'Весна 1915 года останется у меня навсегда в памяти. Великая трагедия русской армии – отступление из Галиции. Ни патронов, ни снарядов. Изо дня в день кровавые бои, изо дня в день тяжкие переходы, бесконечная усталость – физическая и моральная; то робкие надежды, то беспросветная жуть… Помню сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жестокого боя 4-й стрелковой дивизии… Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их. Мы почти не отвечали – нечем. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой – штыками или стрельбой в упор; лилась кровь, ряды редели, росли могильные холмы… Два полка почти уничтожены – одним огнём…
Господа французы и англичане! Вы, достигшие невероятных высот техники, вам небезынтересно будет услышать такой нелепый факт из русской действительности. Когда после трёхдневного молчания нашей единственной шестидюймовой батареи ей подвезли пятьдесят снарядов, об этом сообщено было по телефону немедленно всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с радостью и облегчением…'
Неужели вы думаете, читатель, что в мозгах солдата, который видел всё это и понимал, кто виноват в том, что немец сносит огнём целые полки, неужели вы не понимаете, что в душе такого солдата не вскипала ненависть к верхушке России, к дому Романовых, к бандам армейских поставщиков? Естественно, так оно и происходило.
Но как возник снарядный голод? Почему царская Россия не запасла достаточно боеприпасов?
'С первых же недель войны обнаружилось, что наша артиллерия не снабжена достаточным числом снарядов. Причина этого вскоре стала известна – заседания Артиллерийского комитета происходили под председательством 'премудрого' Н.А. Забудского, по великой мудрости которого мы не имели в японскую войну бризантного снаряда, а только шрапнель, так что стоило японцам засесть в какую-нибудь глинобитную фанзу, и они были так же хорошо укрыты, как в железобетонном каземате. В одном из таких заседаний в 1912-м или в начале 1913 года решался вопрос о числе зарядов на полевое орудие.
Забудский 'доказывал', что надо иметь 3000 патронов на ружьё и по 500 зарядов на полевое орудие (немецкий запас летом 1914 г. – 1500 на полевую пушку, в 1915-м немцы в артподготовках выпускали по 700 снарядов на полевую пушку в день. – Прим. ред.).
На заседании присутствовал генерал Радко-Дмитриев, только что перешедший на русскую службу из болгарской, где он победоносно командовал армией (две Балканские войны произошли накануне Первой мировой, в 1912-1913 годах. – Прим. ред.). На основании собственного опыта он сказал, что бой надо главным образом вести и кончать артиллерией и надо иметь 3000 снарядов на орудие, тогда достаточно иметь и 500 патронов на ружьё.
Наши члены Артиллерийского комитета решили: стоит ли придавать значение практическому опыту какого-то 'братушки', когда тут 'математический' вывод самого Н.А. Забудского. Решили по Забудскому – результаты не заставили себя ждать. Впоследствии вину свалили на военного министра, свободного от всякой науки, кроме щедринской 'о подмывании лошадиных хвостов', генерала от кавалерии Сухомлинова. Он утвердил решение Артиллерийского комитета, доложенное ему генералом Кузьминым-Караваевым, сменившим Сергея Михайловича на посту главного инспектора артиллерии…' (А.Н. Крылов, 'Мои воспоминания'. Ленинград 'Судостроение', 1979 г. С. 210).
У В.Г. Фёдорова ('В поисках оружия') – несколько иное объяснение. Военное министерство России, принимая в расчёт опыт войны с Японией (расход – 720 снарядов на пушку), посчитало, что запаса в 1000 выстрелов на орудие как-нибудь хватит. И вроде французы заготавливают по 1300 снарядов на орудие, немцы – по 1200. Так и заложили запас: по тысяче на орудие – всего 6,5 миллиона снарядов. Но в ходе боёв уже в августе 1914-го выяснилось, что только артиллерия в силах давить пулемёты противника и его батареи (самолётов и танков ещё нет). Нет пушек – и атакующие русские войска просто выкашиваются пулемётами врага, огнём его орудий. Но снарядов уже не хватает. Осенью 1914-го русское командование устанавливает норму: поставку трёхсот снарядов на пушку в месяц, потом удваивает эту цифру. А снарядов не хватает. Всё-таки прав оказался генерал-болгарин-то! У него ведь опыт уже был, причём поновее, чем война с японцами. С проблемой нехватки артиллерийских боеприпасов столкнулись и немцы, и англичане, и французы. Но их промышленность быстро нарастила выпуск снарядов, а вот царская индустрия оказалась куда слабее…
Таким образом, в 1915 году на несколько сотен выстрелов, что немцы делали на одну свою пушку, русские могли ответить максимум десятью снарядами на один ствол. И какое счастье, что тогда у Германии ещё не было моторизованных и танковых дивизий – иначе бы они врывались в пробитые артиллерией бреши и брали бы в 'котлы' сотни тысяч русских сразу.
Вообще все воюющие страны, кроме России, в 1915 году наладили массовое производство пушечных боеприпасов и не знали с ними проблем. А Россия, ведомая низшей расой воров и сволочей, выпустив за первые пять месяцев войны семь миллионов снарядов, смогла произвести всего-навсего 656 тысяч.
Таким образом, читатель, мы столкнулись с вопиющей некомпетентностью тогдашней военно- чиновничьей верхушки России. С поистине управленческим дефолтом. Но стоит ли этому удивляться? Ведь если государство коррумпировано, если власть принадлежит низшей расе клептократов, то и в высшие управленцы начинают отбирать всякую сволочь. Сволочь, единственные таланты которой – воровать и угождать высшему начальству. Сволочь, агрессивно некомпетентную, презирающую людей с реальным опытом ведения дела.
Артиллерийскими делами накануне войны заправлял великий князь Сергей Михайлович, один из дома Романовых – гнусной клептократической мафий. Он распределял заказы по пушечному ведомству. И вместо того, чтобы обеспечить стране нужный запас снарядов, этот представитель низшей расы занимался пустыми прожектами, выказывал вопиющую некомпетентность и трахал балерину Кшесинскую. Каковая активно участвовала в распределении артиллерийских оборонных заказов.
Чего же удивляться тому, что с таким эффективным менеджментом мы влетели и в снарядный голод, и в менее поминаемый голод винтовочный? Как вы помните, читатель, засилье клептократии в стране всегда сопровождается управленческим идиотизмом.
Монополистические негодяи.
В отчаянной попытке решить проблему с артбоеприпасами тогдашнее правительство России обратилось за помощью к отечественному бизнесу, к русским заводчикам и фабрикантам. А надо сказать, что русские капиталисты к тому времени были объединены в крупные монополии-синдикаты, которые переделили рынок и держали на нём высокие монопольные цены. Работали синдикаты 'Продуголь', 'Продамет', 'Продвагон', Цементный синдикат, 'Гвоздь', 'Продаруд', Союз паровозостроительных заводов, 'Медь', 'Трубопродажа', Зеркальный синдикат, Русское общество спичечной торговли – всего более полутора сотен монополий. Была монополия у сахарозаводчиков, появился даже синдикат, что объединил поставщиков шерстяных вещей для русской армии. А ещё был картель по поставкам армии амуниции из прорезиненной ткани. Десятую часть прибыли его участники скидывали в своеобразный 'общак', откуда платились компенсации тем, кто не смог получить заказов от государства.
Словом, картина маслом. В то время как американцы принимали антитрестовские (антимонопольные) законы, стремясь не допустить монопольного застоя в экономике, царская Россия, наоборот, синдикаты укрепляла.
Монополии царской России откровенно мародёрствовали: держали высокие цены, дружно откачивая большие деньги из карманов покупателей и государственного бюджета. Если кто-то из их членов снижал цены, его сурово наказывали. Скажем, в Цементном синдикате за попытку снизить установленные цены виновника штрафовали на 50 тысяч рублей. Естественно, имея такие мародёрские сверхприбыли, бизнесмены царской России щедро давали взятки чиновникам. И всех 'наверху' система устраивала. Проигрывал только народ, но кого интересовали нужды 'этого быдла'?
И вот с такой системой бизнеса Россия втравилась в мировую войну. Зазвучали торжественные
