Иерусалиме.
Вы отправились в бой в одиночку. Внезапно набросились на вас многочисленные орды врагов — но вы были готовы принять бой и принести себя в жертву.
Вы сражались почти безоружные — с одной гранатой в руках. До последнего дыхания отстреливались вы, и ни одного слова жалобы или сожаления не вырвалось из ваших уст. В этом бою вы напомнили всему миру:
И в этой священной войне не считаются с превосходящими силами противника. Потому что единственный выбор в этой войне:
Потому что лучше умереть, чем жить в рабстве на своей Родине.
Вы возродили традицию героизма еврейского народа. Вы уподобились древним героям Иерусалима и Галилеи, которые не знали, что значит сдаваться врагу. И у вас и у них была одна мечта — свободная отчизна. И их и вас угнетал позор рабства. И так же, как они, вы исполнили заповедь священной войны — своей кровью пропитали родную землю.
Вы не подняли рук. Вы не выбросили белый флаг. Ваши руки сжимали оружие. Непоколебимо стояли вы, пока ваше окровавленное тело не превратилось в красный факел, освещающий: войну до победного конца, до тех пор, пока народ наш не станет свободным на родной земле.
29 мая 1944 года судьи, изумленные как и весь ишув, выслушали заявление Цви Тавори, борца за свободу Израиля, обвиненного в незаконном ношении оружия. Он сказал: «В обвинительном заключении
