паста? Не в тему же?
Мне хотелось говорить о чем угодно, только не о том, что имело отношение к тому, ради чего я сюда пришла.
– Зубная паста? – удивилась девушка, в первый момент не поняв, о чем я.
Но, увидев в моих руках календарик, засмеялась, показывая безупречные зубы, достойные рекламировать пресловутую пасту.
– Так это один из наших спонсоров!
И, оглянувшись на уборщицу, звонко крикнула той:
– Людмила, можешь убрать в кабинете у Андрея Игнатьевича. Он уже закончил.
Я поднималась на свой этаж, а мне казалось, будто спускалась на самое дно отчаяния. Вспомнив эпизод с календарем, я восстановила в памяти и то, что ему предшествовало, и о том, что случилось потом. Людка была права в своих обвинениях. Из-за меня погиб Тим. Смогу ли я это забыть?
...До нашей свадьбы оставался месяц. Я уже некоторое время чувствовала себя довольно странно: была рассеянной, забывала самые простые вещи, постоянно хотела спать, но свое состояние списывала на предсвадебное волнение.
Однажды во время телефонного разговора с Юлией я пожаловалась на жуткое отравление: уже второй день подряд меня тошнило от любой еды. Даже от воды и чая.
– Когда у тебя были последние месячные? – спросила она, и я в первый момент удивилась вопросу, который посчитала совершенно не в тему.
– Ну-у... – задумчиво протянула я, пытаясь вспомнить. За занятостью – подготовкой к сессии и свадьбе – совершенно не обратила внимания на то, что мои месячные так и не начались.
– Понятно, – весело сказала Юля, хоть я ей ничего вразумительно и не ответила. – Сделай тест, Саша.
Тест показал две полоски.
Немного неожиданно, ведь мы еще не планировали детей: я только заканчивала второй курс, значит, мне придется на время оставить учебу. К тому же наши финансовые дела на тот момент были не блестящи: из музыкальной группы Тима ушел один гитарист, а барабанщик лежал с воспалением легких, поэтому выступления по ресторанам и барам, которые приносили основной доход, пришлось отложить.
Но тем не менее мне казалось, что Тим обрадуется новости. В тот день я сдавала последний экзамен и с разговором решила подождать до вечера.
Экзамен я сдала блестяще, у меня будто открылось второе дыхание. Давно не испытывала такого духовного и физического подъема. Видимо, ощущение того, что во мне зародилась новая жизнь, фантастическим образом подействовало на мое самочувствие. Даже тошнота отступила. Я еле дождалась прихода Тима с работы. И когда заслышала скрежет ключа в замке, вылетела в коридор встречать его. Тим вошел улыбаясь и заключил меня в объятия.
– Сашка, у меня такая потрясающая новость!
– У меня тоже есть новость... – счастливо прошептала я, обнимая и целуя его.
– И что за новость? – нетерпеливо спросил он.
– Потом, потом, сначала ты, первый.
Свое известие я решила приберечь «на десерт», потому что считала его гораздо важней того, что мог бы сообщить Тим.
– Хорошо, я первый, – согласился он. – Но у меня есть к тебе серьезный разговор. Очень серьезный.
– Что-то случилось? – встревожилась я, напуганная тем, что его лицо, еще секунду назад счастливо сияющее, приняло озабоченное выражение.
– Нет, нет, но, впрочем... Давай присядем.
Тим обнял меня за плечи, проводил в комнату и усадил на диван.
Его новость была и в самом деле потрясающей. Диск с записями, который он отправил еще осенью, попал в руки одному московскому продюсеру и очень ему понравился. Сегодня Тиму позвонили из Москвы, предложили записать альбом и пообещали серьезную раскрутку.
– Сашка, ты даже представить себе не можешь, как я счастлив! – говорил он, обнимая и целуя меня. Я тоже смеялась от радости. – Это шанс, который дается лишь раз! Честно говоря, я уже потерял всю надежду, думал, что всю жизнь буду играть здесь по барам и ресторанам.
– Нет, нет! Я всегда верила в тебя! Теперь ты станешь звездой! Настоящей звездой – я в этом не сомневаюсь. Запишешь диск в Москве, у тебя будут концерты и...
И осеклась, внезапно поняв весь смысл новости, на первый взгляд казавшейся такой фантастической, блестящей. Тим понял, почему я резко остановилась, будто с разбегу наткнулась на стену.
– Об этом я и хотел поговорить с тобой, Саша, – тихо и серьезно произнес он. – Мне нужно будет поехать в Москву.
– Когда собираешься уехать? – спросила я одними губами.
Тим помолчал, словно собираясь с духом, и, разом решившись, ответил:
– На следующей неделе. Ребята из группы уже знают.
– Но... Наша свадьба?
– Саш, – начал Тим, беря мои ладони в свои. – Сашка, моя любимая, давай отложим свадьбу ненадолго? Не отменим, а лишь отложим. Обещаю, что мы поженимся. Я тебя очень люблю, не сомневайся в этом. Если бы ты знала, как тяжело мне сейчас делать выбор...
– Выбор – музыка или я? – усмехнулась я.
– Нет, нет! Я не так хотел сказать! Ты же знаешь, что я тебя люблю. А музыка...
– Музыка для тебя – все, – перебила я его, горько усмехаясь.
– Ты для меня все! – горячо воскликнул он.
– Тогда почему не предлагаешь мне поехать с тобой? – прямо спросила я, вспоминая разговор с мамой, в котором она выразила сомнения по поводу того, что Тим взял бы меня с собой в столицу.
Он встал и зашагал по комнате. Я молча, в каком-то отупении, в котором увязли все мои мысли, наблюдала за ним, ожидая ответа. Тим так же резко, как и встал, сел обратно на диван и обнял меня за плечи.
– Саш, сама понимаешь, что первое время мне придется обживаться в столице: искать жилье, какую-то подработку... – начал он, глядя мне в глаза.
Я слушала его, но слышала слова матери: «...Не будь такой наивной, дочь. В столице у Тима будет другая жизнь: поклонницы, вечеринки, легкие связи. А ты станешь ему не нужна...»
– ...И как только я сниму квартиру, приглашу тебя.
– Когда? – спросила я.
Так легче ждать, зная, что разлука имеет четкие границы, а не растягивается до эфемерного «когда-нибудь». Если бы Тим назвал срок, мне стало бы чуть- чуть легче.
– Не знаю, Саш. Как получится, – честно сказал он после затянувшейся паузы, во время которой я надеялась прочитать в его глазах ответ, который бы меня успокоил.
Но нет, в глазах Тима я видела ту же растерянность.
– Понятно...
– Эй, Сашка! Ты чего насупилась? Подумала, что я тебя бросаю? – угадал он мои мысли. – Ничего подобного! Музыка для меня важна, но ты – дороже. Если скажешь «нет», я никуда не поеду! Клянусь! Мы не станем отменять наших планов, поженимся, как и планировали, через месяц...
Я заглянула в его глаза и поняла, что он и в самом деле остался бы, если бы я попросила. Но смогла бы я одним своим «нет» поставить крест на мечте его жизни? Мое счастье полностью связано с его. А без музыки Тим никогда не стал бы счастлив. Она была для него воздухом, которым он дышал, водой, которую он пил.
– Нет, Тим, поезжай, – твердо сказала я, хотя душа разрывалась от боли. Мне отчаянно хотелось плакать, но я улыбалась. – Такой шанс дается лишь раз. Я не имею права лишать тебя мечты.
– Сашка, ты не представляешь, как я тебя люблю! – воскликнул он, заключая меня в крепкие объятия. – Вот увидишь, я скоро пришлю тебе билет, и ты приедешь ко мне в Москву! Только найду место, где мы будем жить, и немного обживусь.
– Москва – дорогой город. Но у нас есть сбережения – деньги, которые мы отложили на свадьбу. Думаю, тебе хватит на первое время, да?
– Не «тебе», а нам! – поправил он меня.
И мы оба старались поверить в то, что так оно и будет.
– Саша, ты сказала, что у тебя тоже есть новость, – спохватился Тим после долгой паузы.
– Нет, ничего особенного, – натянуто улыбнулась я. – Просто... Просто я хорошо сдала сессию! И у меня каникулы!
Ночью я так и не смогла уснуть. Тим умиротворенно дышал рядом, ему, вероятно, снились его первые концерты в столице. А я задыхалась от бессильных слез. Насмешка судьбы. Чтобы исполнилась заветная мечта Тима, мы должны были принести ей в жертву нашу любовь.
Я тихо встала и на цыпочках вышла в коридор. Постояла, прислушиваясь, не разбудила ли Тима, и осторожно открыла входную дверь.
Летняя ночь была успокаивающей, густой и пряной, как травяной настой. Я бродила вокруг дома, наматывая бесконечные круги. И, вдыхая воздух, напитанный летними ароматами, искала решение.
С одной стороны, я понимала, что мечта Тима отнимет его у меня. У него будет другая жизнь – столичная, успешная, расписанная по минутам, принадлежащая не ему, а публике. Концерты, записи, интервью, доступные поклонницы и новые соблазны... Слова матери о том, что я стану ненужной Тиму в его новой жизни, не выходили у меня из головы. И сейчас я верила ей, а не Тиму. «Хорошо еще, если он тебя беременной не оставит...» – высказала тогда мама еще одно опасение, оказавшееся теперь пророческим. «Я тебя предупреждала, что этим и закончится!» – предсказуемо сказала бы она сейчас, если бы я обратилась к ней за помощью. И Тима тут же поставили бы в известность о моем положении.
Но если он узнает о моей беременности, никуда не поедет и всю оставшуюся жизнь будет жалеть об упущенном шансе. Нет, он не станет упрекать меня и постарается скрывать свою тоску. В этом случае он станет пленной птицей, лишенной возможности летать. Я не могу лишить его мечты как раз потому, что люблю его слишком сильно.
Глотая слезы, я наматывала круги вокруг дома, в котором мы были так счастливы, в котором строили столько планов. Дом, в котором мечтали о том, что однажды в нашу дверь постучится шанс. И вот он постучался. Не вовремя. Шанс всегда стучится не вовремя. И лишь один раз.
Круг за кругом. Круги ада. Муки, в которых рождалось
