острые углы и втиснуть любой сюжет в опробованную схему. Ну да, они уверены в том, что их стряпню смотрят миллионы, девяносто девять процентов из которых они привыкли считать дебилами. Увы, иной раз приходится идти на сознательный компромисс со своим «я». Ведь кино – прекрасное паблисити. Главное – не тешить себя иллюзиями и не пытаться оправдываться перед прессой и самим собой.
– Это правда, что… – Луиза замялась, не осмеливаясь задать подруге вопрос, который с момента их встречи вертелся у нее на языке. – Понимаешь, я читала в какой-то газете, что ты…
Стефани откинулась на спинку стула и весело рассмеялась.
– Ну да, они писали, что я лесбиянка. Они уверены в этом. И знаешь почему? Потому что я никогда не была замужем, не появлялась нигде в общественных местах с мужчиной, а главное, они считают, что я нападаю в своих произведениях на мужчин, хотя я всего лишь говорю о них правду. Но лесбиянкой меня считают только мужчины. Что касается женщин, они теряются в догадках, и кое-кто последнее время высказывает предположение о том, что моя сексуальность вообще на нуле. Сознание многих устроено довольно примитивно: в порок верят с готовностью, сведения же противоположного характера воспринимаются с большой неохотой и подозрением. Я все время пытаюсь понять, в чем причина этого. Идею первородного греха я, признаться, не воспринимаю всерьез. Скажи честно, а ты могла бы поверить в то, что женщина может находить в себе и своем творчестве все, что ей необходимо для вполне нормальной и даже счастливой жизни?
– Как тебе сказать… – Луиза была в нерешительности. – Дело в том, что, как ты помнишь, я влюбилась в первый раз в десятилетнем возрасте. С тех пор в моей жизни, похоже, не было свободного от любви времени. Разве что сейчас. Правда, я все еще не потеряла надежду встретить…
– Обыкновенное млекопитающее, к которому тебя потянет лишь в силу того, что у него в крови преобладает тестостерон,[23] в то время как у тебя эстрон[24] и его производные. Разумеется, тебе бы и в голову не пришло, что для нормального функционирования в этой жизни женщине необходим самец, если бы нам не внушали это с детства. Согласись, редко кто из нас выходит замуж за того мужчину, С кем хорошо и в постели, и вообще. Обычно в семейные партнеры подбирают человека, занимающего определенную ступень на лестнице социального и материального благополучия. Я отказалась следовать этим законам. В отместку мне приписали массу пороков.
– Так ты… неужели ты на самом деле старая дева? – со жгучим любопытством в глазах спросила Луиза. – Вот уж сроду бы в голову не пришло, что такая красивая современная…
Стефани опять расхохоталась. Лежавшая возле ее ног колли Нана вскочила и звонко залаяла.
– Успокойся, моя девочка. – Стефани потрепала собаку по лохматой холке. – Ты прелесть, Луиза, хотя уверена, не прочитала ни одной из моих книжек. Мне задали этот вопрос во время одного телешоу. Угадай, что я ответила?
Луиза пожала плечами.
– Что я не понимаю значения этого слова и попросила задававшего его – кстати, им оказался молодой и довольно интересный мужчина из породы самоуверенных самцов – объяснить мне его значение. Он что-то такое мямлил, а публика вволю над ним потешалась. Потом газеты написали, что я Дон-Жуан в юбке, ловко скрывающий свою личную жизнь от посторонних.
– Но ты так и не ответила на мой вопрос, – напомнила Луиза. – Поверь: я умею хранить тайну, а тем более своей единственной подруги.
– А здесь нет никакой тайны, – сказала Стефани, закуривая сигарету. – Ты видишь то, что я из себя в данный момент представляю. Повторяю, я не умела и не умею притворяться. Это знала еще моя бабушка, жившая в этом доме. Меня много, понимаешь? И все они – это я. – Она вдруг прищурила свои большие светло-карие глаза и спросила: – Хочешь стать участницей невероятных приключений?
– Да, – ни секунды не колеблясь, ответила Луиза. – Но при условии, что это будут сексуальные приключения.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ БОГАТЫХ ЛЕДИ
Они бросили «пежо» возле супермаркета и пересели в серебристый «ауди», стоявший в десяти шагах. Накрапывал дождик. Центр города сверкал яркой радугой неона.
Луиза разглядывала себя в ручное зеркальце: короткие черные волосы, ярко-красные губы, длинные нейлоновые ресницы. Лет тридцать – больше дать нельзя. На ней был жакет из белой замши, красная юбка с разрезом чуть ли не до пояса – ну да, у нее до сих пор по-девичьи стройные ноги и красивые продолговатые коленки.
Стефани по-мужски лихо вела машину. Впрочем, Луизе казалось, что за рулем не ее школьная подруга, а молодой красивый незнакомец. Это она подобрала Стефани парик и рубашку фасона а ля-лорд Байрон.
– Сейчас мы заедем за одной милашкой, которая с удовольствием составит нам компанию, – говорила Стефани, сворачивая в темную аллею. – Настоящая Афродита Каллипига. [25] Да ты сама в этом убедишься.
Едва машина остановилась возле многоквартирного дома, как из освещенного подъезда выпорхнуло длинноногое создание в прозрачном дождевике с капюшоном.
– Привет, Фа, – сказала Стефани, когда девушка очутилась на заднем сиденье «ауди»: – Это Лулу, моя подруга. Едем в «Сфинкс».
Машина вынырнула на освещенную улицу, и Луиза разглядела в зеркальце заднего обзора симпатичную, искусно накрашенную мордашку в обрамлении длинных прямых волос темно-пепельного цвета. Этой Фа было лет двадцать. Она производила впечатление девушки из хорошей семьи, отметила мысленно Луиза.
Вход в «Сфинкс», заведение, расположенное в прибрежной зоне города, – Луиза явственно ощущала свежий запах моря – был тускло освещен одним-единственным фонарем в виде большого оранжевого шара. Их провели в полутемную комнату, где полукругом были расположены кресла, возле сцены, отделенной от зрительного зала толстым прозрачным стеклом. На ней стояла кадка с раскидистой пальмой, цветущий куст гибискуса и лежал пушистый ковер, напоминающий хорошо ухоженную лужайку.
Фа хихикнула, с удовольствием потирая руки.
– Руди говорит, Уош сегодня в ударе, – сказала Стефани, наклонив голову к Фа. – Даже пришлось
