– И кто был этот мужчина?
– Я спросил, но она мне ничего не ответила. Сказала только, что зовут его Игорь. Что он бизнесмен. Что у него своя фирма. И еще добавила, что только теперь поняла, что никогда меня не любила. И вообще никого не любила до встречи с этим самым Игорем. Так что я не понимаю, зачем кому-то придумывать, будто бы Любка собиралась расстроить мою свадьбу с Леной. Она сама от меня отказалась. И даже просила, чтобы я ей больше не звонил.
– И вы не звонили?
– У меня тоже гордость имеется, – угрюмо пробормотал Кирилл. – Сказано – не звонить, я навязываться не собираюсь. К тому же когда первый шок и обида прошли, я понял, что Любка права. И в самом деле так будет только лучше. Не годится мне Ленку обманывать. Ведь она и ее семья столько для меня сделали.
От Кирилла мы вышли в растрепанных чувствах.
– Думаете, он и в самом деле не подозревал, что Любка собиралась расстроить его свадьбу? – спросила я у подруг.
– Пока у нас нет доказательств, что он врет, придется ему поверить, – вздохнула Катька. – Может, он и в самом деле ничего не знал. Вряд ли Любка посвятила его в свои планы.
– А вот мне интересно, с чего вдруг она решила помешать этой свадьбе? – задумчиво произнесла Мариша. – У нее был мужчина «всей ее жизни» – этот самый Игорь. И даже если предположить, что он ее бросил, то у нее все равно на подхвате имелся Костик. Верный, преданный и, между прочим, преуспевающий. Зачем ей было хлопотать, разрушать свадьбу, навлекать на свою голову кучу неприятностей и проклятий – и все это для того, чтобы связать свою жизнь с этим студентом, у которого за душой ничего нет, кроме вредной мамаши? Любка же не девочка, должна была понимать, что семейная жизнь у них не сладится. В деревне Кирилл жить с ней не станет, тем более в доме Виктора. А в городе им пришлось бы жить либо с его, либо с ее матерью. Перспектива не ахти.
– Да уж, – согласилась я, вспомнив злющую Парамоновну, безоглядно обожающую своего сыночка.
Такая баба живо сведет с ума любую невестку, которая вздумает поселиться в ее доме.
– Ни за что бы на такое не пошла, – заключила я свою мысль. – Жить со свекровью. Под одной крышей. В крошечной квартирке. Б-р-р!
– Но тем не менее Любка собиралась помешать Кириллу жениться, – произнесла Катька. – По словам ее подруги, она узнала что-то такое, после чего просто не могла позволить этой свадьбе свершиться. Что это было? Она поняла, что беременна от Кирилла? Или у нее был какой-то еще повод?
– Лично мне кажется, – сказала я, – что если бы она даже и забеременела от Кирилла, то все равно предпочла бы выйти замуж за Костика. По крайней мере, тот уже состоялся как личность. И в состоянии содержать семью с ребенком. А Кирилл? Да когда он там еще выучится. И выучится ли вообще!
– Хотя версию с беременностью пока начисто отметать нельзя, я тоже думала, что у Любки были какие-то иные мотивы, – согласилась со мной Катька.
– Но теперь она мертва, и мы никогда не узнаем, что такое она разузнала про Кирилла, – сказала я.
– Не скажи, – отозвалась Мариша. – Если Любка сумела разнюхать, то мы втроем и подавно справимся с этой задачкой. Нужно только хорошенько все обмозговать.
– Давайте так, – предложила Катя, – ночь мы подумаем, а утром встретимся и обсудим, кто и что надумал.
– Устала? – посочувствовала я ей.
– Признаться, да, – кивнула Катя. – А ты?
– Я тоже.
– И я, – кивнула Мариша. – Нам и в самом деле нужно отдохнуть, хотя бы для того, чтобы вся информация разлеглась у нас в головах по полочкам.
Она развезла нас с Катюхой по домам, и мы с подругами расстались до завтрашнего дня, запланировав съездить на «Горьковскую» и разыскать там последнего человека, который мог рассказать нам что-то о Любке, – ее жениха Костика.
Но дома Катьку, оказывается, с нетерпением поджидала ее мама, чтобы немедленно запрячь в работу по оклейке самой непривлекательной стены ванной комнаты самоклеящимися виниловыми обоями, предназначенными как раз для влажных помещений. Меня она тоже привлекла, заверив, что вдвоем им с Катькой с такой монументальной работой ни за что не справиться. Так как вдвоем они будут держать, а кому-то еще нужно разглаживать обои, чтобы не было пузырей.
– А ты настоящий профи в делах ремонта, – польстила она мне.
Признаться, я слегка удивилась. Никакого профессионализма я в себе до сих пор не ощущала. Но после слов Катькиной мамы он откуда-то появился, подумать только! И я бодро воскликнула:
– Какие проблемы. Сейчас мы все быстренько поклеим!
Этот материал, вроде бы последний писк западной индустрии отделочных материалов, на самом деле хорошо забытое старое. Где-то в начале восьмидесятых все повально увлекались художественными обоями, шлепая на стены выпущенные широким тиражом среднерусские березки на фоне белых кудрявых облачков, морские виды и даже экзотические пейзажи в виде пальм, белого песчаного пляжа и нереально синего неба. Современные материалы, разумеется, далеко шагнули вперед по части декоративности.
Так что чуточку криво наклеенная Катькой, ее мамой и мной картина все равно приятно радовала глаз, напоминая декоративную панель. На ней был изображен коралловый риф с его многочисленными обитателями. Причем морские звезды были выполнены так натурально, что, коснувшись их, я почувствовала выпуклую, чуть колючую поверхность. Сверкающие стайки рыбок тоже приятно круглились на стене боками и топорщились плавниками. А сами кораллы уходили высоко под самый потолок, вырываясь за рамки картины, придавая рифу естественный вид. Отдельные морские коньки тоже были приклеены в стороне, но в целом мне это понравилось. Старенький белый и местами потрескавшийся кафель был заранее зашпаклеван и покрашен нейтральной бледно-голубой краской, а потом еще и прикрыт этакой красотой.
После работы меня еще накормили маринованными белыми грибами, вскрыв ради меня последнюю банку, оставшуюся с прошлого лета. И только после этого я смогла отправиться домой, где надеялась отдохнуть и где меня тут же принялась осаждать своими звонками Мариша.
– Пока вы там с Катькой и ее мамой дурью маялись и всякую муть на стены клеили, я кучу всяких вещей передумала, – чрезвычайно гордым тоном сообщила мне Мариша.
– И вовсе не муть, – обиделась я. – Ты не говори, раз не видела! Очень красиво получилось!
– Ладно, ладно, не кипятись! – отмахнулась от моего возмущения Мариша, на которую хозяйственный стих накатывал крайне редко, примерно раз в три года, а от одной волны до другой Мариша преспокойно наблюдала, как копится грязь по всей квартире, чтобы потом дождаться прилива и покончить с ней одним махом. – Ты, главное, слушай. Мне кажется, что Света – Любкина подруга – что-то от нас скрывает. Тебе не показалось странным, как она себя вела, когда узнала, что Любку убили?
– Вроде бы даже вздохнула с облегчением. Действительно странная для ближайшей подруги реакция, – вспомнила я.
– Вот именно! – воскликнула Мариша. – Неплохо я придумала, да? Точно помню, эта Света почти обрадовалась, что Любка убита. Что бы это могло значить?
Я не знала, но предположила, что между двумя подругами пробежала кошка.
– А из-за чего могут всерьез поцапаться две прежде хорошо дружившие бабы? Только из-за мужика! – воскликнула Мариша. – И нам с тобой остается только выяснить, кто был этот мужик. И что там на самом деле произошло. А потом мы решим, замешана Света в убийстве Любки или это нам с тобой только померещилось.
– И как ты предлагаешь это сделать? – осведомилась я. – Вряд ли Света, если она действительно замешана в убийстве, захочет с нами откровенничать.
– Мы с тобой едем сейчас к Светкиному мужу, – сказала Мариша. – Как ты помнишь, он в городе, а их городской адрес у нас есть.
– И что?
– И будем пытать его, пока не расколется.
– А если не расколется? – усомнилась я.
– Все равно попытаться стоит. Что-нибудь да выболтает.
