нужный момент можно столкнуть на ту или иную траекторию даже слабым толчком. Одним из самых последних достижений синергетики стала теория самоподдерживающейся критичности и ее применение к моделированию процессов жесткой турбулентности. Так называются режимы, когда встречаются внешний и внутренний процессы, вступают друг с другом в резонанс, и система разрушается. Сначала разрушаются пропорции. Потом – рвутся связи. Напоследок рассыпаются элементы системы, и наступает хаос.
Отличная иллюстрация этого принципа – известная еще по школьному курсу физики история с мостом и ротой солдат. Всякий, даже самый массивный мост, едва заметно колеблется. В старину был случай: рота солдат решила пройти строевым шагом через каменный мост. Мерные удары слабых человеческих ног вошли в резонанс с едва заметными колебаниями массивного пролета, раскачивая конструкцию с каждым шагом – и мост рухнул, будто его взорвали приличным зарядом пороха. Два фактора, внешний и внутренний, наложились друг на друга. И вот уже двести лет армейские части через мосты ходят не в ногу.
Время с 1987 года – это период в экономической истории нашей страны, который можно описать, используя образы и генома самоубийства, и алгоритма самоподдерживающихся разрушений. Попробуем внятно, простым русским языком изложить то, как из-за резонансных воздействий рухнула наша великая страна. Ведь если отбросить весь «белый шум» тысяч путаных газетных статей и тонны лжи, то процесс, в общем-то, элементарен.
Три акта русской трагедии
Итак, год 1986-й. Позднесоветская «элита» не готова к новому прорыву и не хочет его. В свою очередь, некогда великий советский народ, превратившийся незаметно из нации победителей в стадо обывателей, принял нормы потребительского общества, причем в намного более грубой, неприкрытой и бесстыдной форме, нежели на Западе. Эта гибельная комбинация устремлений «верхов» и вожделений «низов» породила внутреннюю волну опасных колебаний. В ее основе лежала банальная, скользкая и малодушная страсть приобретательства. «Элита» искала самый легкий способ перевода народного в личное, и быстро его нашла. А народ стремился к «халяве» и росту уровня жизни без трудовых усилий, причем к росту быстрому и немедленному.
Для этого сгодились кооперативы, массой возникавшие в стране. Как вы помните, вместо производительных кооперативов, суливших экономический подъем и формирование массовой армии настоящих предпринимателей, стали плодиться хищные торгово-закупочные структуры, которые перекачивали ресурсы из реального сектора в сферу безудержного потребления, «воровского рынка». Вся деятельность таких «кооператоров» сводилась к тому, что ресурсы с госпредприятий брались по низким государственным ценам, за копейки, и продавались на свободном рынке уже за рубли или гнались на экспорт за доллары. Но если есть присвоенный ресурс, нужен был механизм его перераспределения. И потому тут же появились биржи. По мысли их создателей, они должны были дополнить плановую экономику. На самом же деле они служили лишь для того, чтобы мелкие ручейки «хапизма» и воровства слить в полноводную реку. То, что удалось урвать от государства, концентрировалось на биржах. Настала эпоха трескучей, но недолговечной славы Борового, Московской товарной биржи и «Алисы» Германа Стерлигова. Биржи вскакивали на теле страны быстро и часто, как тифозная сыпь.
Тут же возникла новая проблема. В стране тогда было мало денег. А те, у кого деньги были, отнюдь не собирались покупать ресурсы по биржевым ценам. Они вообще ничего не хотели создавать или производить. Не хотели ничего покупать на биржах и заводы. Ну зачем им, скажем, биржевая нефть, если они получают ее очень дешево от государства? Выход у зарождающегося класса мародеров-«трофейщиков» был только один: продать присвоенное за рубеж, где денег много. Но мешала монополия государства на внешнюю торговлю. Позднесоветская «элита», войдя во вкус «Большого хапка», эту монополию сломала, и кооперативы принялись торговать с Западом.
Разрушение монополии государства произошло не в итоге какого-то заговора или операции Центрального разведуправления США – оно стало логическим завершением естественного процесса, который был запущен «Большой сделкой», алчностью и «трофеизмом» коммунистической верхушки СССР. Предательством «элиты», если называть вещи своими именами. Уже в 1990-м году процесс шел на всех парах.
Три элемента «Горбачев-капитализьма» (кооперативы-«трофейщики», биржевая лихорадка и слом внешнеторговой монополии государства) нарушили внешние пропорции нашей экономики. Почему?
Потому что она стала напоминать человека, в пищевод которого вставили трубку для отвода питательной массы куда-то в сторону. Пусть и не слишком хорошо и точно, но поздний Советский Союз базировал свою экономику на межотраслевых балансах и пропорциях. В Госплане СССР считали, какая доля должна быть у тяжелой индустрии, у легкой и пищевой, сколько надо добыть сырья, чтобы обеспечить отрасли, сколько закупить за рубежом. Но когда ресурсы стали тратиться вне пропорций, уходя куда-то вовне, начался хаос. Баланс стал невозможен, образовалась дыра, сквозь которую улетали и сырье, и товары, и деньги, за них полученные.
То есть, сама правящая верхушка стала опасно раскачивать страну изнутри. Умным американцам, которые вели целенаправленную борьбу с русскими, оставалось лишь наложить на эту мощную внутреннюю волну слабые волны внешних воздействий. Они радостно потерли руки и сказали: «Вот и пришел наш час!». Теперь мы, в обмен на ценнейшие русские ресурсы, сбагрим вам, дуракам, те западные товары, которые в СССР считаются великим дефицитом. Это и будет нашей внешней волной, которая в итоге сформирует крайне искаженный курс доллара по отношению к рублю. За каждый доллар вы отдадите пачку своих рублей.
И начался невероятно выгодный для американцев обмен по формуле «золото – на стеклянные бусы». Из России задешево плыл поистине бесценный ресурс, который оглупевшие русские отдавали за то, что за границей стоило совсем недорого. За эту дребедень, за устаревшие компьютеры, бросовый ширпотреб и некачественные пищевые продукты из страны вывозили целые составы титана, древесины, редкоземельных и цветных металлов, продукции химической промышленности и, само собой, нефти.
Все это вызвало рост цен в нашей стране и развал финансовой системы. Рубли печатались безудержно, магазины опустели. Две волны наложились друг на друга: внутренняя (разгул «трофеизма», разворовывания страны) и внешняя (неимоверный перекос в сторону доллара). Прошла первая стадия режима самоподдерживающейся критичности, когда летят к черту пропорции. Начался катастрофический дисбаланс – ведь нарушилась пропорция сравнительной доходности торговли и производства. Торговать стало неизмеримо выгоднее, чем что-то производить. Уход ресурсов за границу вызывал рост цен в стране и увеличивал издержки производства. С другой стороны, для доморощенных бизнесменов бартерная торговля стала сверхприбыльным занятием. Ведь можно было отправлять «за бугор» сырье, которое дома обходилось буквально в копейки, из-за кордона – завозить и очень дорого сбывать в России дефицитные товары, делая сотни и тысячи процентов «навара». А если производить стало невыгодно, то экономика ушла из реального сектора в «добывание трофеев».
Стало неинтересно производить что-либо для нищих соотечественников. В первую очередь при Горбачеве стали сворачивать выпуск дешевых товаров и товаров повседневного спроса. В стране начался товарный голод, магазинные прилавки опустели – возросла социальная напряженность, начались массовые акции протеста и вспышки ненависти к собственной стране. Распространились национализм и сепаратистские тенденции.
Пытаясь сохранить уровень жизни, люди были вынуждены тратить все больше денег на потребление. Накопление прекратилось. Доля потребления в падающем национальном доходе уродливо разрослась. В этот момент запускается центральное звено генома саморазрушения. Из-за общего развала системы необходимость поддерживать текущее функционирование стала пожирать ресурсы для развития. Самый сильный удар пришелся как раз на те отрасли, которые представляют конкурентную угрозу Западу: на авиапром, космос, ядерную индустрию, на оборонно-высокотехнологичный комплекс. Русские продолжают в ускоренном темпе проедать Россию. Получаемые деньги лихорадочно пускали на «ножки Буша» и финскую колбасу, вместо того, чтобы тратить средства на новые технологии и предприятия. Но даже это уже не
