расспрашивал нищих, торговцев цветами и благовониями, родственников, у которых мы снимали квартиру. Лола исчезла без следа.
Оправившись от болезни, Тина заявила, что хочет уехать в Дели к родителям. Я отвез ее в аэропорт.
Потянулись дни, похожие друг на друга как песчинки на дне океана. Главой фирмы отца стал господин Канпур – его школьный друг, долгие годы работавший под его началом. Я практически отошел от дел.
Однажды господин Канпур позвонил мне и сказал, что намечается выгодная сделка и он хотел бы обсудить со мной кое-какие детали… Постепенно я втянулся в работу, но прежнего интереса к ней не испытывал. Тем не менее фирма за короткое время заключила больше дюжины выгодных контрактов, приобрела по очень низкой цене десятки акров каучуковых и кофейных плантаций, недвижимость в Калькутте и Мадрасе и так далее. Мне везло в бизнесе, но совсем не везло в любви.
Я знал, Лола вот-вот должна родить, и мое беспокойство за нее и будущего ребенка росло день ото дня.
Однажды я увидел на улице ту нищенку, что приносила мне записку от Лолы, и незаметно пошел за ней. Я был очень осторожен, и она ничего не заподозрила. Я знал твердо: она идет к Лоле. И не ошибся.
Вслед за нищенкой я вошел в какой-то дом.
Это было убогое жилище, но алтарь бога Шивы утопал в роскошных живых цветах. Лола лежала на циновке под рваным одеялом. Она тяжело дышала.
Я опустился на корточки и взял ее лицо в свои ладони. Меня поразила его худоба, землистый цвет лица. Из-под полуприкрытых век едва виднелись тусклые, точно подернутые пленкой глаза. Она вздрогнула, узнав меня.
– Я сейчас позову доктора, – сказал я.
– Нет. Не делай этого, – испугалась она. – Он заберет нашего ребенка.
– Не бойся, я позову знакомого доктора, – настаивал я. – Все будет в порядке. Мы больше не расстанемся.
– Поздно. – Она заплакала. – Демоны уже разлучили нас. Они пролезли в узенькую щелку между нами и превратили ее в пропасть. Шива не захотел защитить меня – он ревновал меня к тебе. Потому что я любила тебя больше, чем его. Я не сразу поняла это. Сегодня Шива откроет свой третий глаз, и от меня останется горстка праха. Не сопротивляйся Шиве, иначе он и тебя превратит в прах.
У Лолы начался бред… Я послал за доктором. Он явился быстро, но, увы, уже было поздно. Он сказал лишь, что может спасти ребенка ценой жизни матери…
Сандхья родилась, когда на востоке стал брезжить рассвет. В ту же минуту не стало Лолы.
– Вот и все, – сказал господин Чандар обыденным голосом. – Через несколько дней вернулась из Дели Тина и взяла на себя заботы о Сандхье. Я постепенно приходил в себя – душевные раны редко бывают смертельными для мужчин. Тем более, рядом со мной была дочь Лолы и женщина, готовая разделить и облегчить мои страдания. Но потом все в одночасье рухнуло.
Ян резко встал, шагнул к господину Чандару и, крепко сжав его локоть, спросил:
– Вы не помните, что за видения были у Лолы перед смертью? Вспомните, пожалуйста! Это очень важно.
– С тех пор прошло столько лет… – с сомнением покачал головой господин Чандар. – Но я постараюсь вспомнить. Она видела красивого мальчика, который скакал на лошади по берегу океана. Его черные кудри развевались на ветру. Мальчик целился из лука в… – господин Чандар вскочил с кресла. – Он хотел убить Сандхью. Она тогда сказала, что мальчик целился из лука в сумеречный воздух. Ведь я еще не знал, что назову свою дочь Сандхья. Потом она сказала, что придет Кама и… заслонит собой, убережет. Что Кама должен успеть. Она видела, как старца растерзали демоны, потому что он хотел… поселить в одной пещере льва и антилопу. Еще она говорила… да, она говорила, лев знает дивес акуру. [67] – Господин Чандар забегал по каюте. – Но ведь Мальдивский архипелаг насчитывает несколько сот островов, и почти все они окаймлены кольцами барьерных рифов. Только местным лоцманам известны судоходные проливы, но они все настоящие разбойники. Как же я не догадался, что Тина…
– Распорядитесь, чтоб капитан Шоркар вооружил команду. Медлить дальше нельзя, – решительно заговорил Ян. – Господин Чандар, почему вы скрыли от меня, что у вас есть сын?..
ЛАС-ВЕГАС
– Зачем ты свернул с автострады? Мы только что проехали указатель, где было написано, что в Лас- Вегас нужно ехать прямо. Черт, куда ты меня везёшь? Здесь так темно и страшно. Анджей усмехнулся.
– Здесь не может быть страшно – здесь нет этих двуногих тварей, которые тянутся друг к другу и к свету. – Он уверенно крутил баранку. Свет фар выхватывал узкую заброшенную дорогу с остатками вдавленной в грунт щебенки. – Мне известен самый короткий путь. Зачем ехать в объезд, если можно прямо?
– Но почему другие едут по автостраде? – не унималась девица. – Они глупее тебя, что ли?
– Этого я не знаю. Зато я знаю, что они наивнее меня. Правда, глупость и наивность суть синонимы, разделенные между собой временем. Но в наш век фактор времени особой роли не играет.
– Снова ты за старое, папуля. – Девица откинулась на спинку сиденья. – Ладно, черт с тобой. Если бы ты хотел меня кокнуть, ты бы сделал это еще до ужина, потому что глупо кормить и поить того, кого собираешься отправить на тот свет. Трахать ты меня, судя по всему, не намерен. Значит, я могу спокойно поспать.
– Мудро. – Анджей включил приемник и, пошарив по шкале настройки, набрел на станцию, транслирующую классическую музыку. Передавали Шестую симфонию Чайковского. Ту самую, в которой романтический герой, с детства бросивший вызов судьбе, отдавался наконец в ее цепкие руки.
– Давно пора было это сделать, – говорил Анджей, обращаясь к музыке. – Поиски идеала обычно приводят тебя в самое грязное место, то есть в нужник с отходами духовной и интеллектуальной деятельности. Он расположен на неприступной заоблачной вершине, и путь к нему тернист. Одолевая его, ты оставляешь на колючках лохмотья своей души, но ты чувствуешь себя счастливым оттого, что впереди
