– Но только так, чтобы это нельзя было связать со святой инквизицией. Скверна будет выжжена, и авторитету святой инквизиции не будет нанесено никакого урона, – понимающе проговорил первый.
– Наоборот, мы поднимем авторитет нашего ордена, проявив понимание по отношению к тем, кто, рискуя своей бессмертной душой, спас тысячи христиан.
– Но епитимья…
– Отряд должен будет на свои средства и своими силами возвести церковь Святого Томаса на территории Мэллоу.
– Так мы увековечим память о верном слуге Господа – нашем покойном падре Томасе. – Лицо инквизитора озарилось пониманием замысла архиепископа.
– Ну в звание святого его возводить никто не будет, но вы правы: в памяти простых людей останется именно падре Томас. И не просто падре, а представитель святой инквизиции. Известен ли вам хотя бы один служитель инквизиции, которого люди вспоминают с благодарностью и от чистого сердца? Так что все к лучшему. Авторитет святой инквизиции поднимется – не везде, но в пограничье точно. С сэром же Андрэ будет покончено чуть позже, но конец все едино неминуем.
Глава 8
Закурт
Солнце припекало уже совсем по-весеннему. С другой стороны, а могло ли быть иначе, если на дворе уже середина апреля, да и весна была в этом году ранней. Распутица осталась в прошлом, а степь расцветала разнотравьем, радуя глаз, истосковавшийся по краскам за время зимы, с ее однообразием, серостью и холодом.
Опять весна, уже вторая в этих недоброжелательных к людям степях. Впрочем, эта земля для многих стала домом. Люди возводили дома, возделывали поля, выращивали скот, обзаводились семьями, растили детей, а потом воспитывали внуков, расширяли свои поселения, которые хотя и выглядели ничуть не привлекательнее крепостей, все же были их домом. Это он персонаж проходящий, который просто отбывал повинность, а люди здесь живут, и не один десяток лет.
Андрей остановился и, привстав в стременах, вдохнул полной грудью пряный воздух, насыщенный ароматами возрождающейся к жизни земли. Но не только весенний воздух сейчас пьянил его. Это был воздух свободы. Год службы в этих унылых краях истек, и сейчас он и его люди были на пути к дому. По счастью, за прошедшую зиму орки практически не проявляли активности – не иначе как они погрязли во внутренних междусобойчиках, что как нельзя лучше сработало на благо людей. Отряд за это время не понес никаких потерь, даже раненых не было.
– Вдыхаете воздух свободы?
– Согласись, Джеф, он пьянит и дурманит, – задумчиво осматривая степь, ответил Андрей.
– Это точно. Ну что, прямо домой?
– А к чему этот вопрос?
– Да что-то вы не показались мне сильно опьяненным этим воздухом.
– Ты это к чему, Джеф?
– А это он к тому, сэр, что у вас на лице написано, что вы что-то задумали и нам не светит скоро вернуться к родным.
– А ты, Рон, что же, заделался квалифицированным физиономистом?
– Сэр, не сочтите за дерзость, но я искренне восхищаюсь вами и благодарен судьбе, что сэр Артур тогда на дороге решил пощипать вас, так как именно благодаря этому я попал к вам на службу. Но вот иногда вы такое говорите, что проще понять орочью тарабарщину, чем то, о чем сказали вы.
– О, как ты заговорил. Не бери в голову, Рон.
– Так все-таки что вы сказали?
– Строй людей.
– Слушаюсь, сэр. – Беседа по душам закончилась, поступил приказ, и бывалый ветеран тут же переключился.
Андрей молча смотрел на своих воинов и подростков, замерших на левом фланге – на левом, но все же в строю, – ибо его люди признали в них пока не воинов, но уже новиков. Правда, последнее обстоятельство стоило пацанам весьма дорого. Хотя они и использовались только как стрелки, но хорошими стрелками в отряде были все, – конечно, эти пятеро были лучшими, но все же, если уж решил встать в единый строй с воинами, то будь добр, соответствуй, так что свободного времени у парней не осталось вообще. Даже в то время, когда его люди в перерывах между патрулированием занимались возведением церкви в Мэллоу, они под руководством Джефа или Рона обильно сливали пот на тренировочной площадке, обучаясь воинскому искусству.
Люди смотрели на Андрея возбужденно, не скрывая удовольствия от того, что в настоящее время путь их лежал к дому. Большинство из них дома ждали семьи, а некоторых – первенцы, которых они еще ни разу не видели.
Отряд в пути на север провел полдня, оставляя за спиной Кристу, и на этот раз их не сопровождал представитель инквизиции. К чему? Они ведь не в сторону дикой степи направляются, тем паче что в крепости появился новый отряд и теперь он был объектом внимания святого ордена, а они были отработанным материалом.
Всю дорогу Андрей думал над тем, как сказать людям, чего он хочет от них. Нет, точнее сказать, думал он об этом уже давно, но до той поры, пока не увидел загоревшиеся счастьем глаза своих воинов, это не казалось столь трудным. Но теперь… Как сказать им о том, что отбытие домой откладывается на неопределенный срок, а им предстоит еще одна прогулка во враждебную степь? Причем прогулка, о которой если прознает инквизиция, не просто смертельно опасная, а опасная вдвойне, потому что в этом случае опасность грозит не только в степи, но и если все пройдет хорошо там, то и на землях людей.
– Друзья, мы с вами провели в боях и походах весь последний год. На этом пути мы приобрели бесценный опыт, друзей и превратились в одно целое. Также мы теряли своих товарищей, которые навечно остались в дикой степи. Сегодня мы возвращаемся домой, и, видит Бог, вы заслужили это как никто другой. Но рисковали жизнью вы не напрасно: сотни людей вспоминают о вас с благодарностью и будут помнить еще долго, уж жители Мэллоу не забудут о вас до гробовой доски и завещают память внукам своим, это точно. Не забудут вас и все жители приграничных деревень, оказавшихся на пути орочьего набега, который остановили именно вы. Приятно, конечно, осознавать и тот факт, что за год, проведенный на границе, вы все стали несколько богаче, и если разумно распорядитесь заработанными деньгами, то можете спокойно встретить старость, осев на земле. К чему я это говорю? Когда орки пошли в набег, вы ни разу не усомнились в правоте моего решения, когда я повел вас одних в степь, повел на верную смерть. Не усомнились, потому как знали точно, что, рискуя своей жизнью, вы спасаете жизни других. Вы верили мне тогда. Верите ли вы сейчас?
– Конечно.
– А как же.
– Верим.
Воины отвечали вразнобой, не скрывая своей растерянности. Они никак не могли взять в толк, чего от них хочет их командир и сюзерен. Понятно было только то, что ему от них чего-то нужно.
– Сэр. Я, конечно, прошу прощения, но к чему эти слова? Вы знаете нас, мы знаем вас. Я так понимаю, нужно прогуляться к оркам в гости? – невесело ухмыльнувшись, проговорил Джеф. При этом он был абсолютно серьезен, и весь его вид указывал на почтение, кое он испытывал к своему сюзерену.
– Не просто в гости, а очень глубоко на их территорию. Для чего – я вам сказать не могу, но хочу, чтобы вы верили мне: эта причина не менее важна, чем та, которая повела нас в поход в прошлый раз, а может, даже и более. Это не будет поход против врага, более того – в мои планы входит всячески избегать столкновений с кочевниками, – это будет разведывательный рейд, но это будет рейд в земли орков. Со мной пойдут только добровольцы. Джеф, здесь разбиваем лагерь и обедаем.
«Вот интересно, а сам-то ты знаешь, зачем прешься в эту гребаную степь? Людям-то напустил тумана
