покушали соляночки и поедут к нему домой.
– Как? Уже?
– А что такое?
– Ничего, все под контролем. Но нам с тобой следует поторопиться.
Во второй раз Вика позвонила через полчаса. Оказалось, что у Андрея Сергеевича в самом деле была квартирка для любовных свиданий. Этакое уютное однокомнатное гнездышко, записанное на какое-то подставное лицо, чтобы избежать всяких волнений и разоблачений.
Кира тут же позвонила Андрею Сергеевичу на телефон, напугала, что его сын загремел в милицию, сообщила номер отделения, куда следовало подъехать отцу, чтобы забрать сынулю и заплатить за него штраф, и повесила трубку.
Как она и рассчитывала, Андрей Сергеевич в самом деле оказался хорошим родителем. Отцовский долг перед великовозрастным обалдуем пересилил собственные желания и удовольствия. Так что Андрей Сергеевич, тридцать раз извинившись, все же оставил Вику одну в квартире. А сам опрометью понесся выручать своего мальчика.
– Мы здорово рисковали, – заметила Леся, когда подруги уже мчались по названному Викой адресу. – Он мог и не уехать. И что бы тогда делала Вика?
– Прямо бы не уехал! Кто такая для него Вика? Пока что просто случайная знакомая! А сын – это сын!
– И он не боится оставлять свою случайную знакомую в квартире?
– Во-первых, уверена, брать там нечего. Мебель же она вывозить не станет? Нет. А во-вторых, Андрей Сергеевич из тех людей, кто хочет и на елку влезть, и рыбку в проруби съесть.
Вика ждала подруг в дверях квартиры.
– Заходите скорей! – прошептала она. – Правда, пока вы ехали, я тут уже всюду пошукала. Хотите покажу, что нашла?
Вика нашла несколько женских вещичек. Шелковый халатик. Помаду. И лифчик с трусиками. Все эти вещи никак не могли принадлежать одной и той же женщине. Бледно-розовый халатик, скорей всего, носила блондинка. Яркой помадой пользовалась брюнетка. А лифчик и трусики, скорей всего, принадлежали рыжей. Какая еще девушка отважится надеть зеленое нижнее белье? Только огненно-рыжая.
Но ни одна из этих вещичек не была помечена. Так что они не проливали света на то, бывала ли Леночка в этой квартире.
– Придется идти к соседям, – вздохнула Кира. – Леся, ты со мной?
– Я схожу наверх. А ты иди к нижним соседям.
– А мне что делать? – встревожилась Вика.
– Ты свободна.
– Как это?
– Захлопни дверь и уходи.
– А... А Андрей Сергеевич?
– Ему скажешь, что обиделась. Мол, так не делают. Пригласил девушку на свидание, а сам смотался. Ты очень разочарована. Поняла?
– Да. А он... Он не рассердится?
– Пусть сердится на самого себя.
– Но вдруг он меня больше не захочет?
– Слушай! – рассердилась на эту нюню Кира. – Ты ведь еще вчера твердила, что ни за что не отдашься этому типу, пока он на тебя хорошенько не потратится. Верно?
– Да.
– Он на тебя потратился?
– Нет. Сегодня в ресторане только солянку и заказал!
– Ну, и все! Иди себе восвояси и ни о чем не беспокойся!
Все еще сомневающаяся Вика ушла. А подруги отправились в обход соседей. Как и следовало ожидать, почти все они были на работе. Ну, а где еще быть людям в час дня? Это только такие развратники, вроде Андрея Сергеевича, в это время на съемных квартирах с любовницами зависают.
Девушки очень надеялись, что наткнутся на незанятого пенсионера. И им повезло. Даже слишком повезло. Бабулька, которую они нашли, сформировалась при советской власти и твердо уверовала, что брак и семья – это в первую очередь ячейка общества, которая должна регулярно поставлять стране указанное партией и правительством число октябрят, пионеров и комсомольцев. Только это и важно. А все прочее – это блуд, разврат и прелюбодеяние.
Поэтому, когда подруги, представившись, объяснили, что они ведут частное расследование жизни ее соседа, бабулька благополучно пропустила слово «частное» и уцепилась за слово «расследование».
– И правильно! – азартно воскликнула она, распахивая перед подругами свою дверь. – Давно этого развратника прищучить нужно! Это же дом свиданий какой-то получается, а не квартира! Водит и водит к себе девок! И все в рабочее время! А девки тоже хороши. Белый день, а они с этим развратником в койку прыгают. Не учатся и не работают небось! В мое время таких девок за сто первый километр высылали. И правильно делали. Как перестали высылать, так и СПИД, и всякая другая гадость к нам сразу же полезла!
Итак, бабулька была ценным свидетелем. Несмотря на преклонный возраст, она сумела сохранить и зрение, и слух, и память.
– За стеной все это дело происходит! – кипела от негодования бабка. – И стонут, и орут, и чего только они там не вытворяют! Тьфу! Срам! В мое бы время тем девкам дверь дегтем обмазали!
– А вы их видели?
– Что их видеть? Все на одну морду! Здоровенные лошади! А юбки едва пипки прикрывают! Ноги торчат. На головах патлы без причесок и завивок! Срамотища!
– Но по именам вы слышали, как ваш сосед их называет?
Бабка от этого вопроса прямо под потолок взвилась.
– По именам! Не интересуюсь я именами этих шалав! Подальше держаться стараюсь. Одна зараза от них. Я и с Гавриловной общаться потому перестала. Хоть мы с ней и дружили, а как она к этому развратнику подрядилась, квартиру его мерзкую убирать, я так прямо Гавриловне и заявила. Мол, ты меня извини, но заразу от тебя подцепить не хочу. Поэтому ко мне даже и не подходи! И за руку я с тобой здороваться не стану, не говоря уж о том, чтобы расцеловаться!
Ага! Значит, имелась еще и некая Гавриловна, которая имела куда более тесный контакт с Андреем Сергеевичем.
– А где она живет?
– Где живет? Так надо мной прямо и живет! Раньше-то мы с ней через это дело и сдружились. Ее соседи сверху затопят – алкаши проклятые, да и мне достанется. Вот мы с ней в жилконтору бежим, о ремонте себе хлопочем. А теперь уж нет. Заливают ее там или нет, я с ней никуда не побегу! Здоровье дороже!
С трудом избавившись от сварливой бабки, подруги поднялись на один этаж. И позвонили в квартиру Гавриловны.
Глава 17
Открыла им дверь тоже пожилая бабушка, но куда более милая и приветливая, чем нижняя старуха.
– И что понадобилось от меня Никаноровне? – удивилась Гавриловна, услышав, от кого пришли к ней девушки. – Извиниться за свое поведение хочет? Так я на нее не в обиде.
– Нет? Вы согласны, как она вас обзывает?
– Она не меня обзывает, – спокойно возразила пожилая женщина. – Она на Андрея Сергеевича сердита. Да и права она, сплошные непотребства у него в квартире творятся. Только вот скажите, что мне- то делать? Никаноровна – она со своей колокольни судит. У самой-то сын деловой вырос. Он мать и содержит. А у меня только пенсия крошечная. На нее никак одинокому человеку не прожить. Так что, хоть кривлюсь, а подрабатывать, убирать к Андрею Сергеевичу я хожу и все равно ходить буду.
– Мы вас и не осуждаем. Просто нам нужно выяснить про одну девушку, которая посещала эту квартиру.
