было доведено до готовности. Он объездил полмира, собирая базовые «ингредиенты» для выведения своей формулы, а за заключительной «щепоткой» приехал в этот город – семнадцать лет назад. Он нашел ту женщину, о которой ходила людская молва. Ему нужно было совсем немного – часть ее Силы, часть ее знаний, и дело его жизни было бы завершено. И вот уже на финишной прямой, почти возле самой ленточки, его поджидала крупная неудача. «Ты – не Бог. Ты – простой смертный, хоть и не причисляешь себя к таковым. Твоя Формула не будет работать, как не будет работать вечно перпетум мобиле. Это противоестественно, противно природе и всем ее законам». Ему не нужны были ее отповеди, ему нужна была ее Сила и знания. Но ведьма отказалась делиться с ним, несмотря ни на его уговоры, ни на мольбы. Такое было сложно вынести: возле финишной ленточки потерпеть поражение. Великие мудрецы делились с ним своими знаниями, а тут какая-то… простушка… отказала ему в милости с гордостью королевы. Отчаявшись, он пригрозил, поклявшись уничтожить ее. Она усмехнулась и объявила, что потеряла Силу. Вначале он не поверил, но это было действительно так: Силы у нее больше не было. Ложь заключалась в том, что она не могла потерять Силу, она лишь могла ее передать.
Следующий удар подстерегал его в виде неизлечимой болезни. Вернее, эта болезнь была неизлечима лишь врачами – простыми смертными, посредниками между Богом и Смертью. Но он бы сумел справиться с ней. Но то ли он в чем-то все же просчитался, когда выводил свою Формулу, то ли сказались последствия некоторых неудачных экспериментов, то ли ведьма сделала прощальный «привет», наслав на него «фирменное» проклятие, но только из-за болезни вся Сила, скапливаемая годами, стала утекать, как сквозь прореху. Ему удалось приостановить болезнь, уменьшить тот аппетит, с которым она пожирала его: он прожил с болезнью уже пятнадцать лет, тогда как простой смертный сгорел бы за год. Но, однако, ему не удалось избавиться от болезни полностью и, главное, не удалось остановить утечку Силы.
Ученики-желторотики, вьющиеся около него, наивно полагают, что могущество их Мастера почти равняется могуществу самого Господа Бога. Им и не следует знать, что даже при всем своем огромном желании он и воробья уничтожить уже не сможет. За эти пятнадцать лет болезнь практически опустошила его. О том, чтобы привести Формулу в действие, уже не может быть и речи, его Силы хватает лишь на то, чтобы сопротивляться болезни, разъедающей изнутри его тело – эту оболочку, которую он уже ненавидит, – да иногда, как сейчас, провести ритуал общения с Духами. Он мог бы обессилить этих двух «желторотиков», чтобы забрать их Силу себе, но пользы от этого было бы мало. Парень был предан ему почти до слепого поклонения и не отказался бы принести себя в жертву Великому Мастеру, да только слабоват он, его Сила – лишь мелкая рябь на поверхности городского пруда. А девушка-ученица хоть и сильна, да только Сила ее очернена тяжелыми грехами и подобна тухлому яйцу, которое безнадежно испортит все тесто. Мастеру нужна была другая энергия – светлая, чистая, невинная. Нежная, как материнский поцелуй. Непорочная, как святая Дева. Изысканная, как деликатес. Ему нужно было много этой энергии, очень много. Она вся ушла бы на то, чтобы излечить его от болезни, залатать «дыры», проеденные недугом. И только лишь последняя капля Силы – этот сладкий нектар, эта нежная амброзия – послужила бы завершающей составляющей его Формулы. Эта капля была бы точкой в конце долгого предложения, вишенкой на кремовой верхушке именинного торта, финальной нотой в майской трели соловья. Ему нужно было найти подходящего Донора, и тогда он смог бы привести в действие свое великое открытие. Он стал бы Бессмертным. Сила, взятая у Донора, вдохнула бы в него Вечную Жизнь. Он долго искал такого Донора – на протяжении всех этих пятнадцати лет. И чем дольше он искал, тем выше становились требования: чем меньше оставалось в нем собственной энергии, тем большей Силой должен был обладать Донор.
Он уже почти смирился с крахом своей жизни, когда неожиданно нашел
Он наблюдал за ней, чтобы убедиться, что не ошибся, что это – именно она, его Донор. И теперь, когда все сомнения отпали, провел ритуал общения с Духами, чтобы выбрать правильный момент, когда этот самородок можно забрать.
Сейчас, пообщавшись с Духами, он убедился, что нельзя больше тянуть с тем, чтобы забрать девочку. Пора браться за то, чтобы «очистить» найденный самородок от препятствий, помех, мешающих людей, как от примесей, и завладеть этим сокровищем всецело.
Мужчина отнял ладони от висков и, сделав глубокий вдох, поднялся на ноги. Стоя перед алтарем, он мысленно прочитал благодарение Духам, загасил свечи и покинул тайную комнату, надежно скрытую в его доме.
Ему нужно все хорошо обдумать. У него есть три возможных варианта, как завладеть желанным сокровищем. Можно просто похитить девчонку, но тогда придется действовать быстро, потому что крутолобый папаша камня на камне не оставит от города в поисках своей дочери, и в подобной спешке придется довольствоваться не отшлифованной Силой, не бриллиантом чистой воды, а самородком, не отделенным от примесей. Мастеру хотелось бы использовать для своей Формулы Силу очищенную и прирученную, но, чтобы превратить ее в чистый Нектар, требуется время. Можно пойти по другому пути: избавиться от папаши и похитить девочку в суматохе. Есть и третий вариант – более долгий, с кучей бюрократических препятствий, но суливший в качестве бонуса еще и солидное приданое в виде богатства девчонкиного папаши. Этот, последний вариант казался более сладким… Он позволял, не торопясь, вырастить в девочке нужную Силу, да еще сулил, в качестве довеска, материальные блага. Избавиться от папаши и оформить опекунство над девочкой… Благо, для этого у него есть достаточно связей в администрации города. И в этом деле ему поможет его ученица, имеющая не последнее отношение к девочке. Правда, глупая влюбленная дурочка-ученица в последнее время бунтует, как норовистая лошадка. Ну ничего, он усмирит ее, обласкает обещаниями. Он заключит с ней фиктивный брак, чтобы получить опекунство. Он поднимет все свои связи в администрации города. Этот путь хоть и гораздо дольше прочих, но игра стоит свеч.
Мужчина выпил полчашки травяного чая и потянулся к телефону. Набрав номер своей строптивой ученицы, поднес трубку к уху и, услышав голос девушки, с приторной сладостью в голосе произнес:
– Ну, здравствуй, милая! Не ожидала? Как же так… Неужели всерьез решила, что твой Мастер отодвинул тебя в тень? Ты хотела действий, оказать мне помощь, ну что ж, моя девочка, настал твой звездный час. Приходи сейчас ко мне. У меня к тебе есть предложение. Какое? – Услышав ее вопрос, он ласково засмеялся. – Да прямое предложение, моя девочка! Руки и сердца! Я жду тебя.
Не дожидаясь ее ответа, он отключил вызов и снова взялся за чашку. Потихоньку допивая травяной чай, он подумал, что надо быть готовым к скандалу, который девица закатит, когда узнает о его истинных планах. Наивная дуреха до сих пор мечтает стать супругой великого и ужасного Чернова, но ей уготовлена совершенно другая роль. Она – пешка в этой сложной игре, и совершенно необходимая пешка. Без нее не получится оформить опекунство над дочкой Чернова. Конечно, нельзя ей раскрывать все карты, иначе она, потеряв голову, наворотит ненужных дел. Возможно, она будет возмущаться и упирать на то, что это с ее помощью Мастер обнаружил свое бесценное сокровище… Ну да пусть вопит, главное, чтобы в результате все вышло так, как надо.
XVIII
На следующий день Инга снова приняла приглашение Максима прогуляться вечером. Парень просто зашел за ней как ни в чем не бывало и предложил недолгую прогулку по набережной.
– А ты – упорный, – то ли похвалила, то ли осудила Инга и, с некоторым сожалением отложив недочитанную книгу, согласилась пройтись.
Гуляли они недолго. Инге, чьи мысли все время были заняты Черновым, общество Максима надоело быстро, и она даже пожалела, что приняла его приглашение. Лучше бы провела вечер дома с книгой или просто лежала бы на кровати, уткнувшись лицом в подушку: зато не пришлось бы изображать заинтересованность, слушая рассказы Максима, улыбаться и придумывать ответы на вопросы, которые Макс ей периодически задавал, надеясь наладить оживленную беседу. Вскоре она сослалась на усталость и попросила Максима проводить ее домой.
