всего наливать каждому себе. Повторяю, в доме произошло убийство. Убийца на свободе. И кроме того, его явно не смущают такие мелочи, как жизнь десятка людей. Если их нужно принести в жертву ради достижения своей цели, убийца пойдет на это.
– Но чего нам бояться? – подала голос Эмилия. – Что вы нас запугиваете? Роланда Владимировича уже убили.
– А вы уверены, что убить собирались именно его? – спросил у нее инспектор, окончательно погубив еще недавно такое хорошее утро. – А теперь, что касается второго убийства, – продолжил инспектор, и в воздухе пронесся стон. – Убит молодой человек. Детектив. Должно быть, для членов вашей семьи уже ни для кого не тайна, что Роланд Владимирович нанял сыщика.
– Зачем ему это понадобилось? – удивилась Ида.
– Должно быть, для того, чтобы предоставить Роланду Владимировичу полный отчет о моральном облике его родных. И судя по всему, сыщику неплохо удалось справиться со своей работой. Отчет был у него с собой, когда он выехал на встречу со своим клиентом. Думаю, что он и был тем гостем, которого ожидал ваш дедушка в новогодний вечер. Ждал, но так и не дождался. Потому что бедняга сыщик был уже к тому времени мертв.
– Но его могли убить хулиганы, – слабым голосом возразил Ян. – Почему вы подозреваете нашу семью в этом преступлении?
– Потому что при обыске трупа не было обнаружено небольшой прозрачной папки с бумагами, – сказал инспектор. – Той, в которой, по словам секретарши убитого детектива, хранились все собранные им документы. А они никак не могли заинтересовать случайного хулигана.
Инспектор обвел всех пристальным взглядом.
– Кто из вас знал, что ваш отец нанял детектива? – спросил он.
– Я знала, – внезапно выступила вперед Эмилия. – Правда, я не знала, зачем именно.
Все прочие молчали. Инспектор отвел Эмилию в сторону, и они о чем-то зашушукались. Затем с видом человека, выполнившего свой долг, инспектор отбыл к себе в участок. Инна с Наташей тоже начали собираться в город. Завтракать после речи инспектора им как-то не хотелось.
– Кофе можем попить и в городе, – сказала Наташа. – Даже лучше будет. У Эмилии, когда она нервничает, кофе получается отвратительным.
Сестры стянули из стенного шкафа свою уличную одежду и выскользнули через «черный» ход в гараж. По пути Наташа постучала в дверь Эдгара, но ей никто не открыл. Должно быть, парень еще спал. Сестры взяли вчерашнюю машину и выехали в город. Стоило отъехать от дома, как на душе у них полегчало, даже запели. Наташа пела что-то лирическое, а Инна пыталась изобразить очередной хит Децила. Вместе получалось потрясающе. Все машины торопливо уступали им дорогу, пугаясь доносящейся из кабины какофонии.
В Риге сестры немедленно отправились разыскивать дом господина Яунайса. Это оказалось легко. Дюша очень подробно описал дорогу к нему и сам дом. И вот они у красивого дома, перестроенного и реконструированного в современном вкусе. Но живописный фасад пятнадцатого века архитектор сохранил. Сестры подошли к парадной двери и замерли.
– Что мы ему скажем? – в нерешительности спросила Инна. – Он ведь захочет узнать, какого черта мы приперлись.
– Скажем правду. Объясним, что мы родные Дюши. С будущими родственниками, если отец хочет счастья своей дочери, полагается быть милым, – сказала Наташа. – Скажем, что в восторге от его дочери. Что проходили мимо и пришли засвидетельствовать свое почтение ее отцу. А там видно будет.
И Наташа нажала на дверной звонок. Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге возвышалась высокая и прямая словно жердь тетка. С огромным, словно скала, носом. По морщинам на ее лице и сединам ей можно было дать лет семьдесят. Глаза у Жерди были покрасневшие, и вообще вид не слишком хорош. То ли она резала лук, то ли у нее случилось горе.
– Мы хотим видеть господина Яунайса, – сказала Наташа. – Мы знакомые его дочери.
При этих словах Жердь просияла словно медный пятак. Должно быть, у бедняжки была очень тяжелая жизнь, если такой пустяк мог привести ее в настоящий восторг. Жердь немедленно провела обеих девушек в дом, сама повесила их одежду, усадила за стол и хлопнула в ладоши.
Немедленно возникла юная розовощекая девушка в форменном передничке. Возникла она не просто так, а с подносом, на котором стоял блестящий кофейник, чашки, сливки, сахар и блюдо с ароматной выпечкой. Кроме того, тут была изумительная буженина и истекающие жиром ломтики копченого угря. Набор кулинарных изысков завершала нечто напоминающее взбитые сливки с медом и клюквой.
Жердь налила сестрам по большой чашке крепкого кофе и приветливо улыбнулась им, обнажив желтые и какие-то острые зубы. Из одного уха красавицы торчал нечистый клок ваты. И вообще тетка была какая-то странная. Сестры поежились, но голод взял свое. Они принялись за угощение. И очень скоро Жердь перестала казаться им такой противной. Просто худая тетка. Неврастеничка, и что с того? Ухо вот у нее болит. А хуже боли в ухе может быть лишь зубная боль. Да, жизнь сейчас у всех нелегкая.
– Где Сильви? – дождавшись, пока девушки наедятся, спросила у них Жердь. – Она жива? Когда вы видели ее в последний раз?
Вопрос поверг сестер в изумление. Хотя, если учесть последние события в доме Роланда Владимировича, – то стреляют, то травят, волнение Жерди становилось понятным.
– Я ее няня, – поспешно пояснила Жердь. – Я воспитала Сильви. Вы ведь знаете, девочка потеряла мать еще в младенчестве. Именно я стала для Сильви матерью. Я очень люблю ее. И хочу, чтобы вы ей передали, чтобы она возвращалась.
– Думаю, что она скоро вернется, – сказала Наташа. – Вы не должны волноваться.
– Вы знаете, где она? – спросила у сестер Жердь с глубоким беспокойством. – Вы ее видели? Как с ней обращаются? И с кем она?
Инна с Наташей молчали, проглотив язык. Такого поворота событий они не ожидали. Оказывается, наглая Сильви устроила все так, что о ее предстоящей помолвке старая нянька понятия не имела. Должно быть, она не слишком верила в добровольную щедрость. Поэтому и решила разыграть перед своим папой небольшой спектакль, чтобы выманить у него сколько-то денег. Но не предупредить об этом сестер, по их мнению, было просто подло.
Жердь продолжала смотреть на девушек, ожидая ответа. Нужно было что-то говорить. Наконец Наташа решилась:
– Мы видели Сильви лишь мельком, – сказала Наташа. – Со своим женихом. Они собирались ехать на Новый год к его родителям.
– Женихом? – поразилась Жердь. – С каким женихом?
– Такой красивый черноволосый парень, – ответила Наташа. – Но вам лучше узнать об этом у самого господина Яунайса. Он с ним вроде бы знакомился.
– Его нет дома и не будет еще неделю, – машинально ответила Жердь, погруженная в свои мысли. – Он оставил весь дом на меня. А сам даже телефона, по которому его можно найти, не соизволил оставить. Должно быть, очередная пассия. Но Сильви! Как она могла утаить от меня, что у нее есть жених. А вы точно уверены, что он ее жених?
– И Сильви не сказала вам, что уезжает с ним? А как она вообще оправдала свой отъезд?
– Никак, – пожала плечами Жердь. – Тридцатого мы всегда с ней идем в магазины, чтобы закупить продукты к праздничному столу. Тридцать первого она всегда приходит сюда, и мы встречаем с ней Новый год. Потом она уезжает к своим друзьям, а я ложусь спать. Но в этом году Сильви не приехала ни тридцатого, ни тридцать первого. Дома ее тоже не было. Я обзвонила все больницы и морги. Можете поверить, у меня был самый страшный Новый год в моей жизни. Даже в войну мне не было так страшно. Надо же, жених! Просто не верится. Моя маленькая девочка и вдруг невеста. И отец мне ничего не сказал.
– Должно быть, он еще не решил, отдавать свою дочь или нет, – сказала Наташа. – Вот и не стал вас волновать раньше времени.
– Возможно, – согласилась Жердь, оказавшаяся славной теткой с добрым и любящим сердцем. – Но как Сильви могла не предупредить меня о своей затее! Ведь я заменила ей мать. Я никогда не бранила ее ни за один проступок. Она знала, что у меня она всегда может найти понимание и сочувствие. Как же она могла
