поставить бокалы и положить дополнительные приборы.
— Что ты делаешь? — прошипела Леся. — Ведь договорились же, до ужина с ними ни о чем не говорить!
— Прости, прости! Но у меня просто внутри все от бешенства закипает! В чем мы виноваты, чтобы нас так наказывать?
— Нас будут кормить? — раздался голос Евдокии Николаевны.
— Хозяйки, пора к столу!
За ужином, который прошел в оживленной беседе, Магомет Али и Пантелеймонов немного оттаяли. Оценив закуски, они все же охотнее разговаривали со старичками. Но, отведав горячего, стали поглядывать и в сторону подруг. А Пантелеймонов даже отпустил какую-то шуточку по поводу нашедшегося Фантика. Видя, что лед тронулся, подруги обменялись торжествующими взглядами. Все-таки один из путей к сердцу мужчины точно проходит не через постель.
— Скушай еще кусочек, — пропела Леся, шмякая на тарелку Магомета Али внушительный пласт мяса.
Кира тоже время даром не теряла. И тарелка Пантелеймонова постоянно пополнялась. Одним словом, к концу ужина мужчины пришли в самое благодушное расположение духа. И поведение подруг уже не казалось им таким ужасным. Они даже пытались шутить по поводу пережитого ими на кладбище страха, когда они искали среди склепов и могил девушек и не находили их.
— Скажи, а что, Ольгу теперь будут судить? — расхрабрившись, спросила Кира у Пантелеймонова.
— Обязательно.
— И есть доказательства ее вины?
— Найдутся.
— Вряд ли Ольга согласится повторить для официального следствия то, что она рассказала нам о своих преступлениях, — вздохнула Леся.
— Она бы и с нами не стала откровенничать, если бы не была так уверена, что мы полностью в ее руках!
Евдокия Николаевна, слушая молодых людей, лишь качала головой.
— Мне стыдно, — призналась она, — если бы вы знали, как мне стыдно, что эта девушка тоже происходит из нашего рода.
Сергей Иванович ничего не сказал, но в его глазах стояли слезы. Видно, старику было и жаль свою непутевую внучку, и, с другой стороны, он не мог не понимать, что отчасти тоже виноват в том, какой она выросла. Видя смятение стариков, подруги постарались перевести разговор в другое русло. Тоже очень их интересующее.
— А сокровища? Их вы нашли?
— Да, — сказал Пантелеймонов. — Они хранились в банковском сейфе. Он был арендован в одном из частных банков нашего города на имя Оливии.
— Оливии? А это кто же такая?
— Вот те раз! — рассмеялся Пантелеймонов. — Сами ее столько дней искали.
— И нашли!
— Нет, — помотала головой Кира. — Мы нашли Ольгу. При чем тут Оливия?
— Псевдоним вашей знакомой — Оливия, — сказал Магомет Али.
— По паспорту она Ольга, а на подиуме ее знали под именем Оливия. Своему жениху, а как оказалось, брату, она представилась этим же именем. Так он ее и звал.
— Сейчас среди моделей пошла такая мода — брать себе псевдонимы. Подражают эстрадным звездам и проституткам. Присваивают звучные имена и думают, что это прибавит им шарма.
— И что, Ольга сама назвала вам банк, где хранила драгоценности?
— Зачем? — спокойно возразил Пантелеймонов. — Ценность коллекции слишком велика. Она находится в розыске почти пятьдесят лет. Так что, когда возник вопрос, куда Ольга могла перепрятать выкраденные ею у Петеросяна драгоценности, сразу же решили проверить банки и банковские ячейки.
Подруги были поражены. Они-то считали, что тайна банковского вклада — вещь священная и неприступная. А оказывается, дело обстоит несколько иначе. Что же, тем хуже для воров и прочих преступников.
— Но как же Ольге удалось обратно выкрасть у Петеросяна драгоценности своей бабки?
— Вместе с пистолетом, из которого она пыталась вас застрелить, Ольга забрала у убитого ею Петеросяна также ключи от его квартиры. Она бывала у него в гостях, так что проникнуть в дом для нее не составило большого труда.
— И что?
— И потом она обыскала квартиру и забрала все то, что считала своей собственностью.
— Это были не ее драгоценности! — встрепенулась Евдокия Николаевна.
— Никто и не спорит! Но она считает иначе.
— Глупая девчонка! — проворчала Евдокия Николаевна. — Так бы ее и выдрать!
Пантелеймонов помрачнел и сурово покачал головой.
— Боюсь, что ваше желание осуществится лет только через десять-пятнадцать, — сказал он.
— Так много?
— Убийство одного Петеросяна суд, быть может, Ольге бы и простил. Или, во всяком случае, учел бы смягчающие вину обстоятельства. Но убийства Кати Гладковой и супруга Жанны Альбертовны — нет.
— Тут уже никаких смягчающих мотивов придумать невозможно.
Кира снова задумалась.
— Выходит, после того как Ольга убила своего брата, обыскала его квартиру, она вернулась к Кате?
— Да, она была на свадьбе и следила за своим братом. И видела, как Катя выскочила из павильона, а на ее руке поблескивал браслет бабки — графини Ольшан. Сложить два и два для нее не представляло никакого труда.
— Но как же так? — заволновалась Леся. — Мы с Кирой тоже были на этой свадьбе.
— И Ольгу там не видели!
— Не забывайте, кто Ольга по профессии, — снисходительно посмотрел на подруг Пантелеймонов. — Для нее нарисовать себе другое лицо — пара пустяков. Она вращалась в мире, где все темы и разговоры так или иначе сосредоточены на том, как человек выглядит. И как сделать, чтобы он выглядел лучше, а в нашем случае — просто иначе.
— Значит, она замаскировалась? — догадалась Леся.
— Вот именно! Да так хорошо, что даже Петеросян ее не узнал.
— А куда делась со свадьбы сама Катя? Куда она пошла.
— Просто ушла.
— Да, но со свадьбы она ушла около одиннадцати часов вечера. Еще до убийства Петеросяна. А к себе домой явилась около трех.
— Где она была все это время? Почти четыре часа?
— Боюсь, что этого мы с вами так никогда и не узнаем. Но думаю, ей было о чем подумать.
— Я знаю! — подал голос Магомет Али. — Она сказала, что взяла со свадьбы бутылку водки и бродила по городу, пока не почувствовала, что сию минуту упадет. Тогда она поймала такси и вернулась к себе домой.
— А там у нее еще было шампанское.
— И Ольга.
— Сначала я принес Кате шампанское, хотел отпраздновать свадьбу соперника. А потом, уже после моего ухода, там появилась Ольга.
— И в этот напиток Ольга добавила снотворное.
— Так и было, — подтвердил Пантелеймонов. — Потом она дождалась, когда Катя заснет в ванной. Сняла с руки спящей девушки браслет и ушла.
— Но она ее не топила?
