распахнулась, и на пороге появилась роскошная, еще не старая женщина. Больше сорока ей не дала бы даже самая злобная ее соперница. Хотя Юлька отлично понимала, что лет женщине должно быть не меньше, а то и больше, чем Наталье Степановне. То есть сильно, очень сильно за пятьдесят.
– Нам нужна Роза Адамовна, – сказала Юлька.
– Это я, проходите, – величаво поведя рукой, пригласила девушек в дом женщина. – Это вы мне сегодня звонили?
– Да, – окончательно оробев, проблеяла Юлька.
– Идите за мной, – велела подругам Роза Адамовна.
Юлька первой засеменила за Розой Адамовной, которая мерила размашистым шагом длиннющий коридор своей роскошной квартиры. Обставлена она была дорогой мебелью розового и палисандрового дерева. Диваны и глубокие кресла, обтянутые мягкой кожей, придавали уют всему этому великолепию. Стены некоторых комнат были отделаны декоративными пробковыми немецкими панелями. Полы всюду, где они виднелись из-под ковров, обнаруживали итальянский штучный паркет.
Наконец Роза Адамовна, пробежав добрые пятьдесят метров, добралась до конечной цели – обставленного потрясающей медицинской техникой кабинета врача-гинеколога. Роза Адамовна облачилась в белоснежный халат. Потом взяла из упаковки пару тонких резиновых перчаток, натянула их на руки и вопросительно посмотрела на подруг. Те в испуге вытаращились на нее. Пауза затягивалась. Подруги продолжали ошарашенно разглядывать врача.
Ну никак Роза Адамовна не тянула на пенсионерку. Силе этой женщины позавидовала бы и более молодая женщина. Пахать на такой можно. Если бы она, конечно, позволила. А вот в этом Юлька сильно сомневалась. Роза Адамовна выглядела очень дорого. Один утренний макияж стоил не меньше полтинника. В долларовом эквиваленте, разумеется. А была еще и изумительная кожа без единой морщинки, пышные, тщательно прокрашенные волосы и, разумеется, идеальные ногти.
– Кто первая? – наконец прервала молчание Роза Адамовна. – И учтите, у меня мало времени.
– Мы не на прием, – несколько смущенно пробормотала Юлька.
– Но в таком случае что же вас ко мне привело? – удивилась врач.
– Меня зовут Юля. Юлия Пернатых. Моя мать Наталья Степановна Пернатых. Вы ведь с ней знакомы? – начала Юлька.
Услышав эту фамилия, Роза Адамовна вполне явственно вздрогнула и начала стягивать с рук перчатки.
– Ясно, – наконец сказала женщина, освободившись от перчаток и халата. – Так я и думала, что рано или поздно мы с тобой встретимся. Последний раз я видела тебя в возрасте двух дней. И ты, надо сказать, сильно изменилась с тех пор. И еще могу добавить, что ты и младенцем была очень упрямой и везучей. Тебе, по всем подсчетам, полагалось умереть, но ты выжила.
– Как это? – растерялась Юлька.
– Ты знаешь, что твоя мать умерла родами? – спросила у нее Роза Адамовна. – Я ничем не могла ей помочь. Кровотечение было слишком обильным. А организм молодой матери не был приспособлен для такой нагрузки.
– Но мне сказали, что моя настоящая мать была полностью здоровой, – возразила Юлька. – Почему же она в таком случае умерла?
– Ей было всего шестнадцать, – безжалостно сказала Роза Адамовна. – И последние месяцы беременности она жила на улице. Ушла из дома, как только живот начал становиться заметным. Думаю даже, что она не ушла сама, ее просто выгнали. И это еще не самое худшее, что могло с ней случиться. В провинциальном городе ее могли просто убить. В армянских семьях к чести незамужних девушек относятся очень щепетильно. И если какая-нибудь из дочерей Армении лишится оной, то на хорошую жизнь девушка может не рассчитывать.
– Расскажите мне! – горячо воскликнула Юлька. – Расскажите мне все, что знаете про мою мать. Как вы с ней встретились? Как ее звали? Какой она была? Я на нее похожа?
Роза Адамовна внимательно посмотрела на взволнованную девушку.
– Ладно, – вздохнула она. – Вижу, что рассказать придется. Иначе ведь ты от меня не отстанешь. Что ты хотела узнать прежде всего? Похожа ли ты на свою мать?
– Да, – кивнула Юлька.
– Я бы сказала, что очень похожа, просто одно лицо. Но при этом ты удивительно похожа и на свою приемную мать, – задумчиво произнесла Роза Адамовна. – В этом тебе повезло. С приемной матерью у вас один цвет волос и разрез глаз. Думаю, вам обеим это весьма упростило жизнь. В остальном же ты вылитая Асмик. Не принимай я роды у твоей матери собственными руками, ни за что бы не сказала, что ты Асина дочь.
– Мою мать звали Асмик или Ася? Я что-то не пойму.
– Полное имя Асмик. Я же тебе сказала, что она была армянкой. А я ее звала на русский манер – Асей.
– А из какой она была семьи? – жадно спросила Юлька.
– Боюсь, я не смогу удовлетворить твое любопытство, – сказала Роза Адамовна. – Я ведь мало знала твою мать. Случайно наткнулась на улице на молоденькую женщину, у которой начались роды. Я с трудом довезла бедняжку до клиники, где тогда работала. И мы вдвоем с акушеркой приняли у нее роды. В такой момент роженице обычно не до пространных разговоров. Имя свое она назвала. Но ни своей фамилии, ни адреса она нам так и не сказала. После того, как родилась ты, у твоей матери только и хватило сил, чтобы разок взять тебя на руки. И поцеловать. А затем она умерла.
– А нам-то говорили, что у вас никогда и никто из рожениц не умирал, – укоризненно протянула Мариша.
Роза Адамовна вздрогнула.
– Это был единственный случай, когда умерла моя пациентка, – глухо обронила она. – Но про него все быстро забыли. Покойная была никем. Даже ее фамилии мы не знали. Документов тоже при себе не имела. Так я и не знаю, откуда она взялась. Во всяком случае, милиция так и не нашла Асиных родных. И я, честно говоря, не удивилась. Если бы они у Аси были или если бы хотели найти Асю, то уже давно нашли бы.
– А ребенок? – спросила Мариша. – Почему вы не сообщили о ребенке? О Юльке то есть.
– И что бы с ней стало? – пожала плечами Роза Адамовна. – Отправили бы сначала в Дом малютки, потом, когда подросла, переправили бы в детский дом. И на годы для этой крохи заветной мечтой стало бы обрести родителей. Хоть каких-то, но папу с мамой. Так стоило ли обрекать кроху на долгое ожидание, если можно сразу дать любящих родителей! Ведь не забывайте, родственники Юли выгнали ее мать из дома. И в конечном итоге это они обрекли ее на смерть. Так скажите, неужели я поступила неправильно? Я принимала роды у Аси сама. И когда она скончалась, я решила, что смогу позаботиться о ребенке лучше, нежели это смогут сделать органы государственной опеки.
Подруги молчали. По сути, Роза Адамовна была кругом права. Едва ли в детском доме Юльке было бы лучше, чем у своих приемных родителей. Которые к тому же проявили большую самоотверженность, воспитывая чужого ребенка и ни разу не намекнув дочери, что она им не родная. И в общем-то не имеет никаких прав на их заботу.
– Девушки, если у вас все, то мне пора, – решительно сказала Роза Адамовна, вставая. – Извините, но я очень тороплюсь.
И она начала теснить подруг к выходу. Так как роста она была гренадерского, а величия просто царственного, подругам не оставалось ничего другого, как потесниться к дверям. К тому же они не знали, чего бы еще такого спросить у врачихи.
– Но неужели вы совсем, совсем ничего больше не можете прибавить к тому, кем была моя мать? – уже у дверей заканючила Юлька. – Может быть, хотя бы какой-нибудь документ? Или хоть какой-нибудь намек на то, где мне искать свою родню?
На какой-то момент в глазах Розы Адамовны проскользнул луч света. Юлька с надеждой посмотрела на женщину. Но та уже справилась со своим порывом.
– Я же сказала, что мне больше ничего не известно. И тебе не советую искать родню. Все равно не найдешь, – отчеканила Роза Адамовна и, вытолкнув подруг из квартиры, захлопнула за ними дверь.
Девушки спустились на один пролет и устроили совещание.
