Павлом так недолго, что я даже не успела с ней познакомиться. Мне ровным счетом нечего вам про нее рассказать. И почему вы пришли ко мне, а не к Павлу?
— Дело в том, что я давно не была в Питере, — сказала Инна. — Я вышла замуж, жила в другом городе. Связь с Алиной у нас прервалась, и я даже не знала, что она вышла замуж. Приехала, дай, думаю, зайду в гости к старой подруге. Звоню в квартиру Алины, а мне отвечают, что она умерла. Не очень-то приятно такое услышать, согласитесь?
— Но при чем тут я? — спросила Тамара Сергеевна, у которой посерели губы.
— А дело в том, что перед смертью Алина оставила письмо, — сказала Инна. — Оставила она его у одной нашей общей знакомой. Поэтому ваш сын до него и не добрался. И вот в этом письме она обвиняет Павла в своей смерти.
— Неправда! — воскликнула Тамара Сергеевна. — Павел никогда в жизни не обидел бы женщину, а тем более свою жену.
— Но в письме Алина пишет, что Павел ее очень ревновал, — сказала Инна. — Буквально к каждому столбу. И закатывал ей такие скандалы, что Алине жизнь стала немила. Она пишет, что он запирал ее дома, не выпускал на улицу одну и даже бил. Не просто бил, а избивал. Так, что она неделями сама на улицу показаться стеснялась, чтобы соседи синяки не увидели. Скажите, ваш сын вообще психически нормальный?
— Мой сын совершенно нормальный! — сердито ответила Тамара Сергеевна. — А что касается того, что он ее бил… Так что же… Муж имеет право немного поучить свою жену. На то он и муж.
После этих слов милой бабули у Инны отвисла челюсть.
— Вы ведь женщина! — воскликнула она, когда обрела дар речи. — Как же вы можете говорить такие вещи? А если бы вас избивал ваш муж? Вы бы тоже считали, что он имеет право?
— Я не лезу в отношения моего сына и его женщин! — раздраженно ответила Тамара Сергеевна. — Откуда я знаю, что у них там происходило?
— Но вы, надеюсь, понимаете, что это письмо Алины я могу отнести в милицию? — спросила Инна. — И там поведением вашего сына должны заинтересоваться. Особенно, если деятельность милиции немного стимулировать звонком нужному человеку, а также оплатой сверхурочной работы оперуполномоченного, к которому и попадет посмертное письмо Алины. И у вашего сыночка могут возникнуть крупные неприятности. Потому что такую статью Уголовного кодекса, как доведение до самоубийства, никто не отменял.
Тут Инна слегка приврала. Она понятия не имела, существует ли такая статья. А если существует, то чем она может грозить Павлу. Но ее слова сработали. Защитный барьер, который тщательно воздвигала вокруг себя Тамара Сергеевна, рухнул, женщина опустилась на табуретку и жалобно посмотрела на Инну.
— Вы пришли меня шантажировать? — спросила она. — Но вы же сами видите, у меня ничего нет. Мы с Андрюшей живем на мою пенсию и те деньги, которые получаем, сдавая квартиру, которая осталась ему от матери.
— А ваш сын? — спросила Инна. — Он вам что, не помогает?
— Он оставил Андрею квартиру его матери, — повторила Тамара Сергеевна.
— Но квартира и так принадлежит мальчику! — возмутилась Инна. — При чем тут Павел? При чем тут оставил — не оставил?
— Сначала, после смерти своей первой жены Сони, Павел так переживал, что даже хотел продать Сонину квартиру, — тихо ответила Тамара Сергеевна. — Он говорил: что ему невыносима мысль, что квартира осталась, а Сони с нами больше нет. Но я упросила его оставить квартиру своему сыну. Мы сдаем ее, и эти деньги Павел отдает сыну.
— Эти деньги без всякого принадлежат Андрюше! — гневно возразила Инна. — И Павел тут совершенно ни при чем! Я так и думала, что он вам ничем не помогает!
— Он оставил квартиру Андрюше, — тупо, словно автомат, повторила Тамара Сергеевна. — И Павел отдает мне все деньги, которые мы получаем, сдавая ее, до копейки.
«Какое благородство!» — возмутилась про себя Инна, начиная уже откровенно ненавидеть Павла за его отношение к самым близким ему людям — матери и сыну.
Но ее чувства в данном случае не играли никакой роли. Инне нужно было вытрясти из Тамары Сергеевны как можно больше информации о Павле. А для этого требовалось напугать старуху. Не лежала у Инны к этому душа, ох, не лежала. Но с другой стороны, Тамара Сергеевна вырастила и воспитала это чудовище, этого Павла. Так что часть ответственности все же лежала и на ней. Настроив себя подобным образом, Инна сказала:
— Так вот, насчет письма Алины…
При этих словах Тамара Сергеевна закатила глаза и начала заваливаться набок. Инна быстро подхватила ее, побрызгала в лицо малиновым компотом, который остывал на столе в большой кастрюле, и та неожиданно быстро пришла в себя.
— Что вы делаете? — возмущенно спросила старуха у Инны. — Это же компот! Вы испортите мне блузку.
— Конечно, вы бы предпочли, чтобы я поддалась на вашу уловку и вызвала «Скорую», которая спасла бы вас от моего общества, — догадалась Инна. — Но, мне кажется, имея такого сына, вы уже закалились настолько, что сердечного приступа у вас от такого пустяка, как письмо с того света от бывшей невестки, быть просто не может. Вы помогали Павлу доводить Алину до самоубийства! Вы его сообщница!
— Нет, нет! — заслоняясь руками, воскликнула Тамара Сергеевна. — Вовсе не я! Я тут ни при чем!
— Значит, ваш Павел сам додумался доводить до самоубийства своих жен, а их квартиры присваивать себе? — спросила Инна. — Насколько я понимаю, с матерью Андрюши произошла подобная история. Алина в письме пишет, что у Павла перед ней было еще три жены, которые покончили с собой.
Вот теперь Тамара Сергеевна здорово испугалась.
— Между этими смертями нет ничего общего! — воскликнула она. — Соня была в депрессии из-за болезни Андрюши и наглоталась таблеток. Съела их слишком много и не смогла проснуться.
— А что было с вашим внуком? — спросила Инна.
— Он перенес менингит, — сказала Тамара Сергеевна. — Мы все думали, что он умрет. Павел дал ему свою кровь, и это спасло мальчика. Но все равно мы пережили страшные месяцы. Особенно досталось Соне. Она так переволновалась, бедняжка, что даже привезла ребенка ко мне, попросила за ним присмотреть. Сказала, что хочет выспаться хотя бы одну-две ночи.
— Наглоталась таблеток и умерла, — договорила за Тамару Сергеевну Инна.
— Да, — кивнула та. — Павел страшно убивался. А потом появилась Галина. Но она была очень больным человеком. У нее нашли какую-то болезнь, из-за которой Галя не могла иметь детей. То есть иметь она их могла, но беременность была бы опасна для ее здоровья. Она лечилась, но лечение не помогло. А потом она все-таки забеременела и… в общем, она скончалась в больнице, так и не родив ребенка. Павел ухаживал за ней до последнего часа. И прямо почернел от горя.
— А потом?
— Потом… Машенька… — вздохнула Тамара Сергеевна. — У нее, бедняжки, тоже были проблемы по женской части. Она очень хотела ребенка. Но никак не могла забеременеть. А тут от Павла у нее появилась беременность. Но протекала очень тяжело. И Павел как мог заботился о Маше. Не отпускал ее одну на улицу, создал условия для постельного режима, но все равно у Маши случился выкидыш. Павел чуть с ума не сошел, видя, как терзается его жена. В общем, вы же знаете, что у беременных женщин происходит в организме огромная гормональная перестройка. А после выкидыша все возвращается в норму. То есть снова идет перестройка. Вот этого Машенька и не выдержала. Мысль о том, что она потеряла ребенка, показалась ей в тот момент невыносимой. И она повесилась, как только Павел на минуточку оставил ее одну.
На этом месте Тамара Сергеевна вдруг заплакала. Инна даже растерялась. С плачущими бабушками она решительно не знала, как себя вести. Но интуиция подсказала, что нужно что-то сделать. Она погладила Тамару Сергеевну по плечу, накапала ей успокоительных капель, пузырек с которыми стоял на холодильнике, и через некоторое время Тамара Сергеевна утерла слезы.
— Спасибо, — сказала она Инне. — Я всегда плачу, как только начинаю думать, как не везет Павлу с
