притащился домой в крайне мрачном настроении.
– Все! – заявил он, бухнув на стол литровую бутыль «Гжелки». – Кончилась моя беззаботная жизнь. Снова придется работу искать!
– А в чем дело? – спросил Лёлик, впервые увидев своего приятеля чуть ли не в слезах. – Деньги проиграл?
– Если бы! – вздохнул Виталя. – Больше. Считай, квартиру просрал. И приличный ежемесячный доход.
И налив себе водки в мутный стакан, так как никто из парней не утруждал себя уборкой помещения и мытьем посуды, хотя бы время от времени, Виталя одним махом опрокинул в себя спиртное и, поморщившись, сказал:
– Хочешь послушать?
Лёлик хотел. И выпив с приятелем за компанию водки из того же стакана, навострил уши. Все оказалось на удивление просто. Витале удалось познакомиться с богатенькой старушкой, ужасно охочей до молодых мальчиков. Причем ее интерес к ним носил чисто духовный характер. Светлана Генриховна никогда не приставала к предмету своего обожания с неприличными предложениями. А просто стосковавшись по сыну, которого у нее никогда не было, переносила свое нерастраченное материнское чувство на подходящий по возрасту объект. Светлана Генриховна на время буквально заменила Витале мать. Даже была лучше, чем вечно пьяная его родная мамаша. Старушка регулярно одаривала Виталю деньгами на карманные расходы. Кормила вкусными домашними обедами и даже покупала ему носки и рубашки. К тому же Светлана Генриховна написала завещание на имя Витали. И парень уже раскрыл рот на отличную квартирку возле метро, как вдруг среди ясного неба неожиданно грянул гром.
– Как все отлично складывалось! – расстраивался Виталя. – И черт меня дернул с этой Машкой связаться!
Светлане Генриховне девушка сразу же не понравилась. И совершенно напрасно Виталя привел ее знакомиться к своей тете Свете. Самому-то ему грубоватая Маша очень даже нравилась. А вот профессорской дочери Светлане Генриховне простоватая Маша не приглянулась.
– Маша тебе не пара! – втолковывала Витале Светлана Генриховна. – Откажись от нее. От такой женщины нужно держаться подальше.
И тут Виталя сделал промах. Вместо того чтобы покорно улыбнуться, поцеловать старушку и сказать, что сегодня же распрощается с Машей, он грубо наорал на Светлану Генриховну, сказав, что она старая дура и вообще не стоит ей соваться в те дела, в которых она ни черта не смыслит. Виталя вообще особым воспитанием не блистал и в выражениях не стеснялся. Особенно когда злился. В результате Светлана Генриховна обиделась и вычеркнула Виталю из своей жизни, выбросив заодно из своего сердца и завещание.
– Вот такая история! – сказал Виталя. – Целый месяц таскался к ней, чтобы помириться. Но ничего не выходит. Она меня и слушать не хочет. А деньги кончаются!
И сделав это признание, Виталя уставился на своего приятеля.
– Слушай! – неожиданно просветлев лицом, произнес он. – А что если ты займешь мое место?
– Как это? – удивился Лёлик.
– А что сложного? Бабку я тебе покажу. Издалека, конечно. Нельзя, чтобы она знала, что мы знакомы. А ты для начала поможешь ей сумку от магазина донести. Скажешь пару слов о том, как тебе одиноко в этом городе. Расскажешь о своих успехах в институте. Элементарно! И может статься, что дело выгорит. Только уговор! Если все получится, то половина денег моя!
– Каких денег?
– Которые тебе, дурья твоя башка, бабка совать станет! – грубовато объяснил ему совершенно невоспитанный Виталя.
Лёлик поморщился и подумал, что приятелю и в самом деле прежде, чем претендовать на роль охмурителя старых дамочек, нужно было бы научиться вести себя более пристойно. Или хотя бы отказаться от привычки вытирать после еды жирные руки прямо о скатерть или занавески на окнах. Вряд ли это могло вызвать умиление в сердце старой дамы. Сам Лёлик отсутствием воспитания не грешил. У него было врожденное чутье, как следует вести себя, чтобы не опозориться. Конечно, попади он в высшее общество, и никакое чутье не сумело бы ему подсказать, каким из пяти предложенных приборов есть мясо, а каким фрукты и десерт. Но это уже изыски. А в обычной жизни Лёлик с легкостью сходил за тихого интеллигентного юношу, будучи на самом деле хитрым и довольно подленьким пронырой.
Но как уже говорилось, Светлана Генриховна очень плохо разбиралась в молодых людях. По какой-то непонятной причине в голове у нее прочно угнездилась мысль, что если молодой человек внешне выглядит привлекательным, то и его душевные качества полностью соответствуют обложке. Таким образом смазливый Лёлик, воспользовавшийся советом приятеля, легко нашел путь к сердцу Светланы Генриховны, и она с готовностью раскрыла ему свои материнские объятия.
– Надо же! – вздыхал Лёлик на заднем сиденье Маришиного «Форда». – Думал, кинет меня старуха. Не помрет быстро. Просто потрясно, как мне повезло.
Услышав, сколько звенело искренней радости в голосе Лёлика по поводу смерти женщины, сделавшей ему много добра, подруг в очередной раз перекосило. Лёлик определенно становился им все более и более неприятен.
– Но мы слышали от Светланы Генриховны, что она много помогала вам в учебе, – произнесла Мариша.
– Кто? – удивился Лёлик. – Она? Что за чушь!
– Костюмы для ваших выступлений помогала шить, – продолжила Мариша.
– Один раз всего! – воскликнул Лёлик. – И то, старая дура, все сделала по-своему. Не как я ей говорил. Чуть не поцапался с ней, ей-богу! Хорошо еще, что сдержался. А то плакало бы теперь мое наследство! А костюм, так и черт с ним! И постановка-то была любительская. В настоящей студии мне бы фиг разрешили костюм у кого-то там на стороне шить. Там все режиссер решает, какой костюм кому нужен. А тут любительская какая-то халтура. Так, подработать немножко решил. Ляпнул старухе, что костюм нужен, думал денег под это дело даст. А она давай стараться. Раздобыла мне совершенно дурацкий кошачий костюм и еще прямо светилась вся от счастья.
– А я слышала, роскошный был костюм, – сказала Юля. – И не подошел? Режиссер забраковал?
– Да я его и не надевал ни разу! – с досадой воскликнул Лёлик. – Даже не знаю, по росту он мне был или нет!
– А что так? – насторожились подруги.
– Да все Людка – стерва! – с душой воскликнул парень. – Сперла у меня костюмчик-то! Только на минутку из гримерной отлучился, возвращаюсь, глядь, а шкура кошачья – тю-тю!
– Так и при чем тут эта Людка?
– А кроме нее, никто ко мне не заходил! – объяснил Лёлик. – Я как пропажу обнаружил, сразу же кинулся расспрашивать, кто ко мне заходил. Ну и выяснилось, что только Людка. Я к ней. А ее уже нету. Ясное дело, удрала и мой костюм с собой прихватила. Думала выступление мне сорвать. Стерва! Только ничего у нее не вышло. Я и в старом костюме отлично выступил. Во всяком случае те гроши, что там платят, я отработал.
– Но с какой стати этой девушке заниматься такими делишками? – удивилась Мариша.
– Да ни с чего! Вбила себе в голову, дура, что я на ней женюсь. Нужна она мне, рвань подзаборная. Переспать она еще как-то годилась. А в жены… Нет уж! Увольте меня от такой жены, у которой отец не просыхает и еще две младших сестренки. И живут все вместе в двухкомнатной хрущобе. Я ей так и сказал: ты эту мысль из головы, Людка, выброси. Только меня в вашей халупе и не хватало для полноты вашего счастья. Ну разумно ведь? Ей же лучше будет. Найдет себе жениха побогаче. Что ей с меня-то? А она – нет! Сразу в слезы! Подлец, кричит! Жениться должен, а где жить, потом решим. Говорю же – дура! Я ей так и объяснил. А она, видать, злобу на меня все же затаила. Потому и костюм сперла. Отомстить решила.
– Телефон этой Людки знаешь? – сурово спросила у парня Мариша.
– А зачем вам?
– Пусть чужую вещь возвращает! – сказала Юля. – Светлана Генриховна этот костюм напрокат взяла. Так что Людке чужой собственностью нечего распоряжаться!
