были. Но зато они про него многое знают. Но Жизель, оказывается, и не ждала ответа на свой вопрос. Отставив тарелку с корками дыни, она воскликнула:
— Втравил, гад такой, меня в историю! А сам свалил! Разве так братья поступают? Нет, вы мне скажите, поступают или нет?
— А в какую историю он тебя втравил?
— Так это же я по его просьбе познакомилась с этим козлом, который мне теперь ни прохода, ни отдыха не дает!
— С Коростенем?
— С ним самым!
— Твой брат — господин Сазонов — просил тебя, чтобы ты познакомилась с Коростенем? — удивляясь все больше и больше, спросила Кира. — Но зачем?
— Откуда я знаю! И не просил он вовсе. Он, если хотите знать, буквально в ногах у меня валялся, чтобы я только согласилась. Сказал, что позарез ему этот Коростень нужен.
— Но для чего?
— А этого вот не объяснил! Он же у нас крутой! Посулил, что тысячу бакинских мне отвалит, если я с этим типом поближе сойдусь. Вот и все!
— И что было дальше?
— Что дальше было? То и было, — пожала плечами Жизель. — Я свое слово всегда держу! Познакомилась с этим козлом. Он на меня запал. Я уже радуюсь, что тысяча долларов у меня в кармане, а этот гад взял и свалил!
— Кто?
— Да брат мой! Колька!
— И давно?
Жизель задумалась.
— Дайте-ка прикину, — пробормотала она. — С этим козлом я познакомилась дней десять назад. Потом еще несколько дней, чтобы дать ему в меня влюбиться, а затем… Да! Точно! Затем Колька и пропал!
Подруги переглянулись. Выходило, что господин Сазонов имел интерес к господину Коростеню. А господин Коростень был пациентом доктора Пешкова. И господину Сазонову до того нужно было втереться к Коростеню в доверие, что он даже подложил под того свою сестрицу. Зная слабость Коростеня к дамскому полу — это был беспроигрышный вариант. Но вот зачем Сазонов затеял эту интригу? И куда пропал буквально накануне убийства доктора?
— А как пропал? — спросила Леся у Жизели тоном задушевной подруги.
— Ну как? Вы тоже вопросики задаете! Обычно пропал! Как люди пропадают? Вчера был, вечером мы с ним разговаривали. Я ему еще сказала, что Коростень на меня здорово запал, прямо не знаю, что и делать. Колька меня похвалил и пообещал, что если я буду умницей, то получу не одну тысячу, а целых две.
— Это за что же?
Но Жизель развела руками.
— Не знаю, как вы, — произнесла она, — а я, если мне две тысячи предлагают, особенно не выпендриваюсь и лишних вопросов тоже не задаю.
— А что же, Николай не мог найти для такого м-м-м… деликатного задания другую девушку? Вы же все-таки его сестра.
— Во-первых, только наполовину, — ответила Жизель. — У нас отец один, а матери разные. А во- вторых, Колька же меня знал. В смысле, что не подведу. Не встретился мне еще такой мужик, чтобы от меня мог отказаться.
Подруги переглянулись. Ну и ну. Самомнение у некоторых просто выше всякой крыши.
— А чего вы так улыбаетесь? — посмотрела на них Жизель. — Или не верите? Так я вам скажу, я и сама не понимаю, чего во мне особенного. И чего мужики от меня тащатся. Только мужика, коли он один раз меня попробует, потом от меня и за уши не оттащишь.
И, кинув в рот дынную косточку, она ее пожевала и задумчиво добавила:
— Одним словом, феномен. И если бы я за каждого, кто меня замуж за себя звал, ходила, так у меня бы мужей было — до Москвы не переставишь.
Какое-то время подруги сосредоточенно размышляли над словами Жизель. А потом Леся нерешительно спросила:
— Может быть, поделишься секретом?
— Так я и сама его не знаю!
— Если не хочешь говорить, так и скажи! — обиделась Леся.
— Думаешь, мы не понимаем, ты конкуренции боишься!
— Дурочки вы! — засмеялась Жизель. — Я и сама не понимаю. Я и любовников своих пыталась расспросить, что со мной такого особенного. А они только говорят, что от меня во время этого самого, ну, вы понимаете, одним словом, что от меня какой-то особый жар идет. И так им от этого здорово, что тянет и во второй, и в десятый, и стотысячный раз. Хотя, если честно, то столько раз я ни с кем не пробовала.
— Почему?
— Надоедают они мне. Все один секс да секс все время, — вздохнула Жизель. — Ни тебе ресторана, ни театра, ни прогулки, ни просто посидеть на кухне да по душам поговорить. Знали бы вы, как я мечтаю, чтобы просто гулять с любимым в Пушкине по аллеям и держать его за руку.
— Что же у тебя все такие бедные, что даже на билет до Пушкина денег у них нет? — изумилась Леся. — Ладно театр или ресторан — это дорого. Но ведь погулять можно и бесплатно!
— Или в кино сходить. Тоже недорого.
С задушевными разговорами на кухне подругам тоже было не все понятно. Вот у них с этим проблем как раз не было. Только позови, желающих целые толпы набегут. Поговорить, да под водочку с домашними закусочками, этого добра всегда навалом.
— В кино меня и верно иной раз зовут, — вздохнула Жизель. — Только опять же для этого самого.
— Для чего?
— Для того, чтобы разврату со мной там в потемках предаться! — в полном отчаянии воскликнула Жизель. — Вот для чего!
— Ого!
— И гулять они со мной по этой же причине не могут спокойно. Идем, а я сама вижу, что он только об этом самом сексе и думает. Даже говорить иной раз не могут. Так им в штанах припекает. А уж в театре со мной высидеть весь спектакль или в ресторане поужинать — об этом и речи нет.
После таких откровений завидовать Жизели подруги как-то перестали. Похоже, не было ей счастья от своего уникального дара. И что за жизнь такая! Непонятно, куда и податься бедным девушкам.
— Ну а Колька о моем умении на секс мужиков ловить, конечно, знал. Он и сам раз повелся. Едва сумела от него отбиться.
— От брата?
— Ага, — кивнула Жизель. — И не думайте, что он плохой. Он сам после того, как я его шваброй огрела, плакал и каялся. Говорил, что прямо не понимает, как на такое пошел. В голове, дескать, все помутилось. Он и забыл, что я сестра ему.
— Пьяный был?
— Трезвый, — уныло произнесла Жизель. — Мы с ним с тех пор наедине никогда не оставались. Самого себя бояться стал. Так и говорил: «От тебя, Жизелька, держаться подальше надо. А то и до греха недолго».
— А в квартиру сюда как ты попала?
— Ключи у меня были, — ответила Жизель. — Когда Колька уезжал в командировки или в отпуск, он меня просил сюда приходить и кошку его кормить.
Она наклонилась и хотела почесать шейку мурлыке. Но внезапно замерла в полусогнутом положении, издав жалобный стон. Подруги уже решили, что ей спину снова схватило или еще какой орган, натруженный
