европейских городов заключено в гетто. Каждый еврей обязан носить на одежде особый отличительный знак — желтую звезду… Моральный и образовательный уровень молодого поколения несомненно резко упадет, если такие условия жизни просуществуют пусть даже всего несколько лет.»
Во всем этом описании чувствуется, конечно, глубокая озабоченность судьбой преследуемых евреев, но нет в нем, однако, никаких признаков того, что автор этих строк ощущает приближение катастрофы.
Яир был одним из тех немногих в среде ишува, кто каждой частицей своей души ощущал надвигающуюся страшную трагедию.
Приведем отрывок из книги одного из сподвижников Яира, Арье Коцера, «В крови займется заря», из которого видно, какими внутренними ощущениями руководствовался Яир, делая свои политические выводы: «…Я требовал заключить договор, подобный тому, который он (Жаботинский) заключил в свое время со Славинским (министр в правительстве Петлюры). Соглашение с Германией! Это ужасно, но тем не менее такова действительность.
Соглашение с Германией! Я не осмеливаюсь прямо об этом говорить, и в беседах с людьми я только делаю намеки. И даже не на Германию я намекаю, а на ее более безобидного союзника — Италию. Но и это застревает у них словно кость в горле. Мне совершенно ясно: европейское еврейство будет уничтожено, если мы не придем к соглашению с Германией. И следует раз и навсегда уяснить для. себя — кто наш враг? Или кто наши враги? Какую пользу мы можем извлечь для себя из войны, и против кого из наших врагов нам воевать, чтобы добиться независимости для нашей страны и спасти наш народ, все те миллионы евреев, находящиеся сейчас в Европе? Для Меня очевидно, что наш враг — это Британия. Британия могла спасти миллионы наших братьев! Но также очевидно, что она их не спасет! Напротив, она заинтересована в их уничтожении. Оно нужно ей для того, чтобы установить власть арабов в стране, которая будет послушным орудием в ее руках. Польза от нашей помощи союзным державам невелика. А для нас же она попросту равна нулю. Поэтому остается только одно: соглашение с немцами о спасении европейского еврейства. Немцы могут „очистить“ Европу от евреев, переправив их сюда, в Эрец-Исраэль. И Германия может согласиться на такой вариант, если мы станем воевать против англичан»
ГЛАВА 3. «БЕЗУМЬЕМ ОДНИМ ОДЕРЖИМЫ…»
Поражения, преследовавшие организацию, достигли своей кульминационной точки с убийством Яира. Но и после его смерти группу Яира продолжали сотрясать тяжелые удары, которые грозили уничтожить ее окончательно.
Немногие из оставшихся в живых членов Лехи решили отомстить за кровь своего командира. Предполагалось подложить мину на дороге в Сарону (ныне Гакирья в Тель-Авиве), по которой каждое утро проезжал офицер английской полиции Мортон, убийца Яира. Но одной мести было недостаточно. Одновременно вырабатывались планы операции, которая должна была носить ярковыраженный политический характер и потрясти самые основы британского режима в стране. Операция должна была произвести сильное впечатление во всем мире. План был таков. Подложить мину в иерусалимском гараже, услугами которого пользовался начальник всей полиции в Палестине, Сандерс. Погибшему Сандерсу устроят похороны, на которых, вне сомнения, будут представлены высокопоставленные чиновники британской администрации. Бойцы Лехи должны были атаковать похоронную процессию и закидать ее гранатами, таким образом вся верхушка палестинской администрации была бы уничтожена. Была учтена возможность провала или же того, что не все участники процессии будут уничтожены — в этом случае процессию будет ожидать по дороге на англиканское кладбище дюжина мин, которые должны были взорваться в нужный момент.
Но оба плана не осуществились. На счастье Мортона, его машина ехала чуть ближе к центру дороги, чем обычно, и от взрыва мины она, правда, перевернулась, однако сам Мортон остался цел.
А в иерусалимский гараж в назначенное время вошел не сам Сандерс, как обычно, а его слуга-араб. Разорванному на части арабу не устраивали, разумеется, многолюдной похоронной процессии. Но англичанам было ясно, что группа Яира не уничтожена, и они с еще большей энергией и жестокостью продолжали охоту за подпольщиками.
Спустя пять-шесть недель после убийства Яира снова прокатилась волна арестов. На этот раз немалую роль сыграла в этих арестах Гагана. В концентрационный лагерь в Мезре был доставлен член Лехи Эфраим Зетлер, рассказавший, что люди Гаганы схватили его и подвергли тяжелым пыткам в течении трех дней. Его пытали по известному, широко применявшемуся в средние века инквизицией способу, когда пытаемого подвешивают за связанные за спиной руки. После такого подвешивания, продолжавшегося около часа, Зетлера опускали, подвергали допросу и подвешивали снова. По истечении трех дней его усадили в грузовик и затем выбросили на обочине дороги. Всего через несколько минут — Зетлер не успел еще придти в себя и вынуть кляп, которым ему заткнули рот — около него остановилась машина, и из нее выскочили агенты английской охранки. Понятно, что они оказались там не случайно.
В лагерь в Мезре продолжали доставлять членов Лехи, схваченных людьми Гаганы и подвергшихся пыткам. Доставляли сюда и тех, кого англичане поймали и пытали сами — без «посредников». Бойцы Лехи арестовывались по всей стране. Но когда фактический руководитель организации, Цельник, сдался в руки полиции, не будучи в силах вынести громадное напряжение и подстерегавшую его на каждом шагу опасность, — это было самым тяжелым ударом по Лехи в тот период, как с организационной, так и с моральной точки зрения.
Большая часть членов Лехи была заключена в лагере в Мезре и в тюрьмах Ако и Иерусалима. Положение было крайне тяжелым. Многие были сломлены, многих охватило отчаяние. Да и та горсть, которая осталась верной движению, не оправилась еще в достаточной мере после убийства Яира, чтобы трезво взвесить ситуацию и принять соответствующие решения.
Ретроспективно глядя сегодня на ту горстку людей, — осколки «группы Штерна», — которые, без преувеличения можно сказать, лавировали по краю пропасти, окруженные со всех сторон ненавистью, — глядя сегодня на тех молодых и безоружных людей, которые в любой момент могли быть убиты, арестованы, подвергнуты пыткам, всплывает в памяти стихотворение Яира «Отряды безумцев», начинающееся словами: «Безумьем одним одержимы, Борцы за свободу отчизны…»
Потому что только люди, одержимые до безумия идеалом свободы, могли сохранить подполье в тех невыносимых условиях и не отчаяться.
Более того, трагичность положения лишь усилила их энергию, упрямство и пыл. Они, как один человек, поклялись бороться во что бы то ни стало — несмотря на то, что смерть поджидала на каждом шагу, несмотря на то, что в руках нет оружия…
И все же Лехи продолжала действовать, напоминать о себе, — подполье еще не было уничтожено до конца.
Сегодня ни для кого не является более секретом содержание бесед трех великих «сионистов»: Рузвельта, Сталина и Черчилля. Не секрет также и то, что их ответом на уничтожение евреев в Европе было глубокое молчание. Сегодня мы знаем, что Рузвельт, этот «большой друг еврейского народа» обдумывал, всерьез или «в шутку», чем подкупить Ибн-Сауда: может быть шестью миллионами евреев Америки?.. Но большинство тогдашнего ишува верило этим трем «праведникам» и готово было принести жертвы на алтарь борющегося «демократического мира». Члены Лехи были среди тех немногих, в чьих сердцах продолжала жить глубокая озабоченность судьбой евреев в Европе, да и судьбой самого ишува — ведь немецкие войска стояли на подступах к Александрии!
Именно в это время, в том ужасном 1942 году, организуется ячейка Лехи в Египте. Некоторые из бойцов Лехи, потерявшие связь с подпольем после ареста своих командиров, пошли добровольцами в британскую армию, чтобы таким образом замаскироваться и в то же время попытаться извлечь пользу для организации именно на службе в рядах армии, против мобилизации в которую люди Яира вели столь активную пропаганду. Среди членов египетской ячейки был Йосеф Ситнер-Галили, впоследствии сыгравший видную роль в организации покушения на лорда Мойна.
