тебе, что ты пьян, а ты трезв, – значит, ты пьян. Я говорю им – нет! Стоит поддаться социальному давлению – и ты уже исчез. Ты – игрушка в руках других людей, ты уже забыл, что ты есть и зачем родился. Ты занят бесконечным удовлетворением чужих желаний.
Человек должен рационально сделать усилие и понять: проблема не в том, чтобы он кому-то был нужен. Проблема в том, чтобы он себе был нужен. Какая разница, что станет говорить княгиня Марья Алексевна?! Это ее занятие, это значения не имеет. Мы же все время хотим быть «цацей». Причем не в своих глазах, а в глазах других. Ну, ладно, хочет человек быть «цацей» в собственных глазах – куда ни шло. Так ведь еще и «плюс-подкрепления» дайте… И при этом он абсолютно не понимает, отчего именно так у него складывается жизнь, а не иначе.
Какая там жизнь?! Она, как собачка, смотрит на тебя – дай поесть! Поэтому и в семье получается: пока женихались – все было хорошо, поженились – все испортилось. Что такое? Что случилось? Стали жить вместе, а никто, оказывается, не хочет жить вместе. Либо один партнер взваливает на другого свою жизнь, говоря: «Все – теперь ты должен заниматься моей жизнью», либо выясняется, что жить-то собирались оба по отдельности. А семья – это так… социальная необходимость.
Из-за таких вещей, с одной стороны, вся жизнь людей кажется безумно смешной, а с другой стороны – вызывает сочувствие, потому что смотришь и думаешь: «Ну что же такое, человек? Что же ты не живешь? Что же ты ерундой-то маешься всякой?»
Раньше у меня была иллюзия, что стоит только соответствующее знание человеку открыть – и все изменится. Потом я понял – ничего не изменится в подавляющем большинстве случаев, ибо помочь можно только человеку, который хочет, чтобы ему помогли. То есть тому, кто уже осознал, что ему нужна помощь. Когда человек хочет ошибиться, ты хоть поперек рельсов ложись – он все равно сделает свою ошибку.
Беда в том, что в людях всегда почти страх просыпается: «Если я никому не нужен, значит, у меня не будет ни еды, ни жилья…» А кто им это сказал? Откуда им это знать? Откуда в них такое убеждение? Оно социумом воспитано и через родителей поддерживается: «Если ты этого не сделаешь – никому не будешь нужен и конфетку не получишь!» Да только все это глупости; наоборот, ты получишь во много раз больше. Потому что вокруг тебя разгорится жаркая борьба.
Представляете, вот человек, который может жить без беспокойства о том, нужен он кому-то или нет, он может об этом не говорить, но социальные инстинкты есть у всех, и все чувствуют, что этому человеку не важно, нужен он кому-то или нет. Да вы что? Цена резко возрастает, немедленно причем. Начинается жуткая возня. Каждый думает: «Ну, вот я так сделаю, чтобы он захотел быть мне нужным». Не на сознательном уровне, конечно. Это рефлекс.
Во-первых, ты мгновенно становишься вожаком, мгновенно. Ты обретаешь такую силу, что просто сам диву даешься. У меня рефлекс протеста был изначальный – с тех пор как меня с лестницы уронили. В том смысле, что у меня всегда было сознательное желание делать какие-нибудь «подлянки» социуму, дразнить его, совершать поступки, которые ни в какие ворота не входили. А при этом образ не соответствовал: я не был хулиганом, не был двоечником, не был алкоголиком, наркоманом, но совершал странные для привычного всем образа поступки. Уже одно это дразнило страшно.
Но в более сознательном возрасте я понял, что существует такая проблема – надо быть нужным, нас так все учили. А чтобы быть нужным, нужно поступать как все. И этот принцип нужности распространяется на все, даже на модели воспитания.
Но когда я понял, что совершенно не важно, нужен я кому-нибудь или нет, важно лишь заниматься своими собственными делами, сразу все изменилось. А нас запугивали: «Кому ты будешь нужен?» Когда мне так говорили, я всегда отвечал: «А мне какая разница – нужен я кому-то или нет?» И все! Воспитательный процесс на этом заканчивался.
Каждый социум обладает набором регуляционных текстов, которые выдаются за воспитание. Ну, не буду никому нужен, ну и что? Социум не построен на том, что я кому-то нужен, социум построен на том, что я что-то умею. Если я что-то умею, никуда никто не денется. Я продам свой труд без всяких эмоциональных надрывов, получу за него соответствующую зарплату – вот и все отношения с социумом. Они функциональны. Они не зависят от того, нужен я – не нужен, люблю – не люблю – меня не любят.
Даже народная мудрость заметила, что хороший человек – это не профессия. Социуму нужны мои функциональные способности – вот и все. Обмануть социум – благое дело, святое.
Это – весь социум. Умеешь что-то – нужен. Не умеешь ничего – тоже нужен, но для неквалифицированной работы, то есть ты – неквалифицированная рабочая сила. А то всем нам накачали полную голову «лапши»: «Ах, я никому не буду нужен!» Как хорошо! Никому не буду нужен. Замечательно! Можно спокойно заниматься своими делами. Как кто-то сказал: «Искусство потому выжило, что никогда никому не было нужно», – в смысле нужности самой по себе, – нужны были продукты искусства, а само искусство… не нужно было никому, кроме самих художников. Вот и все! Вместо того чтобы делать то, что нужно тебе, ты занимаешься поисками того, что нужно другим. «Я хочу быть нужным!» Поэтому мы все «лохи» по отношению к социуму. Социум – такой бандит, он нас, как «лохов», «кидает». И он нас «кидает» постоянно.
А выход очень простой. Однажды сесть, трезво посмотреть на все это и сказать: «Нужен – не нужен, мне это совершенно все равно!» И не надо путать тогда, где социальная, а где моя частная жизнь. В частной жизни все может быть: и отношения, и жажда эмоциональной близости, и еще что-нибудь… Но не появится эмоциональная близость от того, что будешь выполнять ожидания другого человека, не появится. Даже если станешь ему нужным.
Ну и что? Выступишь ли в роли денежного мешка или отца-защитника, отношений не будет, не произойдет снятие дистанции. Это социальные отношения, вынесенные в частную жизнь. Частная жизнь – это частная жизнь. Социальная жизнь – это социальная жизнь. «Ах, мой начальник меня не любит!» Ну и что? Если ты говоришь: мой начальник недооценивает мои профессиональные способности – это другое! Найди такое место, где их оценят, рынок большой. Если это не твоя иллюзия, то найдешь.
Скольким людям я говорил: «Да поменяй ты место работы! Чего ты боишься?» – «Да-а-а… я здесь уже десять лет… привык». – «Какое отношение имеет привычка к твоей социальной жизни? У тебя есть квалификация, за нее мало (по твоему же собственному утверждению) платят, так найди место, где эту квалификацию оценят достойно». Человек делал усилие, бросал работу, то место, к которому привык. Тут же оказывалось, что на него большой социальный спрос как на специалиста. Есть же старый прием, как повысить зарплату, – подать заявление об увольнении. Если ты действительно стоишь большего, а начальник не дурак, то он тут же поймет, что «халява» кончилась – отпускать нельзя, другого такого специалиста поблизости нет. Все! Он сам будет заниматься твоими делами. Остальное – излишняя путаница.
Тем более что мы жили в таком обществе, где все было достоянием общественной жизни, даже семейные дрязги – и те выносились на месткомы и парткомы… Нас приучили к этому. «Ты должен быть нужным своему народу, своей партии». На самом же деле социуму мы как таковые абсолютно не нужны, нужны лишь наши функциональные возможности.
