С.Берия.) Вместе со станциями Б-200 размещались пусковые установки зенитных УРов (управляемых ракет) В-300 разработки знаменитого авиаконструктора Семена Лавочкина. А вернее, их конструктором был лавочкинский заместитель Петр Грушин. Который впоследствии станет создателем самых знаменитых наших зенитных ракет.
Сергей Берия и Павел Куксенко сосредоточились целиком на конструкторских делах, перепоручив заботы административные энергичнейшему человеку генерал-майору Амо Еляну, выдающемуся организатору артиллерийского производства в Отечественную, одному из добывателей американских промышленных секретов в 30-е годы и участнику русского атомного проекта.
Тогда же в КБ-1 работал и будущий «отец» русской противоракетной обороны Григорий Кисунько. Тогда его отделу поручили делать антенно-волноводы и приемо-передатчики для радаров Б-200, способных следить сразу за несколькими целями и пущенными в них ракетами. Они же работали приемо-ответчиками для УРов Лавочкина. А все сооружения «Беркута» проектировал московский филиал «Ленгипростроя», разместившийся в гостинице «Пекин».
«Станции Б-200 проектировались как капитальные стационарные объекты с размещением их аппаратуры в бетонированных казематах, обвалованных землей и замаскированных травяным покрытием под живописные лесные холмики, вспоминает конструктор. – Разворачивалось строительство всех 56 зенитно- ракетных комплексов и соединяющих их двух кольцевых бетонных дорог вокруг Москвы…» Бетонные бункеры рассчитывались на прямое попадание тысячекилограммовой фугасной бомбы. В подмосковном Кратове появился радиолокационный полигон, и над ним рассекали воздух большие Ту-4 (почти точные копии американских «летающих крепостей» Б-29) и реактивные бомбардировщики Ил-28. В их холодных бомбоотсеках русские инженеры, скорчившись, колдовали с радиоаппаратурой.
Главными противниками «Беркута» становились тяжелые бомбардировщики, главные носители атомного оружия в ту еще доракетную эру. Именно они могли прорваться к Москве и сбросить на нее страшные бомбы. Тогда метание атомных боеприпасов производилось с большой высоты, и бомбы опускались на парашютах – чтобы дать уйти бомбардировщикам и чтобы взрыв произошел на строго определенной высоте. Точно так же спускались на парашюте бомбы «малыш» и «толстяк», брошенные на Хиросиму с Нагасаки. Поэтому надо было научиться поражать не только самолеты, но и качающиеся под тканевыми куполами бомбы.
В октябре 1952 года, еще при жизни Сталина, состоялся запуск Б-200 по условной цели. А в апреле 1953, когда Верховного уже похоронили, состоялись первые реальные стрельбы по парашютной мишени и самолету. Над Капустиным Яром были уничтожены и условная бомба, и четырехмоторный Ту-4, шедший на автопилоте. Теперь у нас было оружие для защиты Москвы от налетов «атомоносцев». Но расчетам, «Беркут» должен был отражать массированный налет, обладая способностью бить сразу по двадцати целям на высотах от трех до двадцати верст.
Империя тогда яростно набирает ход, вырываясь на острие научно-технического прогресса. Наступает сталинский ренессанс. В 1952 переведенный в Военно-инженерную академию из действующей армии Анатолий Ляпунов организует отдел по изучению компьютеров. Он станет основателем имперской кибернетики, так необходимой и для управления зенитными боями. Уже через три года академия начнет подготовку первых русских специалистов по вычислительным машинам. В 1955 заработает первый наш компьютер «Стрела». В 1953 рождается институт «Пульсар» – центр производства русской полупроводниковой техники. С 1951 в КВ-1 Серго Берия начались работы над ракетами «воздух-воздух» для истребителей. Потом она будет работать в наших боевых и космических системах. Тогда в стране, словно грибы после дождя, возникают средоточия высокотехнологических производств.
Время поджимало, Запад наглел все больше. Уже в 1952 году шли настоящие воздушные бои на границах. Русские истребители тогда сбили три вражеских самолета и подбили еще трех, потеряв один самолет и одного товарища. Боевые самолеты США появлялись у Ленинграда и Киева, над Минском и даже над Подмосковьем. С августа 1951 по май 1954 транспортные самолеты США несколько раз вторгались в наше пространство, сбросив около двух десятков агентов-парашютистов в Молдавии, на Украине, в Белоруссии, над Прибалтикой и Северным Кавказом. Их скоростные машины совершали неглубокие приграничные рейды, сбрасывая контейнеры с деньгами и оружием для еще воевавших в чащах банд западноукраинских бандеровцев и литовских «лесных братьев».
9 мая 1954 года наш пилот атаковал разведчик РБ-47 из девятнадцатой разведывательной эскадрильи США, пытавшийся пролететь к Архангельску. После короткой ожесточенной перестрелки шпион сумел уйти и улететь на английскую базу в Мэнстоне. Потом «47-е» будут стартовать с другого британского аэродрома – в Скалторпе. В 1956 целых девять «стратоджетов» 26-го стратегического разведывательного авиакрыла США вторглись в наши рубежи на Севере, а еще четыре самолета в это время засекали и наносили на карты установки нашей ПВО.
Игорь Сеидов и Александр Котлобовский, рассказавшие об этих эпизодах в прекрасной работе 'Горячее небо «холодной войны», поведали нам еще о том, как в 1950-е американские Б-25 «Либерейтор», напичканные аппаратурой постановки радиопомех, летали из прозападного тогда Ирана к каспийским островам у Баку, сбивая нормальную работу станции центральной наводки русской зенитной артиллерии. Тогда мы обрушили мощные импульсы электромагнитных волн на одну из иранских баз, срывая взлеты и посадки неприятельской авиации. Подействовало – рейды самолетов-генераторов помех прекратились.
С 1954 года началась американская операция «Моби Дик» – запуск на нашу территорию автоматических воздушных шаров-зондов. Их делали высотными (до 30 км), абсолютно недосягаемыми для зенитной артиллерии и истребителей. Их оболочки были разделены на несколько отсеков, так что подчас даже пушечная очередь из взмывшего на «динамической горке» истребителя не могла сразу покончить с ними. Их запускали с площадок в Норвегии и Германии, в Италии, Турции и Франции.
Конечно, шары плавали в атмосфере по воле воздушных течений. Но, зная их обычное направление на разных высотах, враг мог примерно задать направление их полета. И это -было отнюдь не безобидной шалостью. Ведь кроме контейнеров с разведаппаратурой эти стратосферные «парусники» могли нести и отцепляющиеся по радиокоманде бактериологические бомбы. Занося на нашу территорию страшные болезни. Ведь подобные опыты в 1943-1944 годах проводила команда генерала Кусабы в Японии, пытаясь организовать запуск аэростатов с часовыми механизмами на США. Американская аэростатная техника была куда совершеннее той, японской. Кстати, в 1970-х шары с «бомбами» запускали на нас китайцы, начиняя их насекомыми-разносчиками эпидемий. Правда, им противостояла не нищая ельцинская Россияния, страна- попрошайка кредитов с разваленными ПВО и медицинской службой, а мощная Империя…
Только не думайте, что противовоздушная защита Запада тогда была лучше нашей. Как сообщает в своих мемуарах наш выдающийся разведчик Павел Судоплатов, нам в 1953 году удалось раздобыть радиоответчик «свой-чужой» для самолетов НАТО через завербованного голландца-офицера ВВС. В конце мая наш бомбардировщик с таким устройством взлетел из-под Мурманска и свободно пролетел над английскими базами на расстоянии бомбового удара. Но мы тогда не собирались нападать на Запад. А вот он – наоборот.
Эти годы мы еще долго будем вспоминать как славную эпоху. В 1959 британский бульдог Черчилль, произнося речь памяти Сталина, назовет его величайшим деятелем, который принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Еще продолжался фантастический рывок Империи вперед. Страна, раскинувшаяся на 22,4 миллиона квадратных километров (против 17,07 млн. у ельцинской «Эрефии») была населена людьми со средней продолжительностью жизни в 63 года (против 58-ми при Ельцине). Вместо нынешнего золотого запаса в триста тонн в сокровищницах Сталинской державы лежало ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ тонн золота, а вместо горбо-ельцинского внешнего долга в 150 миллиардов долларов страна была почти совершенно свободна от займов. Инженер ценился и зарабатывал вдвое больше рабочего. Цены снижались. Американский СМИ-магнат Херст, посетив тогда нашу страну, дома горестно тряс своей еврейской башкой и требовал введения плановой системы и в США. Герберт Гаррис в журнале «Нейшнл Бизнес» доказывал: русские развиваются с небывалой динамикой, в 2-3 раза обставляя США по темпам экономического роста.
Мы с отцом сидим на тесной московской кухне. Глядя на его седую голову, я почему-то вспоминаю, что он у меня – ровесник битлов. Да, быстро бежит время.
Батя, плавая в клубах табачного дыма, вспоминает:
– Когда мне было пять лет, я лазил среди руин. Одесса еще несла на себе знаки немецко-румынской
