случай, вдруг к утру связь опять исчезнет? У кого есть телефон хозяина?
– У меня, – ответил Давид так спокойно, будто и не он всего минуту назад кричал то на Рауля, то на Монику.
Точно театр абсурда…
– Так что все же произошло? – спросил растерянно Серхио, когда Рауль, Давид и Лусия разошлись по спальням.
– Мы застали Лусию плачущей. На вопрос, что случилось, она рассказала про заболевшего малыша и пожаловалась на твою черствость! – ответила Моника сердито.
– Дорогая, – упрекнул ее Марк, опять робко, словно и не было между ними оскорблений и обвинений. Будто и не он еще пару минут назад полыхал не свойственным ему гневом. Моника глянула на него все еще с обидой, но, увидев виноватую мягкую улыбку, растаяла:
– Прости, небо, не знаю, что на меня нашло…
– Но Лусия точно не говорила мне, что сын заболел, – обратился, растерянно разводя руками, Серхио – ко мне, потому что для Моники и Марка мы уже не существовали. Как еще пару минут назад они забрасывали друг друга упреками, так сейчас торопливо, перебивая друг друга, сыпали взаимными извинениями.
Поистине что-то тут происходит неладное…
– Давай подождем Лусию, – попросила я Серхио.
– Понимаешь, мы с Лусией никогда не ссоримся. Все вопросы предпочитаем решать миром. Поэтому, выйдя из спальни, еще толком не проснувшись, опешил, когда на меня налетели со всех сторон. Даже подумал, не убил ли я кого ненароком, так все на меня набросились. Разве я мог уснуть, зная, что наш Эрик заболел!
Ответить я не успела. Вернулся Рауль с мобильным в руке.
– Нет связи, – сообщил он. – Я даже попробовал позвонить по разным номерам. Серхио, не мог бы ты проверить свой телефон в вашей спальне? Вдруг связь есть только у вас?
Серхио, коротко кивнув, скрылся в своей комнате.
– Эй, телефон Анхеля я нашел, только не думаю, что он нам сейчас чем-то поможет, – прокричал от дверей Давид. – Связи как не было, так и нет!
За Давидом шествовала сонная Нурия, бледностью и длинной белой ночнушкой напоминая призрака. Я мысленно порадовалась тому, что эту картину не видит Лаура, иначе бы порции насмешек, а затем и новой ссоры, не избежать. Кстати, где она? Неужели спит? Так крепко, что не услышала криков, раздававшихся прямо под ее дверью? А вдруг Лауре опять стало плохо? Я оглянулась на Рауля, чтобы попросить его заглянуть в комнату сестры, но в этот момент в гостиной появилась в сопровождении мужа Лусия. И по растерянному выражению, написанному на ее лице, сразу стало ясно – снова что-то произошло…
– Нет сообщения, – пробормотала девушка с виноватыми нотками в голосе. – Но оно было! И я его не удаляла.
– Лусия, – мягко сказал Рауль. – В доме по-прежнему нет связи. Если только в вашей комнате…
Но Серхио коротким движением головы опроверг предположение.
– Серхио убежден, что я ему ничего не говорила о болезни сына, – удрученно призналась Лусия. – Будем считать, что я уснула в кресле, и это мне приснилось… Я очень сожалею о том, что здесь произошло. Правда…
– Лусия, все уже прошло. И то, что сообщение в реальности тебе никто не присылал, означает, что ваш сын здоров, – ответил ободряющим тоном Рауль.
– Мне бы все же хотелось поговорить с мамой.
– Поговоришь, – обнял ее за плечи, мягко направляя в сторону спальни, Серхио. – Только уже не сейчас. Завтра мы либо отыщем ключи, либо найдем другой способ выйти из дома. Не волнуйся, навсегда мы тут не останемся.
Они ушли, а за ними следом и Марк с Моникой. И тут из своей комнаты появилась Лаура.
– А что у вас тут за пижамная вечеринка? – недоуменно обвела она нас сонным взглядом.
– А тебе какое дело! – неожиданно грубо ответила Нурия. Лаура, не ожидая такой реакции, испуганно заморгала.
– Нурия, – упрекнул подругу Давид. – Спокойно. Хватит бурных ссор. Пойдем спать.
– Ссор? – встревожилась Лаура, сбрасывая сонное оцепенение.
– Да, дорогая, ссор! – язвительно заявила Нурия, хоть Давид и тащил ее за локоть, пытаясь увести. – Ты сеешь раздор между нами!
– Я?.. Но… за вчерашнее я уже извинилась. Мне правда очень жаль, Нурия, – Лаура умоляюще сложила ладони перед грудью. И в искренности ее сожаления усомниться было нельзя. Однако же Нурия все равно разошлась:
– Жаль? Не думаю! Сегодня ты натворила куда больше дел!
Ее бледное лицо покрылось красными пятнами нервного румянца, глаза расширились, а рот изогнулся в некрасивой ухмылке. Лаура, с мягкими локонами рассыпавшихся по плечам волос, следом от подушки на одной щеке, и в этой детской пижаме «Хэлло, Китти», казалась беззащитной и трогательной. Ничего общего с той, другой Лаурой, сидевшей вечером в кресле, с усмешкой наблюдая за некрасивой сценой…
– Сегодня? – растерялась она. – Я… не знаю… Я… натворила?..
– Хороша-а-а, – протянула Нурия. – А кто перед Чави голыми коленками сверкал, плечи оголял и всячески его провоцировал?! И теперь невинную овечку строишь? Овца ты, а не овечка!
– Да что с тобой?! – взревел Давид, довольно сильно дернув подругу за локоть. – Пойдем! Идем, говорю!
– Спокойной ночи, Нурия! – приторно-вежливым голосом попрощался Рауль. – Встретимся за завтраком!
– Бесстыжая, говоришь?! – вдруг выкрикнула с нехорошей улыбкой Лаура вслед Давиду и Нурии. – Хорошо, пусть бесстыжая, но я не лью лживые слезы сожаления, как ты! Ты скорбишь лишь на публику, но в душе совершенно не печалишься! Потому что
– Что ты такое говоришь? – развернулась к Лауре Нурия. И ее бледное лицо с неровными пятнами румянца вдруг исказил страх.
– Нурия, пойдем! – потащил ее за руку Давид, намеренно не глядя на сестру Рауля. Но когда они вновь развернулись, чтобы уйти, Лаура бросила им в спины последний камень:
– Убийца!
