– Клянусь нигде, никому не передавать твоих слов!
– Тафгач, мы идем к гибели. Враги кругом, враги в самом государстве.
Подданные твоего отца мусульмане ненавидят нас, кара-киданей, за то, что вы поклоняетесь Будде, нас – за то, что мы верим в Христа. А твой отец праздно проводит время…
– Об этом говорят и другие. Но что сделаешь, если он такой?
– Должны что-то сделать! – жестко сказал Кучулук. – Если этого не сделаем мы, сделают другие.
– Кто это может сделать? Кто? – Глаза Тафгач-хатун сердито блеснули.
– Мало ли кто… Ты сама говорила, что твои предки всех приближенных держали в руках тем, что никому не давали больше ста человек. А сейчас всем народом правят Танигу и Махмуд-бай. Они могут сделать с твоим отцом все, что захотят. И тогда несдобровать ни тебе, ни мне. Но если отец и сохранит власть, властвовать ему будет не над кем. Одни предадутся Чингисхану, другие – хорезмшаху Мухаммеду.
Кучулук говорил быстрым, отрывистым шепотом. Высокий лоб его стал бледен, на нем выступили капли пота. А Тафгач-хатун, зябко поеживаясь, набросила на свои плечи шелковое одеяло.
– Что же хочешь? – спросила она.
– Отстранить твоего отца от власти.
– Как ты это сделаешь? Или ты хочешь умертвить отца? Нет!
– Клянусь тебе, не буду я его убивать! – Кучулук схватил ее руки, больно сжал. – Ты должна помочь мне. Или ты поможешь, или мы погибнем.
Все!
Она долго молчала. Плечи ее вздрагивали.
– Ты мой господин, и я буду с тобой.
– Я всегда верил в твой ум. Спасибо! – Он крепко обнял жену.
Кучулуку пришлось недолго ждать удобного случая. Как он и предполагал, султан Осман изгнал из Самарканда наместника гурхана, отказался платить дань. Чжулуху наконец зашевелился. Потрясал пухлыми кулаками.
– Я этого султана, этого неразумного мальчишку, в яму посажу! Я его заставлю чистить конюшни! Я сам пойду на него.
Кучулук осторожно возразил:
– Зачем тебе, великий гурхан, идти самому? Люди скажут, что султан до того усилился, что войной на него идет сам гурхан. Пошли Танигу… Но войска дай побольше.
– Ты верно говоришь, сын мой. Мне ли меряться силами с моим подданным. Пусть идет Танигу.
Опасный для Кучулука Танигу и главные силы гурхана ушли под Самарканд. Кучулук пробовал выманить гурхана на охоту, но он, словно что-то почуяв, сидел в своем дворце под надежной охраной. Тогда Кучулук решил захватить казну гурхана. Сокровищница находилась в городе Узгенде.
Собравшись вроде бы на охоту, Кучулук взял всех своих найманов, Тафгач-хатун и устремился к Узгенду.
В город приехали вечером. Переправились вброд через реку, протекавшую возле высоких крепостных стен. Увидев воинов, стражи захлопнули крепостные ворота. Кучулук начал колотить в полотно древком копья. Из бойницы надвратной башни высунулся бородатый воин в железном шлеме.
– Кто такие и что вам нужно?
– Ты что, ослеп?! – закричал Кучулук. – Не видишь, кто перед тобой?
– Я тебя не знаю.
– Еще узнаешь! Зови правителя города.
Голова воина исчезла. Прошло немало времени, прежде чем на крепостную стену поднялся наместник гурхана Куман-тегин. Он узнал Кучулука.
– А, это ты, хан… Зачем привел сюда своих воинов?
– Великий гурхан повелел усилить охрану города.
– Но меня он об этом не уведомил. Я не открою ворота.
К стене подскакала Тафгач-хатун.
– Куман-тегин, ты не веришь зятю великого гурхана, но не можешь оскорбить недоверием меня.
Ворота крепости распахнулись. Куман-тегин с поклоном пригласил Кучулука и Тафгач-хатун во дворец, слуги принесли угощение, горячий чай.
– Пить чай, вино, угощаться будем потом, – сказал Кучулук. – А сейчас проведи-ка нас в сокровищницу гурхана.
Куман-тегин поперхнулся чаем.
– Что за шутки? В сокровищницу кроме меня может войти только сам гурхан.
– Времена меняются, Куман-тегин! Пойдем. Не заставляй упрашивать.
– Да ты что! Эй, стража!
В покой вбежал молодой, безбородый воин с копьем и круглым щитом.
