– Лаура? – донесся его встревоженный голос.
Я бросилась к Давиду.
Лаура лежала ничком в проходе между кроватью и стеной. Одну руку она подогнула под себя, вторую, сжатую в кулак, вытянула вверх.
– Что с ней?!
Давид не ответил, осторожно ощупал пальцами голову девушки, проверяя, нет ли открытых ран. Затем, вскочив на ноги, с силой сдвинул тяжелую кровать ближе к двери, освобождая место для действий.
– Эй, красотка… Хватит нас пугать, – пробормотал он, осторожно переворачивая девушку на спину. Взяв тонкое запястье Лауры, Давид попытался нащупать ее пульс, но, нахмурившись, опустил ее руку и приник ухом к груди.
– Звони Раулю! – скомандовал он мне, поднимая голову.
– Что с ней, Давид?! – вновь спросила я ненатурально тонким от испуга голосом.
– А я откуда знаю, что я, медик? Вызывай Рауля, пусть он разбирается!
Я торопливо похлопала себя по карманам, но телефона в джинсах не оказалось.
– На, держи, – протянул Давид мне свой. – Найдешь номер, Рауль у меня там один.
Я не стала копаться в телефонной книжке, нажала на кнопку вызова, чтобы увидеть последние звонки Давида, и действительно довольно быстро обнаружила имя Рауля. Давид тем временем расстегнул молнию на кофте девушки, чтобы ей стало легче дышать.
– Скажи ему, что Лаура потеряла сознание. Не знаю, ударилась ли она при падении, но на первый взгляд цела, – опять скомандовал он, увидев, что я поднесла телефон к уху.
– Не отвечает, Давид…
– Дьявол! И как нам быть с его сестрицей? Я в этих делах совершенно ничего не понимаю, – показалось ли мне или нет, но в голосе Давида послышалась паника. И это так не вязалось ни с его образом, ни с тем, что рассказала мне Лаура о нем сегодня.
– Вызвать врачей!
– Принеси воды и позови кого-нибудь из наших, – попросил он, бережно поднимая девушку на руки и перенося ее на кровать. Я метнулась в ванную, но не увидела на полочке ничего, в чем бы можно было принести воды. Тогда я набрала ее прямо в ладони.
– Ну, слава богу! – раздался вдруг обрадованный голос Давида.
Услышав его восклицание, я вылетела из ванной, забыв про открытый кран и проливая воду из ладоней. Лаура лежала на кровати, но глаза ее были открыты.
– Что случилось, Лаура?! Тебе стало плохо? – присела я рядом с девушкой. Взяв ее руку, почувствовала, какие ледяные у нее пальцы.
– Холодно, – поежилась она, садясь на кровати. Давид без слов шагнул к шкафу, снял с полки шерстяное одеяло и укутал им Лауру.
– Спасибо, – поблагодарила она его тихим голосом. И, поднеся ладонь к виску, поморщилась.
– Голова болит? Ты ударилась, когда упала? – встревожился Давид.
– Я упала?
– Мы тебя, красотка, нашли на полу без чувств. Что случилось? Принести тебе воды? Анна, принеси ей воды! – зачастил Давид, перемежая вопросы с приказаниями.
– Не надо воды. Я в порядке. Но… не помню, чтобы мне стало плохо.
Она разжала пальцы, и уставилась на свою ладонь, где лежал огарок свечи.
– Амнезия! – поставил «диагноз» Давид и опять засуетился:
– Врача вызывать? Твой брат не отвечает на звонки. Или тебя отвезти в госпиталь?
– Не надо, – испугалась Лаура, брезгливо бросая огарок на тумбочку. – Я нормально себя чувствую, Давид. Только голова немного кружится. Вам не кажется, что здесь пахнет горелым?
– Есть такое, – подтвердил парень. – Сейчас открою окно. Закутайся.
– Давид, это, случайно, не твой ужин сгорел?
– Хвала небесам! – с радостью воскликнул парень, оборачиваясь. – Теперь я спокоен за нашу Лауру, она действительно в порядке! Этот ангел опять брызжет ядом…
– Я серьезно, Давид.
– Не волнуйся, красотка, все приготовлено на высшем уровне. Как всегда, впрочем, – не без гордости ответил парень. – Спустишься ужинать или тебе сюда принести?
Я увидела, как глаза девушки вначале удивленно округлились, потом вспыхнули радостью. Но хитрая Лаура тут же опустила ресницы, входя в роль слабой больной, и тихо промолвила:
– Спасибо, Давид. Я, пожалуй, поужинаю здесь… Голова кружится.
– Я вызываю врачей! – твердо заявил Давид, вытаскивая мобильный. – Твой брат нам головы открутит, если с тобой что случится!
– Нет-нет! Я… Я же говорю, что почти в порядке. Лучше уж спущусь.
– Лежи! – рявкнул Давид, увидев, что Лаура пытается встать. – Сейчас принесу ужин. Анна, побудешь с ней?
Я кивнула. Прежде чем выйти из комнаты, Давид завернул открытый мной кран в ванной, и, уходя, заметил:
– Что-то тебе, Лаура, комната дефектная досталась. С трещинами.
– Какими трещинами? – не поняла она.
– В ванной одна огромная. Над зеркалом. Не видела разве?
– Не было там никакой трещины… – пробормотала она, но скрывшийся в коридоре Давид ее уже не услышал.
Лаура выждала пару мгновений и, проворно вскочив с кровати, юркнула в ванную.
– Ой, тут и правда трещина! Даже не трещина, а траншея! Анна, иди сюда!
Я вошла следом за Лаурой и увидела, что в плитке, которой были выложены стены ванной, где-то на высоте пяти сантиметров от зеркала и правда образовалась глубокая борозда в палец толщиной. Лаура уже сунула в «траншею», как она выразилась, палец, чтобы проверить ее глубину.
– Это что, дом рушится? – повернулась она ко мне. – Когда я в последний раз заходила сюда, трещины не было.
– Я тоже ничего не заметила, – сказала я. – Правда, стены не осматривала.
– Ладно, пойдем в комнату, – вздохнула Лаура. – А то сейчас вернется Давид и застанет меня тут. А я же «больная»! Как ты думаешь, может, мне «поболеть», а? Давид перестанет мне говорить гадости, наоборот, будет волноваться, носить мне в постель ужин…
Она легла на кровать.
– Еще он тебя на руках сюда с полу перенес, – добавила я с улыбкой.
– О! Как жаль, что я этого не почувствовала! – вздохнула с искренним сожалением Лаура. И щеки ее чуть порозовели от удовольствия. – Надеюсь, переносил не с ругательствами?
– Нет. С беспокойством. Похоже, что с искренним.
– Пожалуй, действительно стоит «поболеть»…
Она смиренно сложила руки на груди, состроила скорбную мину и прикрыла глаза.
– Эй, Лаура, не перестарайся! А то он и правда вызовет врача, и тебе придется провести рождественские каникулы не с нами, а в больнице.
– Если Давид будет меня навещать, я не против… Знала бы, свалилась бы утром с велосипеда!
– Ты так и не сказала, что с тобой случилось, – сменила я тему, увидев, что на лице Лауры появилось мечтательное выражение. Как бы эта бедовая девочка и впрямь не учудила что-то такое ради внимания Давида.
– Даже не знаю, поверишь ли ты мне… Я и сама не могу понять, произошло ли это на самом деле или приснилось мне. Скажи, ты и правда почувствовала запах гари в комнате? – спросила она, пытливо глядя мне в глаза. И когда я подтвердила, обрадовалась.
– Я обнаружила, что потеряла одну сережку. Пустяк, простая бижутерия, но эта пара серег – моя любимая. Обыскав все в комнате, я подумала, что обронила сережку в подвале и решила опять туда спуститься. И там… не знаю, что произошло. Возможно, я каким-то образом уснула, потому что очнулась уже на лестнице, ведущей наверх. Я сидела на ступеньке и сжимала в кулаке вот эту свечу. Но где ее взяла и
