– Вступление в наследство дело отнюдь не простое, – принялся объяснять ей Максим. – А если задействованы интересы граждан из разных стран, то и подавно. Мне кажется, что даже юристы есть специальные, которые занимаются исключительно такими вот международными наследниками и наследницами.
– Но мы даже не уверены, где именно живет или жила бабушка девочек.
– Это и не так важно. Чтобы получить наследство, девочки должны быть живы. Но подожди, неужели твоей Вике не удалось совсем ничего установить о родне своих дочек?
– Нет.
– Как же так получилось?
– Когда она жила вместе с Димой, то ей это было не очень-то и нужно. И потом Дима запрещал рыться в прошлом девочек. Ну а после, когда Вика и девочки уже не жили с Димой, у нее и возможности такой не было. Кто и что бы ей рассказал? Девочки считают своей мамой Вику, другой мамы они просто не помнят.
– Все равно странно. Неужели Вика не знает даже имени матери своих приемных дочерей? Ты уж меня извини, но так просто не бывает!
– Вика сказала, что имя родной матери девочек она выяснила, но этот путь ее никуда не привел. Родные Альбины эмигрировали в Израиль всей семьей. Так что мы про бабушку ее дочек ничего не знаем. Возможно, она давно вернулась обратно в Россию и живет тут. И другие родственники тоже. И возможно, кому-то из них могло не понравиться, что бабушка обошла в наследстве их, отдав все каким-то незнакомым девчонкам.
– Введение в наследство дело не простое, – покачал головой Максим. – Тут требуется множество бумаг. И конечно, нужно, чтобы девочки были живы. Нотариус может затребовать девочек, он даже обязан это сделать. И уж точно, он захочет поговорить с их опекуном.
– То есть с Викой!
– Хм. С Викой или любым другим… Послушай, а где сейчас находится эта твоя Вика?
– Дома.
– У себя дома?
– Да. Я только что с ней разговаривала. Потом ты пришел, к Вике тоже кто-то пришел, и мы…
– Звони ей немедленно! – перебил Максим. – Мне нужно поговорить с ней.
– Что? О чем?
Но Максим не ответил. Вместо этого он приказал Лизочке странным голосом:
– Звони Вике! И еще… скажи ей, чтобы никого к себе не впускала. Сама на улицу одна не выходила. И вообще, была очень осторожна!
– С чего ты решил, что ей угрожает опасность? – спросила напуганная Лизочка, уже тыкая кнопки телефона.
– Просто, если кто-то задумал взять власть над девчонками и их деньгами в свои руки, то реальные опекуны девочек – отец и приемная мать могут этому человеку показаться лишними. Ты говорила, что отец девочек уже мертв?
– Да, – прошептала Лизочка, чувствуя, как по ее спине снова начинают бегать холодные мурашки – верные признаки того, что надвигается беда. – Да, Дима уже мертв. Его убили… О господи!
Она позвонила Вике на ее сотовый телефон, потом на домашний номер. Но оба телефона предательски молчали. И Лизочка поняла, что случилось то самое, страшное, чего она боялась с самого начала этой истории.
Глава 16
Вместо прогулки они все сели в машину Максима и поехали к Вике домой. Дверь стояла открытая, а в квартире никого не было.
– Вика! Вика, ты где?
Но Вики нигде не было.
– Видимо, злоумышленник не смог самостоятельно найти общий язык с похищенными детьми и решил, что их приемная мать поможет ему в этом.
– Никогда! – порывисто воскликнула Лизочка. – Никогда Вика не пойдет на поводу у похитителя!
– Это смотря какие доводы он приведет. Похититель зашел слишком далеко, ему уже не остановиться.
– И что?
– Он может пригрозить Вике убийством одной из девочек. Или даже их обеих.
– Но в таком случае он ничего не получит! Если убьет наследниц, то и сам останется с носом!
– Умирать тоже ведь можно по-разному, – хмуро отозвался Максим. – Не забывай об этом. И потом, я так понял, в руках преступника находится также и мать Вики?
– Да, тетю Веру увезли вместе с девочками.
– Вот она вовсе бесполезная единица.
– Почему ты так говоришь?
– Это преступник так может думать. Ну, в самом деле, эта тетя Вера в наследовании никак не участвует. Преступник запросто может отыграться на старухе.
Лизочка напряженно соображала, что-то не укладывалось у нее в голове. Но она никак не могла понять, что именно. Но внезапно сообразила и радостно воскликнула:
– Максим, ты ошибаешься! Вику никто не увозил! С ней все в порядке!
– И с чего ты это взяла?
– Да как же! Ведь Андрей находится у себя дома. Считай, он сидит вместе со своей Анжеликой под домашним арестом. Возле дверей его дома сидят Игорь с Танькой. Они-то уж не упустят этого товарища!
– Во-первых, я совсем не уверен в профессионализме этих двоих. По твоим рассказам, брат с сестрой не очень-то умны.
– Я так не говорила и они…
– А во-вторых, Вику мог увезти вовсе не Андрей, а кто-то другой.
– Да кто же это?
– Тот, кто тоже очень бы хотел иметь доступ к деньгам израильской бабушки, но по каким-то причинам у него это до сих пор не вышло.
Фраза Максима засела в голове у Лизоньки. Но что она могла предпринять сейчас? На руках у нее была Заинька, которую следовало покормить обедом и уложить спать. Девочка уже начала капризничать, проголодалась. Тащить маленького ребенка к Игорю, чтобы всем вместе разбираться с Андреем, было немыслимо. И когда у Лизочки совсем опустились руки, Максим неожиданно произнес:
– Диктуй адрес Андрея. Или дай мне телефон Игоря.
– Зачем?
– За тем, что я сейчас отвезу вас с Заинькой домой и поеду вместо тебя дальше разбираться в ситуации.
Лизонька хотела возразить, но внезапно поняла, что не надо этого делать. Лучше от этого никому не будет. И не время сейчас для глупой гордости.
И поэтому она просто произнесла:
– Хорошо, спасибо тебе, Максимушка.
От этого ласкового именования Максим расцвел, словно боярышник по весне. Он довез Лизу и Заиньку до их дома и помчался дальше, заканчивать дело, которое затеяла Лиза.
Впрочем, Лиза не осталась в стороне. О ходе происходящего ее информировала верная Танька, неустанно висящая на телефоне.
– Твой Макс – он просто супер! – восхищенно сообщила она Лизе. – Мы с Игорем тоже подумывали о том, чтобы самим уже наведаться в гости к Андрею, но колебались. А Максим приехал и сразу же расставил все по своим местам. Пошли, говорит, к Андрею, я знаю один верный способ, как нам выкурить их оттуда. И они пошли. А я тут осталась, в машине.
– А какой способ-то?
– Мне он не сказал. Ой, мамочки! Кажись, пожар!
