око.
– Какое око?! – в полном отчаянии закричал Лысый. – Мы наносили минимальный ущерб не слишком новым машинам, а здесь? Это же катастрофа, тотальное уничтожение. Я же ее вчера перекрасил.
– А может, ей цвет не понравился, и она от обиды покончила с собой, – пошутил Толстый.
Лысый попытался облегчить душу, врезав приятелю, но завяз кулаком в слое жира, который надежно укрывал Толстого от повреждений.
– За своей яхтой следи, – зло сказал он, – она у тебя тоже обидчивая.
Толстый представил, как его красавица медленно погружается в морскую пучину, издавая прощальные гудки, и сразу же ощутил сочувствие приятелю.
– Как же это случилось? – спросил он.
– Спроси чего полегче, – буркнул Лысый. – Не надо было ездить в тот кемпинг. Нехорошее это место. И мужик, который появился у нас с нашим же глушителем, непонятно, где его раздобыл. Вся остальная партия в полной сохранности, где мы ее и оставили. Я за ним всю ночь следил, но ничего не выследил. В общем, зря я поехал. А ведь меня предупреждал однокашник, которому мы желтую «шестерку» всучили, что в кемпинге всякие скверные дела происходят. Помнишь, как он у нас появился и сказал, что его белая «восьмерка» взорвалась. Я было решил, что это дело рук наших малолетних помощников, что они случайно переусердствовали. Потому и доставил к нему покупку сам, хотел посмотреть что да как. Но когда увидел, что осталось от его машины, сразу понял, что наши юные террористы тут ни при чем. Его машина выглядела точь-в-точь как моя сейчас. Мне его даже стало жалко, все-таки были друзьями. Мы с ним разговорились, и он мне признался, что подозревает тут одних.
– И на кого он думал? – спросил Толстый.
– Все на них же, на эту троицу, которая исчезла вместе с Даниилом, – ответил Лысый. – Так я теперь тоже на них думаю.
В это время затренькал его мобильный телефон, молчавший всю ночь. Лысый поднес его к уху, выслушал и мрачно отключил связь.
– Даниил вчера вечером приезжал на Виноградную, а с ним были эти трое, – сообщил он Толстому. – Это звонил наш парень, которого мы оставили дежурить в том доме. Он мне звонил всю ночь, но никто не отвечал.
– Говоришь, троица тоже была с ним? – осторожно спросил Толстый. – Тогда получается, что они к взрыву твоей машины не причастны. Надо поскорее с ними поговорить, чтобы убедиться. Даниил вместе с ними, поэтому у нас это может получиться. Наверняка они и сейчас с ним.
Телефон снова зазвонил. Лысый поднес его к уху.
– Звонил Даниил, – сказал он Толстому. – По-моему, он окончательно свихнулся. Просил у меня прощения и уверял, что займет у отца деньги и возместит все убытки. Уверял, что у нас впереди еще масса новых дел, просил меня не беспокоиться. У него, мол, куча новых планов на наш счет. Без работы не останемся.
– Он шутил? – неуверенно предположил Толстый.
– Не похоже, – покачал головой Лысый.
– Этого я не переживу, – закручинился Толстый. – Этот парень просто исходит зловредной энергией, в конце концов он точно меня угробит. Когда его папаша просил присмотреть за сыном, я и не думал, что мальчик такой живой. Папаша жаловался, что у сынка только бабы да машины на уме. Я думал: максимум, чем я рискую, так это что придется ежедневно вытаскивать его из милиции за дебош в пьяном виде. Но деловые предприятия, которые он затевал до сих пор, во сто раз хуже любого дебоша.
В таком настроении они вернулись в город. И тут неожиданно проблема, как занять Даниила, чтобы он причинял поменьше вреда окружающим, и проблема поиска злоумышленника, изувечившего машину Лысого, решились одновременно.
– Мы найдем тех, кто уничтожил твою машину, – воскликнул Даниил, как только услышал про утрату.
– Да и ваш Суреныч не успокоится, пока не найдет виновного во взрыве его машины. Вот мы его ему и предоставим. Сердцем чувствую, что преступник в двух этих случаях – одна и та же личность.
– Потрясающе, – восхитилась я. – Вы так уверены, что машину Суреныча взорвали не ваши малолетние преступники, которых вы снабжали пиротехникой? И потом, кто такой нам этот Суреныч, чтобы ради него пускаться в рискованное расследование. Да и зачем? Машина-то все равно взорвалась. Даже если мы найдем преступника, то что толку?
– Странно ты рассуждаешь, – напустился на меня Андрей. – По-твоему, пускай порок торжествует?
– По-моему, каждый должен заниматься тем, чем ему полагается. Например, садовник выращивает цветы, отдыхающий купается в море и загорает.
– А милиция расследует преступления, – поддержал меня Вася.
– Так они и расследуют, но не мешало бы им немного помочь. Такая помощь вполне укладывается в понятие отдыха, – заявил Андрей.
– К тому же вам все равно больше отдыхать негде, – встрял Даниил. – Ваш Суреныч не позволит вам наслаждаться жизнью ни в кемпинге, ни в городе.
Это была чистая правда. Пришлось прислушаться к голосу разума и признать, что обычный отдых снова откладывается. Хотя Даниил мог бы что-нибудь и сообразить на тему отдыха, особенно учитывая, что мы теперь с ним в некотором роде не совсем чужие. Правда, я ничего такого не помнила, но ведь и он тоже не помнил, поэтому ничто не мешало мне наврать, что ночь была страстной. Можно было еще продемонстрировать ему его же расписку с мастерски скопированной подписью, где он обязывался жениться на мне в ближайшие три дня. За возвращение такой расписки можно было бы потребовать поездку на Канары или на худой конец тур в Испанию. Такие мысли прокрутились в моей голове, но время я упустила и когда открыла рот, чтобы претворить свою идею в жизнь, услышала:
– А насчет взрыва машины Суреныча мы точно уверены, что это не наши ребята, – говорил Лысый. – Им было совершенно невыгодно взрывать его машину. У него ведь не «Волга», а мы платили только за «Волги». Остальные машины шли для прикрытия.
– Начать надо с вашего кемпинга, – предложил Даниил. – Оба взрыва каким-то образом связаны с ним. Первый раз машина взорвалась прямо в кемпинге, а во второй раз сразу же после выезда с его территории. Сегодня же наведаюсь туда и составлю список подозрительных лиц, из тех, что были там во время первого и второго взрыва. Вы отпадаете, у вас стопроцентное алиби. Особенно у тебя, милая.
Я покрылась пунцовым румянцем.
– Надо поискать, может, у Суреныча и у Лысого имеются общие враги, – добавил Андрей. – Ну или хотя бы общие знакомые.
– Отлично, – воодушевился Даниил. – Значит, мы с Дашей отправляемся в кемпинг, пострадавший владелец машины – Костик едет в милицию и договаривается там о проведении срочной экспертизы. Денег на это жалеть не надо. Пусть все сделают быстро и качественно. Заодно можно поинтересоваться, нет ли чего общего между этими двумя взрывами. А вы, мальчишки, входите в доверие к родным Суреныча и выясняете, нет ли у него врагов или, может, просто кто-то на него обижался. При этом не важно, как давно это было. Некоторые люди способны лелеять самую ничтожную обиду всю жизнь, и, разумеется, она у них вырастает до гигантских размеров.
Раздав указания, Даниил откинулся на подушки в ожидании предложений.
– С кого начнем? – спросил у Васи Андрей, когда понял, что отмолчаться не удастся. – Выбирай ты, но заранее предупреждаю, что к их бабушке я ни за что не сунусь. Я и после первого визита едва свое пищеварение в норму привел, а второго мой желудок точно не выдержит.
– Тогда остается сам Суреныч, Фима или его мама.
– Вот мама нам и подходит лучше всего, – обрадовался Андрей. – Она человек мягкий и в физическом развитии значительно отстала от своего сына. К тому же Фима может и не знать всех врагов отца. Могло же случиться, что враги появились еще до рождения сына, а потом лет двадцать не высовывались. И еще мама хороша тем, что любит поговорить. И в отличие от их бабушки ее болтовню легко направить в нужное русло. Только как нам добраться до нее, минуя кордон из мужа и сына?
– Предоставьте это нам! – воскликнул Даниил. – Мы уж выманим ее из кемпинга, а вам останется только подкараулить ее и завязать дружескую беседу. Например, мы ей скажем, что в центральном универмаге
