трепетал и дрожал при одном упоминании ее имени, Кира подавленно молчала. Клавдия Захаровна окинула ее суровым взглядом. Но Кира выглядела настолько удрученной, что соседка смягчилась и уже повернулась, чтобы идти к себе.
И тут вперед вылезла Леся.
– Простите, – обратилась она к женщине. – А стоны в Кириной квартире, которые вы слышали, они были мужские или женские?
– Что? – ахнула Клавдия Захаровна.
– И когда они начинались? После полуночи или раньше? – не унималась Леся. – И о чем конкретно просили, вы не слышали?
– Кира! – вознегодовала Клавдия Захаровна, при этом ее малиновый с черными разводами халат раздулся словно брюхо у паучихи. – Прошу тебя принять меры и оградить мой покой, а также меня саму от нахальства твоих подружек! Еще издеваться надо мной вздумали! Безобразие!
– Клавдия Захаровна! – отмерла наконец Кира, понимая, что иметь такого врага – дорогое удовольствие. – Простите мою подругу. Она не хотела вас обидеть. Просто у меня в квартире поселилось привидение.
– Что? – возмутилась еще громче женщина. – Кира! Теперь я точно понимаю, что ты надо мной издеваешься! Любому ребенку известно, что привидений нет и быть не может! Что за чушь?!
– Но это...
– И слышать ничего не желаю! – заявила Клавдия Захаровна. – Либо ты угомонишь своих гостей и заставишь их помалкивать, либо я обращаюсь за помощью к участковому и в прочие структуры. Ты у меня еще узнаешь, как посягать на покой граждан.
И, сделав это заявление, она гордо хлопнула за своей спиной дверью, обитой в ярко-малиновый цвет.
– Все просто ужасно! – простонала Кира. – Теперь эта мегера натравит на меня соседей, участкового и прочую общественность. Мне придется съехать, а как съедешь, если в квартире рыдает призрак. Никто такую площадь, как я тебе и говорила, не купит.
И Кира замолчала. Ясное дело, постепенно соседи все же пронюхают, что стоны, плач и рыдания доносятся из ее квартиры даже в те минуты, когда квартира стоит пустой. Поймут, что она не врала насчет призрака. И захотят ее линчевать за приваживание призраков в порядочные дома. И все это из-за какого-то типа, перед которым она почти ни в чем не виновата. Убили его, подумаешь! Многих убивают, что же все к ней шастать после смерти будут?
Ну нет! И девушка решительно посмотрела на подругу.
– Где эта проклятая штука для разговоров с призраками?! – воинственно спросила она у Леси. – Доставай ее! Пусть Матвей объяснится, какого черта он не хочет оставить меня в покое! И почему для своих посещений выбрал именно мою квартиру! Зачем он сюда приходит рыдать, когда меня нет? Других мест ему, что ли, мало!
– Сейчас, сейчас, – заторопилась Леся. – Только, Кира, знаешь, перед сеансом тебе надо немного успокоиться.
– Успокоиться? – взвилась Кира. – Да что ты такое говоришь? Мою квартиру оккупировали призраки! Я думала, что у тебя хоть пересижу. Так нет же! Они и там нашли способ достать меня. Через соседей действовать начали. Ну я уж им скажу! Можешь мне поверить, у меня на душе тоже предостаточно накопилось!
– И все же успокойся, – взмолилась Леся. – В таком состоянии в астрал не ходят.
– А в каком же ходят? – не желала успокаиваться Кира. – Можно подумать, ты много в этот астрал шастала, что теперь мне советы даешь!
Но все же она отправилась на кухню и послушно плеснула себе из пузатой бутылочки дрожащей рукой каких-то капель, не особенно всматриваясь в этикетку. Почему-то ей казалось, что в ее теперешнем положении ей мало что может повредить, равно, как и помочь.
Тем не менее к тому моменту, когда она вернулась в комнату, где Леся уже закончила приготовления к сеансу общения с потусторонним миром, Кира ощутила нечто вроде умиротворения.
К ее возвращению все было готово. На столе, помимо картонного круга с буквами по окружности, находилась еще странная металлическая штука в виде буквы Г. Она стояла в центре картонного круга. И с ее короткого конца свисала вниз тонкая белая нитка. И еще на столе находились две свечи. Одна толстая витая красная, а другая обычная тонкая зеленая.
– А почему свечи разноцветные? – спросила Кира, полагая, что это какой-то особый магический ритуал, малодоступный пониманию простого смертного.
Она даже зауважала Лесю, которая, оказывается, знает о таких вещах и разбирается в них.
– Просто у тебя никаких других свечей в доме не нашлось, – немедленно спустила ее на землю подруга. – Но думаю, что и такие сойдут. В конце концов, свечи – это не главное.
– А что главное? – дрогнувшим голосом поинтересовалась Кира.
В памяти совершенно некстати всплыли отрывочные воспоминания о кровавых жертвоприношениях козлят и ягнят. И как потом вся сатанинская община плескалась в тазике с еще теплой кровью. А затем они гадали на свежих еще внутренностях. Или внутренности – это уже из другой оперы? Откуда-то из эпохи древних греков? Но, так или иначе, Кира от своих мыслей содрогнулась.
Тусклое мерцание свечей, таинственные приготовления Леси, выражение ее лица, всегда такое славное и милое, сейчас показалось Кире отрешенным и многозначительным. Кира с испугом посмотрела на подругу, ожидая, что та произнесет сейчас какие-нибудь ужасные заклинания и со стола в лучшем случае попрыгают зеленые пузырчатые жабы.
– Для нас с тобой главное – это кольцо, – вместо этого произнесла Леся, и чары развеялись.
– Какое кольцо?
– Любое кольцо, – терпеливо произнесла Леся. – Желательно золотое. И желательно без камня. У тебя есть такое?
– У тебя есть.
– Нужно твое, – упиралась Леся.
– Почему это мое?
– Потому что призрак по какой-то неведомой причине выбрал тебя и явно с тобой хочет говорить, – пояснила Леся. – Возможно, еще при жизни он был немного влюблен в тебя. Вот теперь и жаждет пообщаться.
– Ты думай, что говоришь-то! – воскликнула Кира. – Мы с ним и знакомы были всего ничего. Какая уж тут любовь?
– Иногда и одной минуты достаточно, чтобы чувства вспыхнули, – сказала Леся.
– У меня к нему ничего не вспыхнуло.
– А у него, может быть, вспыхнуло! – начала закипать Леся. – И вообще, он к тебе приперся? У тебя дома он стенает и плачет? Значит, и общаться хочет с тобой. А потому давай, не жмись и стягивай кольцо с пальца. Ничего с ним не случится!
– Ладно, – пробормотала Кира, послушно стягивая с пальца колечко. – Но на всякий случай ты с ним поосторожней. Денег оно больших не стоит, но это единственная память, которая осталась мне от Борисова.
Леся, которой надоело слушать подругу, просто вырвала кольцо у нее из рук.
– Раз от Борисова, так хоть бы сгорело синим пламенем! – прошипела она. Но, успокоившись, добавила: – Ничего с ним не случится!
Затем Леся осторожно привязала его к нитке. Второй конец уже был закреплен у короткой ножки металлической подставки в виде буквы Г, которая твердо стояла на плоской тяжелой основе. Таким образом, у подруг получился своеобразный маятник с кольцом вместо груза, находящимся точно в центре картонного круга.
– Теперь порядок! – удовлетворенно вздохнула Леся. – Все получится. Я чувствую!
– Да? – усомнилась Кира. – А почему я ничего не чувствую в таком случае?
– Садись и закрой глаза! – велела ей Леся. – И дай мне руку.
Кирина рука, когда она протянула ее подруге, была горячей и влажной.
