из родственников к тому же старались держаться поближе к облюбованным ими предметам обихода, таких, как: телевизор, холодильник, роскошная кровать и обеденный стол из натурального дуба. А особо хваткие уже даже держали понравившиеся вещички в руках или прятали их в сумки. Например, одна здоровущая коровистая тетка сидела на стуле, сжимая в руках огромную напольную вазу и явно не собираясь с ней расставаться ни под каким видом.
— Клава, ты бы хоть вазу-то оставила, — злобно сказала ей Нюра. — Или ты на кладбище тоже с ней потащишься? Сказала ведь, отдам я ее тебе.
— Ага, — пропыхтела тетка. — Как же! Больше ты со мной такую шутку не выкинешь. С тобой, Нюрка, ухо востро держать надо. Знаю я тебя! Я на похоронах твоего отца скатерть бабкину себе выпросила с вышивкой, что на столе лежала, так не успела оглянуться, как вы ее дерьмовой клеенкой заменили. И мне же пытались ее после всучить. Нет уж, сегодня у тебя этот фокус не пройдет. Ученая уже!
— Что, Нюрка, нетути у сеструхи твоей погреба, шобы усё ценное в ём спрятать? — хихикнула со своего стула какая-то сухая бабулька. — А помнишь, как вы с маманькой твоей усё ковры там попрятали? Думали, баба Катя совсем из ума выжила, не найдеть?
И старушка очень довольно рассмеялась мелким дребезжащим смехом.
— Куда вам еще ковров? — глянула на нее Нюрка одним глазом, вторым она следила за предметами в стеклянной горке. — Вам, бабушка, о вечном подумать пора. А вы все туда же.
— О вечном думать никогда не поздно, — бойко отозвалась старушка. — А память о Нинке я себе ужо присмотрела.
В это время из спальни раздался какой-то шум, треск и грохот. Все повскакивали со своих мест и кинулись туда. В том числе и толстая тетка, так и не расставшаяся с полюбившейся ей вазой. В спальне все было засыпано известкой. А среди этого безобразия на роскошном буковом паркете лежал дородный мужчина и стонал. Табурет не выдержал его веса, подломился под ним, и мужик упал на пол.
— Убилси! — заголосила тетя Маша, бросаясь к мужу. — Ой господи!
— Так ему и надо! — сердито бросила Нюра. — Нечего было за люстрой раньше времени лезть. Нет, ну что вы за люди такие?! Сказано же вам, каждый от меня что-то на память о Нинке получит.
— Знаем мы тебя! — пропыхтел с пола оживший мужик, тяжело поднимаясь и стряхивая с себя штукатурку. — Сейчас ты одно говоришь, а после всучишь какую-нибудь дрянь.
— Бывало такое, — воинственно подтвердила тетка с вазой, — и не раз!
— Да пошли вы все на …! — в сердцах воскликнула Нюра, и в этот момент крюк под люстрой, расшатанный мужем тетки Маши, наконец окончательно сдался, и тяжелая люстра с многочисленными подвесками, мирно раскачивающаяся до сих пор под потолком, с негромким уханьем рухнула вниз.
— О-ой! — завыла тетя Маша, увидев, что ее муж совершенно исчез из ее глаз за хрустальными подвесками люстры, которую успел подхватить. — Люстра! Держите ее! Упадет же! Разобьется!
Про мужа она при этом как-то позабыла. В данный момент ее больше беспокоила сохранность отвоеванного у остальных соискателей трофея. И с одной стороны, тетке Маше хотелось, чтобы ей кто- нибудь помог, но с другой — она явно не хотела, чтобы кто-то даже дотрагивался до облюбованной ею люстры. В конце концов едва державшегося на ногах мужика родственники подняли, под руки подвели к кровати, на которую он с некоторой опаской положил свою ношу.
— Учти, Люська, люстра в любом случае наша! — воинственно заявил он какой-то своей родственнице, которой уже была обещана эта самая кровать. — И светильники тоже!
И он ткнул рукой в парные светильники, висевшие по обе стороны от изголовья ложа.
— Так-то оно так, — нахмурилась владелица кровати, — только больно уж светильнички эти к моей кровати подходят. Не жирно ли вам будет и одной люстры?
— Светильники я никому не дарила! — поспешно заявила Нюра. — Еще чего!
Все родственники дружно обернулись в ее сторону, переглянулись, набрали побольше воздуха и… Что тут началось! Стекла и зеркала дрожали от раскатов голосов ссорящейся родни. О том, что пора ехать на кладбище, все забыли, поглощенные семейной сварой. И в такой ситуации появление здоровенной Татьяны, быстро проложившей себе дорогу среди многочисленной родни и прочно занявшей место рядом с матерью, вызвало у Нюрки бурную радость и вдобавок позволило сменить тему.
— О! Подмога явилась! — хихикнула ехидная старушка. — Здоровая девка у тебя, Нюрка, выросла. Чисто слон!
— Ты откуда взялась? — воскликнула Нюра, не забывая при этом оттеснять своим телом толпу от светильников.
— На автобусе приехала, — произнесла Таня приготовленную ложь, преданно глядя на Руслана.
Но Нюрке было не до разборки с дочкой. Она даже не спросила, где та взяла деньги на билет.
— Вот и славно, — вместо этого сказала она. — Ладно, гости дорогие, побазарили, и хватит. На кладбище ехать пора. Двигайтесь!
И призванные к порядку родственники потянулись к дверям. Из комнат их буквально выдавливала Татьяна. Она расставила руки в разные стороны и сгоняла родню к выходу, словно гусей. Руслан с Маришей последовали вместе со всеми. Но у дверей возникла небольшая заминка. Тетка с вазой так и не решилась оставить ее в квартире и попыталась вынести с собой. Это вызвало новые волнения в среде родственников. Кое-кто кинулся тоже тащить с собой облюбованные предметы. Но безобразию положила конец Таня. Она закрыла своим крепким телом амбразуру двери и твердо заявила:
— Никто ничего брать не будет! Тетя Нина из гроба встанет, коли увидит, что вы уже ее вещички потырили!
Перспектива ожившей владелицы вещей и в связи с этим полная и окончательная их конфискация заставили родственников усовеститься. И на кладбище все отправились более или менее чинно. Нельзя, конечно, ручаться, что никто не прихватил ничего по мелочи. Например, у какой-то толстенькой старушенции в руках оказалась большущая хозяйственная сумка, в которой подозрительно громко тикало. Мариша сначала даже встревожилась. У нее даже мелькнула мысль, а не бомба ли с часовым механизмом там у бабки. А что? Вдруг старуха решила отстаивать свои интересы с бомбой в руках? Эта мысль не давала покоя Марише всю церемонию похорон. Но, вернувшись на поминки, Мариша заметила пустое место на комоде в столовой, где раньше стояли часы с голыми амурчиками, и успокоилась насчет странного тиканья.
Первая часть поминок прошла относительно мирно. Гости молча налегали на салаты, соленья, копчености и прочее, надо сказать, богатое угощение, которое выставила, не поскупившись, Нюрка. После того как все наконец утолили голод, родственники разговорились. Но разговоры как-то все крутились возле посторонних тем. О Нинель вспоминали лишь в тот момент, когда кому-то приходило желание опрокинуть очередную стопку. Короткое пожелание «Пусть земля ей будет пухом!», и разговор снова переключался на грядущую посевную, болячки у телят и новую крышу на амбаре у деда Пахома.
Мариша с Русланом, оставшиеся на поминки в надежде, что кто-то из родни напьется и проговорится в конце концов о тайне Нинель, чувствовали себя обманутыми. Напившись, наевшись и наговорившись о своем насущном, гости снова почувствовали тревогу за сохранность облюбованных вещей. Поэтому душевное застолье быстро закончилось. К счастью, музыки и танцев никто не потребовал, вместо этого гости засобирались домой и потащили к выходу свои трофеи. Но у дверей уже стояла Таня в полной боевой готовности.
— Показывайте сумки, — велела Нюра. — И ты, дядя Коля, рюкзак-то положи. Я отлично помню, что ты без рюкзака вчера приехал. Что у тебя там?
В рюкзаке оказалась микроволновка.
— Как не стыдно! Твоя Светка ведь уже выпросила у меня кухонный комбайн! — возмутилась Нюра. — Таня, изымай у них микроволновку!
Кровать она отдала без постельного белья, заявив, что одеяло из верблюжьей шерсти и шелковое белье стоят не меньше самой кровати. А за матрас новой обладательнице кровати пришлось доплатить. Затем были изъяты несанкционированные часы с амурчиками, набор тефлоновых сковородок со съемными ручками, телефонный аппарат, несколько хрустальных вазочек и салатниц, роскошный пушистый плед, тюлевые занавески и прочее барахло. Всего набралась приличная горка вещей. И когда последний родственник покинул квартиру, Нюра наконец вздохнула с облегчением.
— Ну слава богу, отделались малой кровью, — сказала она дочери. — Все самое ценное удалось
