– Мы только...
– А вот Маньку я прокляну!
– За что?
– Как это за что? Я так поняла, следователь подозревает ее в том, что она Диму... что из-за нее Дима... – срывающимся голосом произнесла она. – Что он теперь тут лежит. И то ли умрет, то ли жив останется, но инвалидом, это еще неясно. Разве вы не знаете?
– Мы ничего не знаем. Мы сами ищем Машу.
– А ее и искать нечего! Дома она!
– Нет. Там ее нету!
– Дурочки! – фыркнула Зинаида Павловна. – Думаете, у Маньки одна только квартирка? На конюшне?
– А разве нет?
– Нет. У нее и в городе отличная квартира есть. В центре города на Малой Садовой улице. От родителей осталась. Четыре комнаты, огромный холл, кухня почти двадцать метров, ремонт, хрусталь, ковры, антикварная мебель!
– Вы это все своими глазами видели?
– Не сама. Мне Дима рассказывал.
– И почему же Маша не живет в этих хоромах, а предпочитает ютиться на конюшне?
– Вы чего полегче спросите! – злобно буркнула Зинаида Павловна. – Машка – она вообще с большим приветом. Вместо мозгов ветер!
– И вы знаете адрес этой квартиры?
– А как же? Димочка мне все рассказывал. И уж такие вещи тем более.
Подруги не вполне поняли, какое дело могло быть Зинаиде Павловне до квартиры ее невестки, которую та получила от своих покойных родителей. Но уточнять не стали. И так было видно, что отношение к Мане у Диминой мамы строится по простой схеме: стелится Маня ковриком под ноги своему мужу, значит, молодец, хорошая невестка. А чуть взбрыкнет, так уже сразу – дура несчастливая.
– Адрес я следователю назвала, – разочаровала подруг Зинаида Павловна. – Так что возьмут они Машку. Там она прячется, больше ей быть негде.
– А брат? К брату она не могла податься?
– Вряд ли. С братом у нее, я так поняла, какие-то сложные отношения. Он с ней почти не общается.
Подруги переглянулись. Хорошо, если Машка окажется у ментов. Так ее жизни ничего не грозит. Но оставался все же невыясненным вопрос, кого еще собирался утопить Дима на кораблике? Ведь речь шла о двоих! О Маше и еще о ком-то. О ком же?
– А нам адрес Машиной квартиры дадите? – спросила Кира у Зинаиды Павловны. – Хотим с соседями потолковать.
– Дам.
Записав адрес, подруги собрались уходить. Зинаида Павловна с ними не пошла. Она собиралась бдеть у постели своего сына. А подругам делать в больнице больше было нечего. Но перед уходом Кира все же задала вопрос, который не давал ей покоя:
– Скажите, а вы знали, что ваш сын изменяет жене?
– Машке? Мой Дима? Не может такого быть!
– Изменяет.
– Я его не так воспитывала!
– Тем не менее его сестра сказала, что неоднократно видела его в обществе некоей девицы – Вали.
– Не было у Димы никого! – решительно отвергла поклеп на сына Зинаида Павловна. – Я воспитала своего ребенка добрым и чутким! И порядочным! Да! Да! Он никогда не стал бы изменять жене! Никогда!
– Но его сестра говорит...
– Да не слушайте вы эту дуреху! Она даже в институт поступать в конце лета приехала! Когда все экзамены давно закончены. Дебилка!
– Но ведь не слепая! И она видела, как за Димой заезжала его девушка.
– Так уж сразу и девушка. Может быть, просто знакомая! У Людки фантазия богатая. Дура дурой, а талант имеет. Как небылицы плести начнет, так прямо уши вянут. Где начало, где конец и не разберешь.
– Ну, хорошо, – уступила Кира. – Пусть не девушка, а просто знакомая. Но была такая знакомая у вашего сына?
– Валя? Нет. Не было такой!
– Может быть, вы просто не знаете?
– Димочка мне все рассказывал!
– Вы вспомните, – приставала Кира. – Может быть, припомните красивую девушку Валю.
– Богатую!
– На красной машине!
– На японке!
– С нарисованным огнем!
Зинаида Павловна впала в замешательство.
– Какая еще иностранка Валя да из Японии? – пробормотала она. – Откуда она взялась у моего Димочки? И что вы мне тут «Золотой ключик» цитируете? Еще про нарисованный очаг вспомните.
В общем, беседа с Зинаидой Павловной никакого результата не дала. И, попрощавшись с ней, подруги отправились на вторую квартиру Маши. Искренне надеясь, что та не будет совсем уж дурой и не откроет отправившимся за ней туда ментам. А вот им, наоборот, откроет. Коли среди ночи звонила и призывала на помощь.
Глава четвертая
Дверь подругам открыли. Но это была вовсе не Маша. Никак не Маша. При всем своем желании Маша не смогла бы замаскироваться под почти что двухметрового дюжего детину весом хорошо за центнер и с густой черной бородой. Тем не менее именно он открыл подругам дверь и замер, задумчиво созерцая их обеих.
– Не подходите! – наконец решительно заявил он им и дверь захлопнул.
От такой наглости девушки сначала опешили. Никогда их еще не отвергали так быстро, даже не поговорив с ними. Но переглянувшись, они оставили глупую гордость и снова принялись барабанить в дверь, так как звонок на роскошной дубовой двери отсутствовал начисто. Дверь снова распахнулась. И дюжий детина снова возник в проеме. Никакой агрессии в нем не наблюдалось. Одна обреченная усталость.
– Сказано же – не подходите вы мне!
– Чем это? – возмутилась Кира.
– Типаж не тот!
И он снова попытался закрыть дверь. Но на этот раз подруги были начеку. И успели подставить ножку.
– Может быть, раз уж мы приехали, вы пригласите нас войти?
– А-а-а! – махнул рукой детина. – Заходите!
Он впустил подруг. Девушки с интересом огляделись по сторонам. В квартире в самом деле было роскошно. Может быть, чуточку уныло и мрачно, да и пыли многовато, но все равно роскошно. И открывший им дверь мужчина в вытянувшемся и перепачканном какими-то цветастыми пятнами свитере никак не вписывался в интерьер. Тем не менее он явно жил тут. А закрыв за подругами входную дверь, неожиданно принялся жаловаться:
– И что за несчастья такие на меня посыпались? Ни одной подходящей модели за целую неделю! А у меня заказ! Работа! Выставка! Если прогорю со сроками, мне этого никто не простит. Неустойку выставят. Штрафы навесят! А все почему? Модели нет!
– Но это ничего, – попыталась утешить его добрая Леся, которая хотя и не вполне уразумела, что
