телевизору про похищение.
– Как это? – удивилась Наташа.
– Как Сильви могла услышать про свое похищение, если она была уже к этому времени похищена? – спросила Инна. – Или?.. Нет, я уже решительно ничего не понимаю. Так тебя никто не похищал?
– Дело в том, что она никакая не Сильви, – сказал Алексей.
– Не Сильви?! – снова хором удивились сестры. – Это не невеста Дюши?
– Невеста, – кивнул головой Алексей. – Но та Сильви, которая собиралась замуж за Дюшу, не имеет ничего общего с настоящей Сильви – дочерью господина Яунайса.
Тут у обеих сестер челюсти отвисли полностью. Пока они приходили в себя, Алексей с Сильви успели привести себя в относительный порядок и даже поругаться.
– Зачем ты им сказал? – возмущалась Сильви.
– А что толку теперь скрывать? – оправдывался Алексей. – Они бы все равно догадались. Сильви, твое дело проиграно. Ты должна будешь это признать.
Инна наконец овладела собой. Она передвинула кресло таким образом, чтобы оно перегораживало путь к двери, уселась в него и сказала:
– А теперь подробно, не волнуясь, расскажите нам все по порядку.
Алексей вздохнул и тоскливо посмотрел на окно. Но благоразумие взяло верх. Он сел во второе кресло и начал рассказывать.
– Все началось с того, что я женился не на той женщине, – сказал он. – Ингрида – отличная мать и жена, но в постели с трупом, должно быть, веселей, чем с ней. Вы не представляете, какой это кошмар из ночи в ночь выполнять свои супружеские обязанности с женщиной, которая не испытывает при этом ничего кроме неудобства. И при этом я очень любил ее и восхищался ее моральными и нравственными принципами. Во всем, кроме постели, Ингрида была для меня идеальной женой. Она умела развлечь гостей светской беседой, умела одеться со вкусом. Никогда не допускала промахов и оговорок. И при этом была красавицей. В общем, образец для зависти всех других мужчин. Но с постелью у нас с ней не ладилось – хоть ты тресни. То есть Ингрида, по всей видимости, была довольна. Во всяком случае на большее она никогда не претендовала. А мне этих прохладных объятий было мало. Я скучал.
Алексей замолчал и задумался.
– Так прошло довольно много времени. Во всяком случае мне так казалось. Ингрида ждала ребенка, и речи о сексе вообще не было. И у меня все чаще стали мелькать мысли, что развлечься в такой ситуации с другой женщиной будет вполне нормально. И к тому же не обязательно докладывать об этом Ингриде. Я крепился три месяца, но потом натура взяла верх. И я изменил жене.
– Господи! – не выдержала Инна. – Ну и что с того? В чем драма-то? Тысячи, да что там, почти все мужья изменяют своим женам. Так чем вы хуже или лучше?
– Но надо знать Ингриду! – сказал Алексей. – Она бы мне не простила измены. Поэтому я страдал. Страдал, но продолжал время от времени встречаться с другими женщинами. И довольно долго мне везло. Женщины мне попадались либо замужние, либо просто не желавшие заводить разговор о моем разводе. В общем, я весело порхал с цветка на цветок и горя не знал. До тех пор, пока я не встретил вот ее. И пока не влюбился в этого дьяволенка.
И Алексей показал на Сильви. Та ответила ему долгим взглядом и заговорила:
– Я никакая не дочь господина Яунайса. Я вообще знать не знаю, кто был моим отцом. Свою мать я тоже видела всего несколько раз. Это было еще в раннем детстве, и я не помню ее. Просто мне рассказали, что она приходила на меня взглянуть. Может быть, она была мне вовсе и не мать. А просто какая-то знакомая. Во всяком случае она никогда ничего мне не приносила. Ни игрушек, ни сладостей. А воспитывалась я в приюте, в самом настоящем детском доме. Это было не так ужасно, как принято считать, но счастья тоже через край не било. Если всех моих подруг больше всего расстраивало, что у них нет родителей, как у других детей, то меня волновало лишь постольку, поскольку это лишало меня разных материальных благ в виде игрушек и сластей, которые эти родители вроде бы обязаны были мне предоставить. Мои подруги ни за что в жизни не признались бы, что хотят иметь просто родителей, все равно каких. Мы все выдумывали себе родителей богатых и знаменитых, у которых нас выкрали злодеи. Но родители рано или поздно нас найдут. Вот от таких родителей я бы не отказалась. Потом я выросла, стала учиться на швею, выучилась и пошла работать. Сперва я думала, что, работая швеей, сумею скопить на приличную квартиру, машину и прочее, лишь к глубокой старости. Когда меня это уже радовать не будет. И вот тут случилось чудо. Я увидела по телевизору этого господина Яунайса. Он поднимался по трапу самолета. И его сопровождала дочь Сильви. Я смотрела репортаж, открыв рот до самого конца, а потом помчалась к зеркалу. Не было никакого сомнения, мы с Сильви похожи. Не просто похожи, а очень похожи. Ну, цвет волос у нас был разный. Но я красила волосы. И думаю, Сильви тоже. И, конечно, она была вся такая холеная. Я не могла этим похвастаться. Но если бы меня привести в порядок, одеть, причесать и подкрасить, то я стала бы точной копией Сильви. Во всяком случае для людей посторонних, которые не были достаточно хорошо знакомы с настоящей Сильви.
– А дальше? Ты познакомилась с Дюшей и представилась ему дочерью господина Яунайса? Да, кстати, а если ты не Сильви, то как тебя на самом деле зовут?
– Марика, но я предпочитаю, чтобы вы продолжали звать меня Сильви. А было все совсем не так. У меня хватило ума понять, что сразу соваться к господину Яунайсу не стоит. Нужно понаблюдать за ним и убедиться, так ли мы уж похожи с его дочерью, как мне показалось по телевизору. И я посвятила целый месяц тому, чтобы выяснить это.
– И как? Получилось?
– Да, мы были похожи с Сильви просто удивительно. Отличали нас только манеры и привычки. Но я их старательно перенимала и копировала у настоящей Сильви. И наконец я решилась на проверку. Для эксперимента выбрала одного из мужчин, посещавших дом господина Яунайса.
– Этим горемыкой оказался я, – сказал Алексей. – Я очень удивился, когда дочь моего друга, которая прежде обращала на меня ровно столько внимания, сколько требовали приличия, вдруг возникла возле меня за столиком в кафе. Не прошло и часа, как я понял, что влюбился. Эта ведьма околдовала меня, чего сделать моей жене не удавалось за всю нашу совместную жизнь.
– И вы стали любовниками? – спросила Инна.
– Конечно, а как иначе? – удивилась Сильви. – Нужно же мне было за что-то зацепиться в этой жизни. А Алексей был очень щедр и вообще любил меня.
– Но как вы выкручивались? Ведь Алексей продолжал бывать в доме господина Яунайса и встречался с настоящей Сильви?
– А я придумала, будто бы мой отец, то есть господин Яунайс, что-то заподозрил. И начал за мной наблюдать. Поэтому в доме отца я запретила Алексею даже приближаться ко мне. Этим же я объясняла ему постоянное отсутствие денег и желание снять квартиру, о которой не знал бы отец, – объяснила Сильви.
– И постепенно эта нахалка прочно вошла в мою жизнь. А когда узнала, что я женат, повела себя просто некрасиво, – сказал Алексей. – Начала меня шантажировать.
– Не передергивай! – возмутилась Марика – Сильви. – Ты сам при нашей первой встрече клялся, что с женой тебя ничто не связывает и ты готов в любую минуту развестись с ней. А потом вдруг выяснилось, что жену ты не можешь оставить ни за что. А я буду так, девочкой для радости. Так кто же, кого обманул?
– В общем, она сказала, так: либо я помогаю ей выйти замуж за какого-нибудь перспективного парня, либо она идет к моей жене и выкладывает ей всю правду. И я выбрал первое. Что за беда, подумал я, если Сильви выйдет замуж? Так будет даже лучше.
– А почему Дюша? – спросила Инна. – Что, никого другого на примете не было?
– Дюша голубой и совсем не знает женщин, – сказал Алексей. – А я вовсе не был намерен делиться своей Сильви с кем бы то ни было. Даже с ее будущим мужем. К тому же Дюша – мой племянник. Я знаю его с детства. Мне было легко манипулировать им. Во всяком случае легче, чем другими.
– И вы подсунули ему свою любовницу, выдав ее за богатую наследницу, – уточнила Инна. – Но как вам удался тот трюк, когда Дюша знакомится с отцом своей будущей жены? Он ведь в дом к господину Яунайсу приходил. И беседовал с самим хозяином.
– Смотрины были назначены на тот день, когда ни настоящей Сильви, ни ее отца дома не было, –
