алкоголя, все было совсем иначе. Усталость словно вытекала из организма вместе с током крови, которая, казалось, побежала быстрее, голова тут же прояснилась, липкая противная усталость словно спала, как сброшенная одежда, вскоре по всему телу разлилась истома, как будто ты только что проснулся после долгого и здорового сна. В общем, объяснить сложно – если говорить проще, то напиток обладал просто ошеломляющим тонизирующим эффектом, взбадривая ничуть не хуже допинга.
Как следовало из объяснения Брэда, при помощи этого напитка можно поддерживать силы в течение четырех суток, если употреблять его утром и вечером, но на четвертые сутки употребляющий его впадал в долгий беспробудный сон.
– И сколько потом спишь? – поинтересовался Андрей.
– А сколько ден потребляешь, столько и спишь. Только потом еще два раза по столько ходишь квелый, как с похмелья. Орки потому и не любят особо потреблять его, но как крайнее средство имеют в запасе – ить разное бывает-то.
Вот так и вышло, что взбодрившийся отряд двигался на свежих трофейных конях к следующему поселению, дорогу к которому указывал бывший пленник. Своих коней и тех, что остались лишними, пустили под нож, чтобы оркам не достались. До скотины, оставшейся без присмотра, доберутся волки – уж эти-то своего не упустят, хотя, конечно, многовато их для волков. Тем не менее один род они по миру уже пустили – на очереди был следующий.
– Так как ты в плен-то попал? – продолжил расспрос Брэда Андрей. Двигаясь бодрой рысью, говорить было не очень удобно, но выбор не особо богат, а любопытство его уже одолевало до зубной боли.
– Известно как. Патрулировали степь да в засаду попали. Мы, как обычно, попытались в отрыв уйти, да не тут-то было: в клещи зажали. Ну я стрелу в грудь и словил.
– …Упал с коня и сознание потерял, – ухмыльнулся Андрей, почему-то вспомнив основную мотивацию попадавших в плен в годы Великой Отечественной.
– Сознание-то я потерял, да только не от падения, а от раны.
– И тебя не добили? – искренне удивился Андрей. Было чему удивляться: ранение в грудь даже в его мире было весьма тяжелым, часто имевшим летальный исход, что уж говорить про этот мир, где медицина была в зачаточном состоянии, а раны не в пример более травматические. Так что орки всех имевших тяжелые ранения попросту добивали.
– А зачем меня добивать, – искренне удивился Брэд. – Если бы дело было на территории маркграфства, то тогда оно, может, и… Но мы-то были в дикой степи, и опасности для них никакой. Люди очень дорого стоят, особенно молодые девушки. Зрелых – оно, конечно, тоже не задешево продают, но молодые что девки, что парни очень дороги. Работорговцы не скупятся: за молодого крепкого раба полсотни толов отсыпают, за девку так и все семьдесят, а то и сотню. Вот меня и выходили.
– Что за толы?
– Так монеты ихние.
Андрей извлек из своего кошеля монеты и, отобрав ту самую странную монету, протянул ее Брэду.
– Эта?
– Ну да, тол и есть.
– Так они что же, монеты чеканят?
– Нет, степняки не чеканят, а вот Южная империя – те да.
– Что за Южная империя? – Конечно, немного нелепо в их ситуации задаваться вопросом о существовании какой-то империи, но любопытство было выше, даже риск остаться в этой степи навеки не мог повлиять на него.
– Я не больно-то много знаю.
– Давай по порядку, что знаешь.
– Знаю, что на юге есть Южная империя, орки ее так и называют. Знаю, что там рабы из людей очень дорого стоят, так как хотя они и почитают нас животными, но животными разумными. А потому там считается престижным иметь рабов-людей. Вот, пожалуй, и все. Да, еще они покупают у степняков соль, что они на озере добывают. Торговцев-то южных к озеру не пускают – так те вынуждены ее у степняков покупать чуть не по весу серебра.
– А почему тебя не продали?
– Да все эта курва. Не, баба она, конечно, справная и в постели огонь, да только больно уж ненасытная.
– Ты о ком это?
– Дак о жене военного вождя. Она-то меня и выходила. Лечил-то их знахарь, но она ночами не спала, все за мной ходила, целых три месяца.
– Жена вождя?
– Ну да. А когда я встал, вождь хотел меня продать, правда, сначала откормить, чтобы в тело вошел. Так Гырна, ну жена его, воспротивилась и скандал закатила – мол, она ничем не хуже имперских дворянок и хочет иметь своего раба для наслаждений.
– Все, я запутался. Вождь сам предоставил своей жене мужика, чтобы она рога ему наставляла?
– Да не считают они нас за мужиков. Так, игрушки. Они от нас понести не могут, а потому с нами они просто забавляются, а какой любящий муж не станет баловать свою женушку?
– Но ведь орки почитают нас за деликатес исключительно в плане пищи.
– С чего бы это? Им что, мяса не хватает? Они вообще человечину не едят.
– Не понял.
– Нет, ну лесные орки человечинку даже очень уважают, но степняки не едят своих врагов, так же как и имперцы, мало того – они ненавидят лесовиков за эту привычку. Те тоже вроде как едят не просто так, а ритуал какой-то совершают по вере своей и, кстати, едят не только людей, но и убитых орков.
– Но мне говорили…
– Сэр, откуда вы?
– Из Йорка.
– А в степи давно?
– Полгода.
– Тогда понятно, – удовлетворенно кивнул Брэд. – Там орки даже павших на поле боя в котел пускают, если время есть, конечно. Вы здесь поселения после набега видели?
– Нет, – пожал плечами Андрей.
– А здесь все мертвые остаются там, где их убили, и их потом просто хоронят. Северные орки добивают раненых, степняки – только стариков, даже тяжелых пытаются вывезти и выходить, если возможность есть, потому как они их добыча. Только если раненый может стать инвалидом, его убивают, потому как такого никто не купит.
Три орочьих стана были выжжены за двое суток – без жалости, сомнений и сожалений. Ни о какой добыче никто и не помышлял: все просто предавалось огню. Единственное, что забирали люди, – это свежих лошадей, так как чудесный взвар на лошадях никто и не думал применять. Во-первых, никто не знал, как он подействует на животных, а во-вторых, и в самых главных, в этом просто не было необходимости: после каждого налета они захватывали достаточное их количество, а раз так, то и пробовать незачем.
Однако на людей было даже взглянуть страшно. За этот непродолжительный срок они успели осунуться и посереть так, словно несколько месяцев работали на рудниках при плохой кормежке. Поначалу они хоть как-то питались, но совсем скоро пища просто перестала лезть в глотку – организм сжигал собственные запасы. Но это никак не сказывалось на действии напитка: он продолжал свое дело, люди по- прежнему были бодры и полны сил. Андрей даже представить себе боялся, какова за это будет расплата, когда начнется откат. Впрочем, до этого еще нужно было дожить, а вот выжить-то он и не надеялся, теперь уже нет, – и все его люди теперь осознавали, что идут в «последний и решительный». Того, что они творили, им никто не простит, ибо уже как минимум три сотни орков жаждали только их крови, лишившись всего своего имущества, а многие близких и родных.
Андрей не раз и не два спрашивал себя: а нужно ли ему это? Он ведь хотел просто выжить до весны и, как только закончится срок службы, уехать домой, к семье. Дома у него своего пока не было, пока он
