– А мы и так спокойны! – содрогаясь от собственной лжи, пробормотала Кира, бочком двигаясь к двери. – Чего нам волноваться? Мы ничего плохого не сделали!
– Стоять! – внезапно рявкнул на нее Игнат. – Покажите-ка, что у вас там в сумках! Небось успели уже тут все осмотреть, пока нас не было!
– Это что, обыск? – возмутилась Леся. – Вы не имеете права!
Но Игнат уже выхватил у Киры ее сумку. И вытряхнув на стол, принялся рассматривать содержимое. Разумеется, его внимание тут же привлекли несколько упаковок презервативов, которые предусмотрительная Кира вообще всегда таскала с собой. А мало ли какой случай может представиться? Надо всегда быть готовой ко всему.
Впрочем, если бы Киру попросили конкретизировать свою мысль, то она, пожалуй, затруднилась бы с ответом, что может случиться «такого»? Ну, насильник нападет в парке. Разве захочется ему идти на дополнительный риск или он предпочтет «безопасный» секс? Или вдруг идет она себе по дорожке, а навстречу ей старый возлюбленный – в чистом поле, где ни одной аптеки на много километров вокруг нету... Что тогда делать?
Но Игната почему-то эта предусмотрительность Киры смутила до крайности. А когда он обнаружил среди вещичек еще и ножик с выкидным лезвием, в его глазах блеснул живой интерес. К счастью для Киры, лезвие у ножика было широкое и короткое. То есть нанести смертельный удар, отправивший на тот свет бедного Кашина, этим ножичком было никак нельзя. Да и вообще, он больше подходил для открывания банок с консервами и бутылок с пивом. И тем не менее Игнат, не задумываясь, отобрал нож.
– Девушкам надо надеяться на милицию, а не таскать с собой оружие! – нравоучительным голосом заявил он.
Большей чуши подруги в жизни не слышали. Но спорить не стали. Их в первую очередь интересовала судьба найденных ими в доме Кашина фотографий. Но они как раз не заинтересовали ментов. Борис лишь просмотрел их и, хмыкнув, произнес:
– Делаете фототеку на память о бурно проведенном отдыхе?
– Просто снимаем виды, – отозвалась Кира.
– Ну-ну! – хмыкнул Игнат. – Особенно вот этот хорош!
И он ткнул пальцем в ничем не примечательную фотографию, на которой были сняты какие-то елочки, полянка в их окружении и камни на ней. Кира внимательно всмотрелась в фотографию и едва не вскрикнула. Только сейчас до нее дошло то, что Игнат понял с первого взгляда. Эти елочки, полянка и камни – это же место недавнего преступления. Ну да! На снимке не хватало только тела убитого Кашина, уложенного среди этих самых камней и елочек.
– Что же это выходит? – спросила у подруги Леся, когда они уже вышли из сарайчика и двигались в сторону своей машины. – Кашин лично фотографировал место своей смерти? Но откуда он мог знать, что его убьют именно там?
– Вообще чертовщина какая-то, – покачала в ответ головой Кира. – И место это странное, и способ убийства тоже. Да и сама жертва тоже, мягко говоря, была личностью неординарной. Я уже вообще решительно ничего не понимаю. Кто был этот Кашин? Чего ради он шлялся возле санатория, да еще фотографии делал?
– Одно ясно, что все эти фотографии сделаны им не просто так, – произнесла Леся. – Как ты считаешь, нам надо отдать их Игнату с Борисом?
– Еще чего! – злобно буркнула Кира, так и не простившая Игнату бесцеремонный обыск ее сумочки и многозначительное хмыканье, когда он обнаружил у нее средства индивидуальной защиты от нежелательных последствий бурных любовных свиданий.
Да и реквизированный им ножичек тоже был дорог Кире.
– Ничего мы им не отдадим! – упрямо повторила она. – В конце концов, они эти фотографии видели? Видели! Не заинтересовались? Нет! Ну и все!
– Нет, не все, – запротестовала Леся. – Они же не знали, что эти фотографии мы нашли в сарайчике убитого бедолаги Кашина. И мало того, что они просто были в сарайчике. Ясно, как белый день, что убитый придавал этим фотографиям большое значение, раз запрятал их в свой тайник!
– Зато ментам достался ноутбук! – напомнила ей Кира. – И фиг они нам расскажут, какие в этой электронной сокровищнице мысли содержатся.
И, подумав, она заключила:
– А мы в таком случае можем взять себе эти фотографии. В конце концов, должна же в мире быть хоть какая-то справедливость!
Против этого Лесе было трудно что-либо возразить. И подруги, усевшись в машину, отправились обратно в санаторий. Никто их не задержал. Пока они обсуждали свою стратегию, Игнат уже успел пройтись до магазинчика и переговорить там с дородной местной продавщицей, которая частично подтвердила слова подруг, что они не знали точно, живет ли в деревеньке убитый Кашин. И просто наудачу разыскивали этого человека.
Итак, подруг отпустили, но до санатория девушки не доехали. Примерно на середине дороги Кира остановила машину и задумчиво уставилась куда-то вдаль.
– Что с тобой? – спросила Леся.
– Дай-ка мне сюда эти фотографии, – попросила Кира. – Из головы у меня никак не идет эта старушка.
– Какая старушка? – удивилась Леся.
– Где фотографии? – упрямо повторила Кира.
И, найдя пакет, высыпала фотографии прямо на колени и принялась перебирать их.
– Вот она! – с торжеством воскликнула наконец Кира, показывая Лесе фотографию, на которой знакомая им старушка старательно довязывала свой носок.
– Ну и что? – удивилась Леся. – Старушка вяжет носок. Что в этом такого? Старушки любят занимать себя каким-нибудь немудрящим рукоделием. Конечно, эта бабушка выглядит очень элегантно в своих костюмах. И обувь у нее явно не из дешевых, а с увеличенной полнотой колодки, разработанная специально для пожилых людей. Так что вяжет она не по необходимости, а из чистого удовольствия. Но сути это не меняет.
Фотография, которую внимательно рассматривала сейчас Кира, была цветной и на редкость хорошего качества. Каждая морщинка на лице старушки была видна. Металлические спицы в ее смуглых сухоньких ручках сверкали, словно сделанные из настоящего серебра. Каждая складка одежды и даже петелька на вязанье были четко видны.
– Боже мой! – тихонько ахнула Кира. – Ну, конечно! Как я могла забыть!
– Что? – заволновалась Леся. – Что такое?
– Да ты посмотри хорошенько! – настаивала Кира, подсунув подруге фотографию. – На вязанье посмотри!
Леся уставилась на фотографию. Пожалуй, это рукоделие нельзя было назвать простеньким. Носок вязался из тонкой шерсти, яркими полосами. И к тому же, что особенно удивительно, на носке был вывязан каждый палец.
– Ну что? – спросила у нее Кира. – Видишь теперь?
– Красивый снимок, – пожала плечами Леся.
– Да ты на носок смотри! – воскликнула Кира. – Неужели, не видишь?
Леся послушно уставилась на носок. И вдруг ее осенило, о чем толковала подруга.
– Тут вывязано только четыре пальца! – воскликнула она. – А где пятый? Не попал в кадр?
Кира покачала головой:
– Пятый палец просто не был связан. Заметь, на одной ноге. И ни о какой ошибке тут речи быть не может. Она специально связала на левом носке четыре пальца. Как ты думаешь, почему? – с торжеством спросила Кира.
– Понятия не имею, – пожала плечами Леся.
– Так я тебе скажу! Потому что она вязала эти носки для человека, у которого отсутствует на левой ноге один палец. Мизинец.
– И куда он делся? – тупо поинтересовалась Леся.
