Кроме него. И кроме мертвеца. Черт побери! Все прошло так гладко, если не считать лифта!
— Ваша жена, — продолжал Живраль, — все рассказала брату и все ему отдала.
Жюльен не шелохнулся. Все это не так уж страшно.
— Что поделаешь, такова жизнь, — не умолкал Живраль. — Вдруг все сваливается на вас разом: жена бросает, шурин обвиняет в мошенничестве… А тут еще мы… собираемся морочить вам голову насчет Марли…
— Марли?
Инспектор прокашлялся:
— Короче, вы влипли, месье Куртуа.
Жюльен повернулся к нему, и Живраль, к своему удивлению, увидел выражение облегчения на его лице.
— Да полно! Деньги — дело наживное.
«Он неплохо держится», — подумал полицейский.
— С вашего позволения, я позвоню, — произнес он вслух.
Не дожидаясь ответа, Живраль снял трубку, набрал номер. В это время Жюльен лихорадочно размышлял. Уговорить Женевьеву. Проще простого. Конечно, разговор будет не из приятных, но не больше того. Жорж в суд не подаст. Подложные счета? Отделается штрафом налоговому управлению. И деньги в конечном счете выложит тот же Жорж. Живраль, наблюдавший за Жюльеном, увидел, как тот улыбнулся.
— Алло? Это ты, Марсель? Живраль. Скажи Маруа, что можно снять наблюдение за зданием «Ума- Стандард». Ну да, я задержал его дома. Конечно, папашу Живраля чутье не подведет. Предупреди шефа, что сейчас я его привезу. И пошли ребят на улицу Молитор за колымагой… Он сам преспокойненько приехал на ней… До скорого… — Живраль повесил трубку. — В путь, месье Куртуа.
— Вы хотите меня арестовать? — Жюльен выпятил грудь. — У вас есть ордер?
— Не успел. — Живраль с извиняющимся видом развел руками. — Времени не было. Подумайте сами, все обнаружилось в пять часов утра. Без четверти шесть меня подняли с постели, и я явился прямо сюда, не заходя на службу.
— Все это, конечно, прекрасно, но я мог бы отказаться идти с вами.
— Разумеется… Я даже не имею права задержать вас!
— В таком случае вы не станете на меня сердиться, если…
Он быстро вышел из квартиры и бегом спустился по лестнице. За ним не спеша следовал Живраль. Внизу Жюльен столкнулся с каким-то мужчиной, который вежливо спросил:
— Вы там, наверху, не видели моего коллегу?
— Я тороплюсь, у меня нет времени…
— Теперь у вас будет много времени, месье Куртуа… — вмешался, присоединившись к ним, Живраль. — Прошу, идите вперед.
Жюльен вышел. Живраль захлопнул дверь, щелкнул замок. Жюльен вздрогнул, как от удара: это закрылась дверь в его мечту о завоеванной свободе.
Этот звук преследовал Жюльена в течение многих, многих дней. А перед глазами постоянно была захлопнувшаяся дверь…
Садясь в такси, Живраль протянул ему утреннюю газету, указав на коротенькую заметку: «Зверски убита супружеская пара в лесу Марли». Марли… Марли?.. Убийца скрылся.
— Зачем вы мне показываете это?
Полицейский ничего не ответил, хлопнул дверцей машины. Жюльен подскочил от этого звука.
Теперь за ним захлопнулась решетка. Разве сажают в тюрьму людей в связи с гражданским иском?
— Дверь! Сквозняк! — крикнул кто-то.
— Сейчас, сейчас закрою, не нервничай!
Где-то хлопнула еще одна дверь.
Изо всех сил он старался сохранить хладнокровие. «Пока я буду молчать, они ничего узнать не могут». Если б только не все эти захлопывающиеся двери.
В полдень вместе с супом ему просунули через решетку вечерний выпуск газеты. Он чуть не пропустил корреспонденцию на первой странице:
«ДВОЕ ТУРИСТОВ УБИТЫ В ЛЕСУ МАРЛИ».
«Что они мне морочат голову с этой историей?»
«ПОЛИЦИЯ АРЕСТОВАЛА УБИЙЦУ».
«Ну и прекрасно!»
Он развернул газету, и крик замер у него в горле. Под крупным заголовком он увидел свою фотографию, ту, которую так не любила Женевьева и которую сохранил Жорж. Жюльен схватился за прутья решетки и затряс ее изо всех сил:
— Я невиновен! Откройте!
Прибежал тюремщик:
— Не ори. Придет время, все объяснишь. Я-то тут при чем?
Жюльен тяжело опустился на койку. Тюремщик удалился, захлопнув дверь в коридор. Жюльен вздрогнул и разрыдался.
Долгие часы он повторял себе: «Спокойно. Ни слова. По сути дела, ты спасен. Эта глупая ошибка разъяснится, а дело Боргри тем временем пройдет незамеченным. Это же невозможно, ведь все это время ты просидел в проклятом лифте. Но вот уж о лифте молчи. „Ума-Стандард“, лифт, Боргри — табу».
Напротив послышался глухой звук.
— Прекратите хлопать дверьми, черт побери! — заорал Жюльен.
В камере напротив высокий негр продолжал танцевать, хлопая в такт розоватыми ладонями.
Жюльен заткнул уши.
Довольно молодой комиссар — если только это был не следователь — производил впечатление человека сурового и педантичного. Он носил пристежной воротничок и крахмальные манжеты. Может быть, чтобы угодить какому-нибудь своему начальнику, представителю старой Франции. Жюльен вновь обрел видимость спокойствия.
— Месье, в этой истории какая-то ужасная ошибка. Я сказал бы, это трагическое недоразумение. Мне дали газеты, и, к своему огромному изумлению, я узнал, что арестован за жуткое преступление, за убийство с целью ограбления, которое я не мог… вы слышите?.. не мог совершить!
Жюльен замолчал. Его собеседник как будто ничего и не слышал. Он сделал незаметный знак, из-за стола в дальнем углу комнаты поднялся человек, приблизился, положив перед Жюльеном его плащ.
— Это ваш?
— Да. Почему вы спрашиваете?
— Именно этот плащ вы носили в конце прошлой недели?
Он чуть не ответил: «Нет! Я носил пальто». Но вслух произнес уверенным тоном:
— Да. Я оставил пальто на работе и попросил секретаршу отдать его в чистку, потому что…
— Ваше пальто меня не интересует. Я спрашиваю, носили ли вы этот плащ вечером в субботу, в течение воскресенья и в ночь с воскресенья на понедельник?
— Да, — ответил Жюльен с досадой.
Чиновника, казалось, его ответ удовлетворил, и Жюльен насторожился. С этими хитрецами не угодить бы в ловушку.
Плащ унесли и принесли револьвер.
