и проходок, преимущественно в гей-клубы города и прочие развлекательные места ночного Питера. Карточки подруги тоже положили обратно в бумажник и стали искать дальше. Больше всего внимания обратили на себя квиточки, которые были засунуты за пластиковый отворот обложки бумажника.
– Смотри, это билеты в кино. Последний ряд для поцелуев!
– Билет в развлекательный центр «Геликос». Я знаю, где это. Там всякие игровые автоматы, тир, электронный бильярд, гоночные машинки, карусели.
– Взрослый человек, а ведет себя, словно мальчишка.
– Может быть, он водил туда ребенка?
– У Гошика есть дети?
– Не знаю. А вдруг?
Но этот вопрос подруги пока что оставили открытым. И продолжали с упоением рыться в чужом бумажнике. И наконец перешли к главному, к паспорту! С фотографии на них смотрел худощавый птенец с таким прыщавым лицом, что девушкам даже дурно сделалось. Не лицо, а один сплошной красный и гнойный прыщ.
– Да, с тех пор как у Гошика появился собственный косметический салон, он заметно похорошел.
– Прыщи сохранились, но все же их стало заметно меньше!
– И они не такие воспаленные!
Но интересовал подруг адрес Гошика. Они старательно переписали и его, и полные данные Гошика. А затем прокрались обратно в зал. И немного потолкавшись возле Гошика, сунули бумажник обратно ему в карман. Все прошло без сучка без задоринки. Девушки даже возгордились. Как ловко они сначала выкрали бумажник, а потом вернули его. И никто ничего не заметил, и Гошик в том числе.
– Теперь мы можем двигаться дальше, – сообщили подруги очень довольной и улыбающейся Жанне и отправились в путь.
Дом Гошика оставлял желать лучшего. Трехэтажный коттедж, построенный сразу же после войны, когда стройматериалы, кирпич, штукатурка и все такое прочее было в остром дефиците. Сейчас дом дал трещину, которая шла поперек всей северной стены. Краска на стенах облупилась. Крыша проржавела. То, что творилось в самом подъезде… Плесень на стенах. А где не было плесени, там были похабные картинки и всем хорошо известные надписи.
– Однако домик не из элитных, – пробормотала Кира, поднимаясь по стершимся ступеням и стараясь не дышать, чтобы не упасть в обморок от запаха кошачьей мочи.
– Ничего, бывают и похуже.
– Серьезно?
В квартире Гошика никто не отвечал. Подруги напрасно звонили и стучали в нее. На шум выглянула соседка и рявкнула:
– На работе она! Сегодня не выходной и не праздник! Все нормальные люди на работе!
Себя она, видимо, к категории нормальных людей не причисляла. И правильно делала. Потому что противная тетка, высказавшись, так шандарахнула своей дверью, что с потолка посыпалась побелка вперемешку с паутиной и изъеденной грибком штукатуркой.
– Жуть! – прошептала Леся, отряхиваясь от нападавшего на нее мусора.
– Но она права. Придем вечером, когда мать Гошика будет дома.
– Довольно странно, что умирающий инвалид способен ходить на работу. Ты не находишь?
– Кушать что-то ведь надо. Раз Гошик не помогает матери, наверное, она нашла себе приработок.
До вечера подруги провели время с пользой у себя в офисе. К ним пришел десяток клиентов. И троих удалось отправить в путешествие. Можно было радоваться, день прошел недаром. Хотелось надеяться на то, что и вечер пройдет не хуже.
Вернувшись обратно к маленькому коттеджу, когда уже стемнело, подруги поднялись по знакомым ступеням на третий этаж и позвонили в дверь. На этот раз дверь открылась. И подруги увидели на пороге молодую миловидную женщину. Она никак не могла быть матерью Гошика хотя бы потому, что была его ровесницей, а к тому же цвела и сверкала белозубой улыбкой и розовыми круглыми щеками.
– Здравствуйте, – мелодично пропела она, сразу же выдав в себе приезжую с Украины. – Вы ко мне? Из домоуправления? По поводу протечки?
– Протечки?
– Да, крыша насквозь дырявая. Течет.
И женщина показала на потолок, весь украшенный желтовато-коричневыми разводами. В некоторых местах капало. По стене ползла плесень. Одним словом, вид был еще тот.
– Нет, мы не из домоуправления, – покачали головами девушки.
– Хозяйка сама ходить по комиссиям да инстанциям не может. Я у нее доверенность взяла, сама хожу. Только пока проку мало. Говорят, что крышу перекрыть должны за государственный счет по губернаторской программе. Надо ждать. Вот и ждем уже второй год.
Из всего вышесказанного подруг заинтересовало только упоминание о хозяйке. Значит, девица снимает эту квартиру. Наверное, нуждающаяся мать Гошика сдала ей эти «апартаменты», а сама перебралась… Куда?
– У сестры она живет, – охотно пояснила девица. – Сестра у нее хорошая. Ухаживает за ней. Хотя с деньгами у них напряженно. Много за такую халупу с дырявой крышей никто платить не станет. Но мне-то выбирать не приходится. Живу пока что. Не знаю, может быть, чего получше подвернется. А то заколебало уже жить, когда на башку постоянно капает.
С трудом, но подругам все же удалось выяснить у словоохотливой девицы адрес сестры ее хозяйки. Оказалось, что живут они недалеко, в пригородном поселке Тосно. Ехать сейчас к матери Гошика подругам что-то не хотелось. На улице поднялся ветер, колючие мелкие снежинки летели прямо в лицо. И мысль разыскивать кого-то в такую погоду, блуждая в темноте по незнакомым улицам, подруг не привлекала.
Они поехали в свой дом, к своей тете. Вернее, тетя была, конечно, не их, а Лисицы, но держалась Калерия Дормидонтовна с обеими девушками столь по-свойски, что у них создавалось полное ощущение, что это их родная тетя.
Перешагнув порог дома, они сразу же учуяли странный запах. Нельзя сказать, чтобы он был неприятным, но слегка настораживал.
– Тетя, вы что-то красили? – крикнула Леся прямо от входа.
Прошло минут пять, прежде чем Калерия Дормидонтовна вплыла в прихожую. Хорошо еще, что девушки к этому времени уже успели переодеться. Потому что Калерия заполнила собой все пространство. Повернуться было теперь просто негде. А ведь подруги еще недавно так гордились своей просторной прихожей!
– Во-первых, здравствуй, Леся, – строго произнесла тетя. – Никогда, ни при каких условиях нельзя забывать о правилах хорошего тона. В супружеской жизни случается много моментов, когда хочется забыть о них. Но нельзя. Из ссоры никогда и ничего хорошего не получается. Лучше улыбнуться супругу и сказать ему что-нибудь ласковое, а не кричать на него.
– Я и не думала кричать. Я всего лишь…
– Теперь о твоем вопросе. Скажи на милость, с чего ты взяла, что я стану заниматься ремонтом? На этот случай, запомни это раз и навсегда, и существуют мужчины.
– Значит, это Лисица что-то красил? – догадалась Леся, но оказалось, снова попала пальцем в небо.
– Никто ничего не красил.
– Но откуда же тогда этот запах?
– Запах? – таинственно произнесла тетя. – А это, деточка, мое новое блюдо – «Праздник весны» называется.
– Пахнет… оригинально.
– Это специальные травы, которые я привезла с собой, – похвасталась тетя. – Ну, мойте руки и за стол.
Подруги здорово проголодались. И при мысли о тарелке чего-нибудь горячего и наваристого у них потекли слюнки. Вчера тетя накормила их обыкновенной овсянкой, сваренной на воде. Но сегодня она
