чем там таком они судачат возмущенным шепотом. Павлик Сергеев даже громко предположил, что «от этих девчонок только и жди неприятностей! Плетут заговор!». Фраза про «плетут заговор» понравилась, и теперь мальчишки настойчивей пытались влезть в девичий круг, чтобы помешать им «интриговать».
Лиза тоже подошла к девочкам, но скромно осталась стоять за кругом, прислушиваясь к тому, что говорят. Себя она чувствовала следователем. И, как настоящему детективу из книг, ей нужно было собрать информацию. История с пропажей кошелька лишь убедила ее в предположениях, что кто-то в классе нечист на руку.
Одно только смущало девочку: Лиза еще не знала, как поступить, если она действительно найдет воришку. Неужели вот так возьмет и прилюдно обвинит кого-то из одноклассников, с кем она бок о бок учится, в преступлении?
А девочки тем временем строили предположения одно смелее другого. Отличница Настя Тихонова робко пыталась переспорить возмущающихся девочек, говоря, что подозрения в воровстве – слишком серьезные. Что прежде всего нужно убедиться, а правда ли кошелек кто-то взял (Настя так и сказала – «взял», потому что слова «украл» пыталась избежать).
– Ага, и альбом с фантиками тоже пропал просто так! – громко заявила Таня Соболева, все еще переживавшая потерю своего сокровища.
– И шарфик у Вальки тоже, – насмешливо поддакнула Лизина подруга Ира Степанова. И вдруг неожиданно для всех выдвинула смелое обвинение: – А может, это ты и украла, раз так хочешь убедить нас в том, что не было никакого воровства?
Настя вспыхнула багровым румянцем до самых корней белобрысых волос. У нее даже пробор, который разделял заплетенные в две тоненькие косички волосы, покраснел. На глаза Насти навернулись слезы, но ответить на выпад девочка не успела, потому что в этот момент в класс вошла учительница и, хлопнув три раза в ладоши, громко оповестила:
– Так, так, дети, по местам! Звонок прозвенел минуту назад, не слышали разве?
Ученики послушно разошлись к своим партам.
– Ты действительно думаешь, что кто-то… берет наши вещи? – тихо поинтересовалась Лиза у подруги, когда они сели за парту.
– Ну конечно! – заявила Ира без капли сомнений. Лиза хотела спросить у нее, почему та так уверена в этом. Но в это время учительница бросила строгий взгляд на их парту, и девочки испуганно смолкли.
– А кто? – спросила, не разжимая губ, Лиза уже позже, когда Валентина Ивановна не могла застать их за разговором, потому что отвернулась к доске писать задачу.
– Да кто-нибудь из мальчишек! – хмыкнула Ира. – С них станется.
Остаток урока Лиза была рассеянной, потому что пыталась и не могла представить, что кто-то из мальчиков в ее классе оказался воришкой. Да, они шебутные, хулиганят, дергают девочек за косички, всячески задирают и дразнятся, но воровать? Способен ли кто из них на такое? Сейчас, украдкой оглядывая стриженые затылки одноклассников, Лиза не могла понять, как кто-то из этих мальчишек, старательно выписывающих в тетрадях косыми буквами условия задачи, ворует у своих же товарищей и, о ужас, учительницы вещи!
Лиза решила, что в одиночку ей не справиться и дело ей лучше расследовать в компании Иры.
Но поделиться сокровенным девочка так и не успела, потому что после урока случилось непредвиденное.
Они с Ирой неторопливо шли по коридору, вместе с другими учениками направляясь в сторону столовой. Подружка возбужденно рассказывала о том, как собирается провести предстоящие каникулы. Идей у Иры было неисчислимое количество, даже трех каникулярных недель, а не одной не хватило бы на их исполнение, но девочку это не смущало. Она, делясь планами, размахивая на ходу руками, подскакивала и вертелась, будто волчок. Лиза слушала ее вполуха, мысленно решая сложную задачу: как начать с Ирой важный разговор о пропаже вещей в классе и поимке воришки. И в тот момент, когда подруга принялась рассказывать, что старший брат ее планирует через неделю поехать в пещеры, а так как у Иры будут уже каникулы, она хочет с ним напроситься, Лиза услышала что-то странное. Будто еще два человека вмешались в их разговор. Голоса звучали тоненько и тихо, но где-то совсем близко, так, будто эта пара спорящих шла с ними рядом. Лиза оглянулась и никого около себя помимо Иры не увидела: они приотстали от остальных и шли вдвоем по опустевшему коридору.
– …Он, конечно, будет спорить, говорить, что я маленькая. Как всегда! Но я ему… – продолжала тараторить Ира.
«Этого нельзя делать! Это слишком опасно!» – перебивал второй голосок, слышимый, судя по тому, что Ира не обратила на него внимания, только Лизой.
«Да ну! Быстро, пока в классе никого нет!» – бойко возражал сомневающемуся голоску другой.
«Взять у Лизки ручку – это еще не преступление. А вот у учительницы кошелек…»
«Да никто и не узнает! Кто может узнать, если в классе никого нет!»
– Лизка, что с тобой? – встревоженно спросила девочку Ира. Лиза повернулась к ней и на мгновение увидела, будто в сторонке стоят еще две Иры – полупрозрачные, как дым, – и отчаянно спорят. Секунда, и странное видение исчезло, как исчезли и голоса. Осталась только настоящая Ира, которая круглыми глазами смотрела на Лизу и не понимала, почему вдруг та остановилась и вытаращилась на нее, будто на месте Иры оказалось чудовище.
– Ты… – сказала Лиза. И ее глаза вдруг наполнились слезами.
– Чернова, ты чего?
Лиза покачала головой и развернулась, чтобы убежать в класс. Но внезапно почувствовала сильное головокружение и упала.
Алексей, очень встревоженный происшествием с дочерью, примчался к школе уже через пять минут после звонка ему на мобильный. Он ехал по разбитому асфальту почти на предельной скорости, и его машина опасно подпрыгивала на кочках, слетала в выбоины и едва не вылетала с дороги на поворотах.
К тому времени, когда он вбежал в школьный медпункт, куда отнесли его дочь, девочка уже пришла в себя и чувствовала себя более-менее сносно. Только была бледна и чем-то очень встревожена.
– Лизка, что случилось? – бросился отец к дочери и, игнорируя робкие замечания школьного врача о том, что девочке нужен покой, подхватил ее на руки. – Мы сейчас поедем к нашему семейному доктору, – сказал Алексей, поудобнее перехватывая Лизу. Он явно собирался нести ее на руках до машины, хоть Лиза и возражала, и болтала в воздухе ногами, и даже немного колотила его кулачками по плечу. – Спасибо за помощь, – поблагодарил он женщину-врача.
– Папа, со мной все в порядке! Не надо к доктору!
– Помолчи! – отрезал отец, неся дочь к машине.
– Ну па-ап, – заканючила Лиза, испугавшись пришедшей в голову мысли, что доктор может запретить ей поездку в Москву.
– Лизавета, я сказал – к врачу! И никаких «па-ап»! – строго повторил Алексей, перехватил дочь так, чтобы освободить одну руку и достать из кармана ключи от машины.
Когда он усаживал Лизу на переднее сиденье, застежка на браслете его часов зацепилась за курточку девочки и расстегнулась. Алексей не заметил этого, а когда, усадив дочь в машину, выпрямился, часы упали на асфальт.
– Гадство! – выругался Алексей, наклоняясь за ними. Поднял и увидел, что стекло треснуло от удара, а стрелки остановились. Он покрутил колесико заводки, но стрелки не сдвинулись с места. Алексей расстроенно выругался и сунул часы в карман, с тем чтобы потом показать их мастеру. Они были ему дороги, потому что их подарила Инга.
Короткий эпизод, приснившийся ей днем, не выходил из головы. В этот раз, хоть бабушка и «говорила», как обычно, ребусами, Инга поняла, что она имела в виду. В ее прошлом был лишь один такой эпизод, который она тщательно блокировала в памяти, не давая ему всплывать наружу.
Но может ли быть такое, что в прошлом Лёки тоже случилось подобное?
Инга понимала, что на это ей сможет ответить лишь сама Лёка, но не решалась взять телефон и позвонить подруге с таким вопросом. Если подобный эпизод действительно имел место, вряд ли девушке
